Ты ужь враг мой? И сверх злобы,
Награждаешь клеветой?
О, дитя мое, как дурно
Ты обходишься со мной!
Губки! Вы неблагодарны!
Как могли вы клеветать
На того, кто так привык вас
Крепко, жарко целовать!
Зазвенело в песне звонкой
Все, что я в душе таил, —
Бог любви свою ручонку
Здесь, конечно, приложил.
Он маэстро в театре сердца
Моего, — и каждый миг
Превращает в звуки скерцо
Дум и чувств моих язык.
Мир глуп и слеп! Вдруг, не шутя,
Твердит он, лицемерный,
Что у тебя, мое дитя,
Характер очень скверный!
Мир глуп и слеп! Дитя, всегда
Он будет заблуждаться,
Не зная, как ты иногда
Умеешь целоваться!
Полно, сердце! что с тобою?
Покорись своей судьбе!
Все, что отнято зимою,
Возвратит весна тебе.
Да и все ли изменило?
Ведь широк Господень свет!
Все, что любо, все, что мило,
Все люби — запрету нет!
Ах, я слез любовных жажду,
Жажду нежно-скорбных снов
И боюсь, что эту жажду
Утолю в конце концов.
Ах, небесной муке сладкой
Вновь любовь открыла путь,
Яд любви проник украдкой
В неокрепнувшую грудь.
Когда разлучаются двое,
То руку друг другу дают,
И громко вздыхать начинают,
И слезы горючие льют.
А мы не рыдали с тобою,
Без стонов прощанье снесли…
Тяжелые вздохи и слезы
Уж после разлуки пришли!
На бледном ты лице моем,
Знать, не прочла ни слова
И слышать жалкий мой упрек
Из уст моих готова?
О, для надменных этих уст
Все б шутки да лобзанья:
Мне могут быть смешны мои
Предсмертные страданья.
Протянулось надо мною
Небо, точно старец хилый —
Красноглазый, с бородою
Поседелых туч, унылый.
Только он на землю глянет —
Цвет весенний отцветает,
Даже песня в сердце вянет,
Даже радость умирает.
Трубят голубые гусары
И едут из города вон…
Опять я с тобою, голубка,
И розу привез на поклон.
Какая была передряга!
Гусары — народец лихой!
Пришлось и твое мне сердечко
Гостям уступить под постой.
Каждый твой лилейный палец
Раз еще поцеловать бы
Я хотел, прижать их к сердцу
И в слезах своих расплыться.
А твои глаза-фиалки
День и ночь передо мною,
И я мучусь; что̀ же значат
Это синия загадки?
На северном голом утесе
Стоит одинокая ель.
Ей дремлется. Сонную снежным
Покровом одела метель.
И ели мерещится пальма,
Что в дальней восточной земле
Одна молчаливо горюет
На зноем сожженной скале.
Ты уж враг мой? И сверх злобы,
Награждаешь клеветой?
О, дитя мое, как дурно
Ты обходишься со мной!
Губки! Вы неблагодарны!
Как могли вы клеветать
На того, кто так привык вас
Крепко, жарко целовать!
Не сердитесь в нетерпеньи,
Что еще из сердца рвется
Старой боли стон и громко
В новых песнях отдается.
Подождите — это эхо
Старой скорби расплывется, —
И из груди исцеленной
Песнь веселая польется.
Лилеею, розой, голубкой, денницей
Когда-то и я восторгался сторицей.
Теперь я забыл их, пленяся одною
Младою, родною, живою душою.
Она всей любви и желаний царица,
Мне роза, лилея, голубка, денница.
Не любишь ты, не любишь ты,
Но мне совсем не больно.
Глядеть на милые черты —
С меня уже довольно.
Что ты мне враг, что ты мне враг,
Лепечешь ты невинно,
Но я прощу и боль и мрак
За поцелуй единый.
Ты, как цветок весенний,
Чиста, нежна, хороша.
Гляжу на тебя — и печалью
Во мне смутилась душа.
С молитвой тебе на головку
Я б руки возложил,
Чтоб Бог тебя вечно прекрасной,
Нежной и чистой хранил.
Весна подарков навезла,
Чтоб брачный праздник справить
Она невесту с женихом
Приехала поздравить.
У ней запас жасминов, роз,
Душистых трав, а вместе —
И селерей для жениха,
И спаржа в дар невесте.
Как дрожит ночной порою,
Отблеск месяца в вода́х;
Сам же он спокойно, гордо
Ходит в синих небесах.
Так и ты, дитя, спокойно,
Гордо шла передо мной, —
И в моем дрожащем сердце
Отражался образ твой…
В темной почтовой карете
Всю ночь мы мчались вдвоем,
Мы нежно льнули друг к другу,
Шутили, смеялись тайком.
Лишь утром с изумленьем
Заметили мы с тобой:
Проехал с нами даром
Амур, пассажир слепой.
Над ручьем склонилась грустно
Ты, любви моей лилея,
Никакой надежды в сердце
Уже больше не лелея.
«Ах, оставь меня! Я знаю
Цену ласке лицемерной,
Знаю, что кузину розу
Полюбил ты, друг неверный».
Песни мои ядовиты:
Как же в них яду не быть?
Цвет моей жизни отравой
Ты облила мне, мой друг!..
Песни мои ядовиты:
Как же в них яду не быть?
Множество змей в моем сердце,
Да еще ты, милый друг!..
Радость — резвая гризетка —
Посидит на месте редко…
Раз-другой поцеловала —
И, гляди, уж убежала!
А старуха Горе дружно
Приласкает, приголубит:
Торопиться ей не нужно —
Посидеть с работой любит.
Из слез моих выходит много
Благоухающих цветов,
И стоны сердца переходят
В хор сладкозвучных соловьев.
Люби меня, и подарю я,
Дитя, тебе цветы мои,
И под окошками твоими
Зальются звонко соловьи.
Снова роща зеленеет,
Неги девственной полна;
Солнце весело смеется…
Здраствуй, юная весна!
Соловей! и твой унылый,
Страстный голос слышен вновь;
Звуки плачут и рыдают,
И вся песнь твоя — любовь!
В волшебный, светлый месяц Май
Цветы благоухали,
И грезы нежные любви
В моей душе сияли.
В волшебный, светлый месяц Май
Весь мир шумел, смеялся,
Пел соловей, — и я тебе
В своей любви признался.