Как горестный Атлант, я должен мир носить:
Тот мир — тяжелый мир скорбей невыносимых.
Под тяжестью его нет сил мне больше жить,
Мне сердце рвет в груди от мук невыразимых.
Ты, сердце гордое, само хотело ты
Иль в счастье быть, но в беспредельном счастье,
Иль в горе беспредельном, — вот мечты
Твои исполнились: дано тебе несчастье…
Закутавшись в тучи, спят боги
В тумане небесного свода;
Отсюда храпенье их слышу…
У нас же шумит непогода.
Разбить наш корабль хочет буря.
Ей подвиги любы такие…
Ах, кто укротит эти ветры
И буйные волны морские!
Трещат корабельные мачты;
Но я вкруг смотрю без тревоги
И в плащ свой закутался плотно,
Чтоб спать, как великие боги.
Как пеликан, тебя питал
Я кровью собственной охотно,
Ты ж в благодарность поднесла
Полынь и желчь мне беззаботно.
И вовсе не желая зла:
Минутной прихоти послушна,
К несчастью, ты была всегда
Беспамятна и равнодушна.
Прощай! Не замечаешь ты,
Что плачу я, что в сердце злоба…
Ах, дурочка! Дай бог тебе
Жить ветрено, шутя, до гроба.
Блаженства человек исполнен
И очень человек слабеет,
Когда, имея трех любовниц,
Он только две ноги имеет.
К одной из них бегу я утром,
К другой — при наступлении ночи,
А третья в полдень уж приходит
Сама ко мне… Совсем нет мочи!
Прощай, возлюбленная тройка!
Я только две ноги имею…
Иду в деревню наслаждаться
Природой милою моею!
Брожу ль я вечером осенним
В саду заглохшем и пустом,
Мне предстает твой образ нежный,
И рядом тихо мы идем.
Твое ль я вижу покрывало
И твой ли бледный, томный лик,
Иль меж ветвей угрюмых сосен
Луна мне светит в этот миг.
И не своим ли тяжким вздохам
Внимаю я в тиши ночной,
Иль точно бедная подруга
Рыдать приходишь ты со мной!
В эфире звезды неподвижно
Стоят уж много тысяч лет, —
И с тайной грустью и любовью
Друг дружке шлют оне привет.
Друг дружке тайны поверяют, —
И чуден их язык немой,
Но все фило̀логи не в силах
Постигнуть смысл их прямой!
Мне только он вполне доступен,
Я понимать его привык:
Ключом служил мне к изученью
Моей голубки милый лик.
Как можешь ты спокойно спать,
Меж тем, как я еще живу? —
Ведь старый гнев придет опять —
И я все узы разорву!..
Слыхала песню ты не раз,
Как рыцарь — сумрачный мертвец
Свою любовь в полночный час
Увлек в могилу под венец.
Страшись меня, мое дитя:
И я в полно́чь прийти готов;
Но я ведь жив и, не шутя,
Сильнее всяких мертвецов.
Порой взгрустнется мне невольно
О милой, доброй старине,
Когда жилося так привольно
И в безмятежной тишине.
Теперь везде возня, тревога,
Такой во всем переполох.
Как будто на небе нет Бога,
А под землею чорт издох.
Все мрачно, злобой одержимо,
В природе холод и в крови,
И жизнь была-б невыносима,
Не будь в ней крошечки любви.
От солнца все прячется лотос,
Хоть блеск свой оно ему льет;
Печально склонивши головку,
Он ночи мечтательно ждет.
Луна — вот о ком он мечтает!
Лишь только луна заблестит,
Цветок раскрывается тихо,
И нежною лаской горит.
Горит он, цветет, и пылает,
И хочет обняться с луной,
И плачет, и в неге трепещет
Любовью и сладкой тоской.
Сегодня у вас вечеринка,
И в комнатах будто бы день;
Сквозь яркия стекла мелькает
И движется стройная тень.
Меня ты не видишь: в потемках
Стою я внизу, под окном;
А в сердце моем и подавно
Не видишь — так сумрачно в нем.
Но в сумраке том мое сердце
И любит, и в страшной борьбе
Дрожит, обливается кровью…
Но это не видно тебе.
