Полны́ мои песни
И жолчи и зла…
Не ты ли отравы
Мне в жизнь налила?
Полны́ мои песни
И жолчи и зла…
Не ты ли мне сердце
Змеей обвила?
Полны мои песни
И желчи и зла…
Не ты ли отравы
Мне в жизнь налила?
Полны мои песни
И желчи и зла…
Не ты ли мне сердце
Змеей обвила?
Роща вся в цветы и зелень,
Как невеста, убрана,
И смеется солнце с неба:
«Здравствуй, юная весна!»
Соловей, и ты запел уж
Песни нежные свои,
Песни полные рыданий,
Песни звонкие любви!
Отравой полны мои песни —
И может ли иначе быть?
Ты, милая, гибельным ядом
Умела мне жизнь отравить.
Отравой полны мои песни —
И может ли иначе быть?
Немало змей в сердце ношу я
И должен тебя в нем носить!
Песни мои ядовиты:
Как же в них яду не быть?
Цвет моей жизни отравой
Ты облила мне, мой друг!..
Песни мои ядовиты:
Как же в них яду не быть?
Множество змей в моем сердце,
Да еще ты, милый друг!..
Зазвенело в песне звонкой
Все, что я в душе таил, —
Бог любви свою ручонку
Здесь, конечно, приложил.
Он маэстро в театре сердца
Моего, — и каждый миг
Превращает в звуки скерцо
Дум и чувств моих язык.
«Ах, песню старую, друг милый,
Зачем затягиваешь вновь?
Зачем, как курица на яйцах,
Всегда высиживать любовь?
«История одна и та же:
Разбив скорлупку стен своих,
Пищат и мечутся цыплята —
А ты в стихи сажаешь их».
«Сколько яду в этих песнях!
Сколько яду, желчи, зла!..»
Что ж мне делать! столько яду
В жизнь мою ты пролила!
«Сколько яду в этих песнях!»
Что ж мне делать, жизнь моя!
Столько змей ношу я в сердце,
Да и сверх того — тебя!
Не досадуйте напрасно,
Если старые печали
У меня и в новых песнях
Все еще не отзвучали.
Погодите, скоро эхо
Горя моего утихнет,
И весна счастливых песен
В исцеленном сердце вспыхнет.
В толпе опять я слышу песню,
Что пела милая когда-то…
Ах, в это праздничное солнце
Еще страшней ее утрата!
И, уронить бояся слезы,
При всех я очи потупляю,
И в лес спешу, но за слезами
Едва дорогу различаю…
Прорывается звуками песни
Все, что мыслю и чувствую я.
Ах, Амур, бог-малютка, я знаю,
Это все ведь работа твоя!
Да, в театре души моей нынче
Ты великим маэстро живешь;
Что почувствую я, что помыслю,
Ты на музыку тотчас кладешь.
O! не будь нетерпелива!
И прости, что в песнях новых,
Все еще так внятны звуки —
Старой боли, дней суровых!
Подожди! замолкнет скоро
Эхо прожитых мучений —
И в душе расцветшей, песен
Пробудится рой весенний!
Только до слуха коснется
Песня, что милая пела,
Песня заноет, забьется,
Вырваться хочет из тела.
К лесу тоска меня гонит;
Спрятался б в чащах дремучих…
Хочется слез мне горючих:
В них мое горе потонет!
Был старый король… (эту песню
Я, други, слыхал встарину)
Седой, и с остылой душою,
Он взял молодую жену.
Был паж с голубыми глазами,
Исполнен отваги и сил;
Он шелковый шлейф королевы,
Прекрасной и юной носил.
Докончить ли старую песню?
Звучит так уныло она…
Друг друга они полюбили,
И смерть им была суждена.
Мы плыли с тобой, дорогая,
К неведомым, дальним краям…
Тиха была ночь, и беззвучно
Скользил наш челнок по волнам.
* * *
На острове духов волшебном,
При трепетном свете луны,
В тумане ночном были песни,
Прекрасныя песни слышны…
* * *
Те песни звучали так чудно
В тиши, среди дремлющих вод…
Но, с грустною думой, все дальше
Мы по морю плыли вперед…
Бродил я под тенью деревьев,
Один, с неразлучной тоской;
Вдруг старая греза проснулась
И в сердце впилась мне змеей.
Певицы воздушныя! Где вы
Подслушали песню мою?
Заслышу ту песню — и снова
Отраву смертельную пью.
«Гуляла девица и пела
«Ту песню не раз и не раз:
«У ней мы подслушали песню,
«И песня осталась у нас».
Молчите, лукавыя птицы!
Я знаю, что хочется вам
Тоску мою злобно похитить…
Да я-то ее не отдам
В этой жизни слишком темной
Светлый образ был со мной;
Светлый образ помутился,
Поглощен я тьмой ночной.
Трусят маленькие дети,
Если их застигнет ночь;
Дети страхи полуночи
Громкой песней гонят прочь.
Так и я, ребенок странный,
Песнь мою пою впотьмах;
Незатейливая песня,
Но зато разгонит страх.
Было… В жизненных потемках
Светлый образ мне сиял
Да угас — он, светлый образ,
И повсюду сумрак пал.
Если дети испугались,
Очутившися впотьмах,
Напевают громко песню,
Что б прогнать невольный страх.
Так-то, глупенький ребенок,
Так впотьмах пою и я:
Песня может быть нескладна,
Да боязнь прошла моя.
В легком челне мы с тобою
Плыли по быстрым волнам…
Тихая ночь навевала
Грезы блаженные нам…
Остров стоял, как виденье,
Лунным лучом осиян;
Песни оттуда звучали
Сквозь серебристый туман.
Песни туда нас манили…
Но, и сильна, и темна,
В море, в широкое море
Грозно влекла нас волна.
Сиял один мне в жизни,
Один чудесный лик!
Но он угас — и мраком
Я был затоплен вмиг…
Когда детей внезапно
В лесу застигнет ночь,
Они заводят песню,
Чтоб ужас превозмочь;
И я, чтобы не думать,
Пою среди людей…
Скучна им эта песня —
Да мне не страшно с ней!
Долго в этой жизни темной
Образ милой мне блистал;
Но исчез он — и, как прежде,
Я бродить в потемках стал.
Как ребенок запевает
Песню громкую впотьмах,
Чтобы ею хоть немного
Разогнать свой детский страх,
Так, ребенок безразсудный,
В темноте пою и я,
Песня, может, незабавна,
Да тоска прошла моя.
Дайте мне волшебных песен
Рой фантазий золотых!
Мне и мрачен, мне и тесен
Круг явлений мелочных.
Крики, стоны и проклятья,
Шум и жизни суета
Тяжко страждующие братья,
Холод, ложь и пустота, —
Налегли на душу тучей,
Гонят мысли, давят грудь
Хоть-бы раз, в мечте могучей
Освежиться, отдохнуть!
Я томлюсь, безсильем стражду,
В общей чаше бытия;
Раз хоть, собственную жажду
Утолить желала-б я!..
Долго в этой жизни темной
Образ милый мне блистал;
Но исчез он, — и как прежде,
Я бродить в потемках стал.
Как ребенок запевает
Песню громкую в потьмах,
Чтобы ею, хоть немного,
Разогнать свой детский страх.
Так ребенок безразсудный,
В темноте пою и я,
Песня может не забавна
Да тоска прошла моя.
Зеленеют лес и поле,
Свищет птичка в высоте —
Вот весна в своей блестящей
Ароматной красоте.
И от свиста птички тает,
Мой замерзший дух — и вот
У меня из сердца грустно
Песня-жалоба встает.
Птичка свищет: «Что поешь ты
Так печально, так чудно́?»
Ах, малютка, эту песню
Я пою уже давно.
Я пою, с печалью в сердце,
В темной роще у ручья —
Эту песню уж слыхала
Даже бабушка твоя!
Падает звездочка с неба,
С яркой своей высоты…
Долго ли, звездочка счастья,
В небе мне теплилась ты?
С яблони цвет облетает,
Падает лист за листом;
Буйно их ветер осенний
По полю носит кругом.
Лебедь запел свою песню…
Тихо прудом он плывет.
Песня все глуше и глуше…
С песней и сам он умрет.
Грустно, темно!.. Ни листочка
Нет уж на ветках нагих…
Вот и звезда золотая
Гаснет… и лебедь затих.
Когда солнце светит ранней весной,
Распускаются пышно кругом цветы;
Когда месяц плывет дорогой ночной,
Выплывают и звезды, прозрачны, чисты;
Когда ясные глазки видит поэт,
Он песнею славит их сладостный цвет.
Но и песни, и звезды, и луна,
И глазки, и солнечный свет, и весна,
Как бы ими ни полнилась грудь,
В этом мире — не вся еще суть.
Когда-то в жизни, полной мрака,
Мне образ ласковый светил;
Но он погас, — и сумрак ночи
Меня тотчас же охватил.
Когда ждет впотьмах ребенок,
Невольный страх его гнетет,
И, чтоб прогнать свой страх гнетущий,
Он песню звонкую поет.
И я — такой ребенок глупый,
Средь ночи песню я пою,
И хоть звучит она уныло,
Я все ж прогнал ей скорбь мою.