О, если будешь ты, дитя, моей женой,
Не будешь ты ни в чем нуждаться никогда,
Ты неизменно будешь счастлива со мной,
И будет жизнь твоя забав полна всегда.
Ты будешь плакать, и кричать, меня бранить,
Капризы, крики, брань — я все снести готов,
Но раз стихи мои не будешь ты хвалить,
Я разведусь с тобой тотчас без дальних слов.
Одинокая слезка
По ланитам прокралась…
Лишь одна от былого
Мне она оставалась…
Ее светлые сестры —
Их развеяли годы!
С ними радость и горе
Унесли непогоды…
Расплылися в туманы
Прежних звезд мириады,
Проливавших так много
Мне на сердце отрады…
В самом сердце уж нету
На любовь отголоска…
Уж и ты проливайся,
Одинокая слезка!
Меня все дарили приветом,
И лаской, и умным советом,
Сулили и место мне дать;
Но только просили пождать.
Но с этою лаской примерной
Я с голоду умер бы верно,
Когда б не явился мне вдруг
Один благодетельный друг.
О добрый! — он выручил друга!
Его дорога̀ мне услуга!....
Обнять его только нет сил:
Друг этот — я сам себе был.
Не любишь ты меня, меня не любишь ты!
Мне горя мало в том, я все же рад сердечно:
Лишь только я взгляну на милые черты, —
И счастлив я, как бог, и счастлив бесконечно!
«Но ненавижу я, не только не люблю!»
Так губки розовые шепчут мне с досадой.
Дитя, подставь мне их: за ненависть твою
Мне будет поцелуй достаточной наградой!
На надлежащий путь вступил ты; но поверь,
Мысль, что приспел уж час — большое заблужденье;
Не мирты аромат был слышен в дуновении,
К нам из Германии донесшемся теперь.
Нельзя торжествовать, пока терпим в народе
Вооруженный сбир; мне страх волнует кровь,
Когда осел и волк поют хвалу свободе,
Или когда змея воркует про любовь.
Мне снилась она, королевская дочь,
В глазах слезинки блестели;
Мы с нею под липою в темную ночь,
Обнявшись нежно, сидели.
«На что мне трон твоего отца,
Держава его золотая,
Алмазного не хочу я венца,
Тебя хочу, дорогая».
«Нельзя, в могиле я лежу, —
Ответ раздался унылый. —
И только ночью выхожу —
С тобой увидеться, милый».
Стучи в барабан и не бойся,
Целуй маркитантку под стук;
Вся мудрость житейская в этом,
Весь смысл глубочайший наук.
Буди барабаном уснувших,
Тревогу без устали бей;
Вперед и вперед подвигайся —
В том тайна премудрости всей.
И Гегель, и тайны науки —
Все в этой доктрине одной;
Я понял ее, потому что
Я сам барабанщик лихой!
Люблю я эту бледность тела —
Покров души изящной, очи
Огромные и эти кудри
Вокруг чела, как крылья ночи!
Жену как раз такого сорта
Искал я долго повсеместно;
Я тоже оценен тобою,
И это мне, конечно, лестно.
Найдя во мне чего хотелось
Тебе самой, ты щедрой станешь,
Меня лобзаньем осчастливишь;
Потом, как водится, обманешь.
Священной молодости пыл!
Как быстро ты себя смирил
И, взвесив дело хладнокровно,
С врагом сошелся полюбовно!
И вот, ты пресмыкаться стал
Пред тем, кого ты презирал,
Кого еще вчера ты с нами
Стремился растоптать ногами!
О, уж всегда конец такой
От чтенья Шлегелей, и Бурка,
И Галера… Вчера — герой,
Сегодня — подлая фигурка!
Снилась мне девушка: кудри как шолк;
Кроткия, ясныя очи…
С нею под липой просиживал я
Синия летния ночи.
Слово любви прерывала порой
Сладкая речь поцалуя…
Звезды вздыхали средь темных небес,
Словно ревниво тоскуя.
Я пробудился… Со мной никого…
Страшно мне в сумраке ночи;
Холодно, немо глядят на меня
Тусклыя звездныя очи.