Мне снились страстные восторги и страданья,
И мирт и резеда в кудрях прекрасной девы,
И речи горькия, и сладкия лобзанья,
И песен сумрачных унылые напевы.
Давно поблекнули и разлетелись грезы;
Исчезло даже ты, любимое виденье!
Осталась песня мне: той песне на храненье
Вверял я некогда и радости, и слезы.
Осиротелая! умчись и ты скорее!
Лети, о песнь моя, вослед моих видений!
Найди мой лучший сон, по свету птицей рея,
И мой воздушный вздох отдай воздушной тени!
И смех и песни! и солнца блеск!
Челнок наш легкий качают волны;
Я в нем с друзьями, веселья полный,
Плыву беспечно… Вдруг слышен треск.
И разлетелся в куски челнок —
Друзья пловцами плохими были,
Родные волны их поглотили,
Меня ж далеко умчал поток.
И вот сработал в чужой стране
Другой челнок я; но бьют сурово
Чужие волны в челнок мой новый;
Мой край далеко! как грустно мне!
Друзья иные теперь со мной!
И снова песни! Но воют бури,
И гаснут звезды в ночной лазури…
Прости навеки мой край родной!
Ты поешь, как Тиртей. Твоя песня
Вдохновенной отваги полна…
Но ты публику выбрал плохую,
Ты в плохие поешь времена.
Тебя слушают, правда, с восторгам
И, дивясь, восклицают потом:
«Как полет его дум благороден,
Как владеет он мощно стихом!»
За стаканом вина не однажды
Тебе даже кричали: «Ура!»
Хором песни твои распевали,
Распевали всю ночь до утра.
За столом спеть свободную песню
Очень любят рабы… Ведь она
И желудку варить помогает,
Да и больше с ней выпьешь вина!
Разразись ты громким воплем,
Песня мрачная моя,
Песня муки, что так долго
В скорбном сердце прятал я.
Всем она проникнет в уши,
Из ушей пройдет в сердца;
Вековые скорби вызвал
Голос мощного певца,
Плачут стар и молод; плачут
Даже черствые душой;
Плачут женщины, цветочки,
Звезды в выси голубой.
И текут все эти слезы
К югу из далеких стран
И согласными струями
Льются в чистый Иордан.
На крыльях моей песни
Я унесу тебя
Туда где Ганга плещет
Священная струя.
Я знаю там мечтечко
Где льет свой аромат,
Облитый весь сияньем
Луны, роскошный сад;
Где лотос, разцветая,
К себе сестрицу ждет
И роза розе тихо
Словцо любви шепнет;
Фиалки там смеются,
Болтая меж собой,
Подмигивают звезды
Им с выси голубой;
Остановясь газелей
Там резвый хоровод
Шум отдаленный внемлет
Священных Ганга вод.
И мы, под тенью пальмы,
Уснем с тобою там, —
Уснем — конца не будет
Волшебным, чудным снам.
Бродил я под тенью деревьев,
Один со своею тоской,
И снова старая греза
Впилась мне в сердце змеей.
Певицы воздушные! Где вы
Подслушали песнь мою?
Заслышу ее и снова
Отраву смертельную пью.
«Гуляла девица и пела
Ту песню раз и не раз;
У ней мы подслушали песню,
Она осталась у нас».
Молчите, лукавые птицы!
Я знаю, хочется вам
Тоску мою похитить…
Да я-то ее не отдам!
Дитя, мои песни далеко
На крыльях тебя унесут,
К долинам Ганесова тока:
Я знаю там лучший приют.
Там, светом луны обливаясь,
В саду все, зардевшись, цветет,
И лотоса цвет, преклоняясь,
Сестрицу заветную ждет.
Смеясь, незабудкины глазки
На дальния звезды глядят,
И розы душистыя сказки
Друг другу в ушко говорят.
Припрянув, внимания полны,
Там смирно газели стоят, —
А там, в отдалении, волны
Священнаго тока шумят.
И там мы под пальмой младою,
Любви и покоя полны,
Склонившись, уснем — и с тобою
Увидим блаженные сны.
На крылышках песни свободной
Хочу тебя, крошка, унесть
Я к Гангу, реке многоводной, —
Чудесное место там есть!
Зардевшись при лунном сияньи,
Там сад расцветает густой
И лотос там жаждет свиданья
С своею сестрой дорогой.
Фиялок смеющихся глазки
На звезды глядят далеко,
А розы пахучия сказки
Друг другу все шепчут в ушко.
И чутки, и грации полны,
Газели резвятся гурьбой;
Потока священнаго волны
Клокочут в дали голубой.
Там можем с тобой поселится,
Под пальмой в тиши отдохнуть, —
Любовью, покоем упиться
И в грезах небесных уснуть!