Найдено стихов - 1892.
На одной странице показано - 35.
Чтобы посмотреть как можно больше стихов из коллекции, переходите по страницам внизу экрана.
Стихи отсортированы так, что в начале Вы будете видеть более короткие стихи.
На последней странице Вы можете найти самые длинные стихи по теме.
Огромный мир открыт и манит,
Бьет конь копытом, я готов,
Я знаю, сердце не устанет
Следить за бегом облаков.
Но вслед бежит воспоминанье
И странно выстраданный стих,
И недопетое признанье
Последних радостей моих.
Рвись, конь, но помни, что печали
От века гнать не уставали
Свободных… гонят и досель,
Тогда поможет нам едва ли
И звонкая моя свирель.
Вдали, в долине, играют Грига.
В игранье Грига такая нега.
Вуалит негой фиордов сага.
Мир хочет мира, мир ищет бога.
О, сталь поляра! о, рыхлость юга!
Пук белых молний взметнула вьюга,
Со снежным полем слилась дорога.
Я слышу поступь мороза-мага;
Он весь из вьюги, он весь из снега.
В мотивах Грига — бессмертье мига.
Если бы сонмы плывущих в эфире миров
Душу имели — в течении многих веков
Правильный ход совершать не могли бы светила.
В тех, кто душою страдать и бороться привык —
В тех иссякает безвременно жизни родник:
Долго живет лишь слепая, бездушная сила.
1895 г.
Ты знаешь, чью любовь мы изливаем в звуки?
Ты знаешь, что за скорбь в поэзии царит?
То мира целого желания и муки,
То человечество стремится и грустит.
В моленьях о любви, в мучениях разлуки
Не наш, а общий стон в аккордах дивных слит.
Страдая за себя, мы силою искусства
В гармонии стиха сливаем мира чувства.
1.
Красная Армия пана из Киева попросила.
2.
Этого мало. Не иссякла панская сила.
3.
Выкинули пана из Вильно.
4.
Это еще не победа. Не смотрите умильно.
5.
Вышвырнули Пилсудского из Гродно.
6.
Мало. Мира еще не подано.
7.
Вышвырните всех белогвардейцев из их гнезда.
8.
Только это может мир России дать.
Из меня хотели сделать торгаша,
Но торгашеству противилась душа.
Смыслу здравому учили с детских дней,
Но в Безразумность влюбился соловей.
Под законы все стремились подвести, —
Беззаконью удалось закон смести.
И общественное мненье я презрел,
В предрассудки выпускал десятки стрел.
В этом мире только я, — иного нет.
Излучаю сквозь себя огни планет.
Что мне мир, раз в этом мире нет меня?
Мир мне нужен, если миру нужен я.
Почиет в мире Теодорих,
И Дант не встанет с ложа сна.
Где прежде бушевало море,
Там — виноград и тишина.
В ласкающем и тихом взоре
Равеннских девушек — весна.
Здесь голос страсти невозможен,
Ответа нет моей мольбе!
О, как я пред тобой ничтожен!
Завидую твоей судьбе,
О, Галла! — страстию к тебе
Всегда взволнован и встревожен! Июнь 1909
Я и мир — снега, ручьи,
Солнце, песни, звезды, птицы,
Смутных мыслей вереницы —
Все подвластны, все — Твои!
Нам не страшен вечный плен,
Незаметна узость стен,
И от грани и до грани
Нам довольно содроганий,
Нам довольно перемен!
Возлюбить, возненавидеть
Мирозданья скрытый смысл,
Чёт и нечет мертвых числ, —
И вверху — Тебя увидеть! 10 мая 1902
Посвящ. В.М.Ф.
Вот он стоит, в блестящем ореоле,
В заученной, иконописной позе.
Его рука протянута к мимозе,
У ног его цитаты древних схолий.
Уйдем в мечту! Наш мир — фата-моргана,
Но правда есть и в призрачном оазе:
То — мир земли на высоте фантазий,
То — брат Ормузд, обнявший Аримана!
В безмерном Все я только быстрый атом.
Но нет меня, — вселенной в Мире нет.
Вселенных — тьма. И свежим ароматом
Цветут цветы бездонность пышных лет.
В безмерном Все я малая былинка.
Но нет меня, нет в Мире красоты.
Безумец! Знай, что в должный миг снежинка
Лавину сбросит с высоты!
В моем изгнаньи бесконечном
Я видел все, чем мир дивит:
От башни Эйфеля — до вечных
Легендо-звонных пирамид!..
И вот «на ты» я с целый миром!
И, оглядевши все вокруг,
Пишу расплавленным Ампиром
На диске солнца: «Петербург».
Пройти вдоль нашего квартала,
Где из тяжелого металла
Излиты снежные кусты,
Как при рождественском гаданье.
Зачем печаль? Зачем страданье?
Когда так много красоты! Но внешний мир — он так же хрупок,
Как мир души. И стоит лишь
Невольный совершить проступок:
Встряхни — и ветку оголишь.
То не слёзы, — только росы, только дождь,
Не раздумье, — только тени тёмных рощ,
И не радость, — только блещет яркий змей, —
Всё же плакать и смеяться ты умей!
Плоть и в свете неподвижна и темна,
Над огнями бездыханна, холодна.
В тёмном мире неживого бытия
Жизнь живая, солнце мира — только Я.
Окончена война. Подписан подлый мир.
Отцы отечества! устраивайте пир,
Бокалы с торжеством высоко поднимайте!
И лживый манифест с потоком слез читайте!
Чего еще вам ждать — написано красно!
Не в первый раз бумажным крючкотворством
Пришлося вам прикрыть отечества пятно,
Подьячие в звездах, с умом и сердцем черствы
Им казалось, весь мир изменился с тех пор,
Как друг друга они полюбили;
Всю природу в сверкающий чудный убор
В эти дни их мечты нарядили.
Темный сад их свиданья, любя, сторожил,
Соловей помогал их признаньям,
Бледный месяц на лица их кротко светил
Серебристым и нежным сияньем...
Веселый дождь низлился с высоты,
Когда смеялось утро Мая.
Прошел в лесах, взрастил в садах цветы,
Весь мир улыбкой обнимая.
Веселый дождь, источник нежных снов,
Твой зов к забвенью сердце слышит.
Как много в мир ты нам послал цветов,
Ты праздник в жизни всех, кто дышит.
Чем больней душе мятежной,
Тем ясней миры.
Бог лазурный, чистый, нежный
Шлет свои дары.
Шлет невзгоды и печали,
Нежностью об ят.
Но чрез них в иные дали
Проникает взгляд.
И больней душе мятежной,
Но ясней миры.
Это бог лазурный, нежный
Шлет свои дары.8 марта 1901
Все драмы мира — на любви,
Или с любовью слиты.
Всех скальдов мира позови,
И скажут: — Песнь живет в крови,
В сердцах, что страстью взрыты. —
И если нежно я пою,
Мой друг, не веруй чуду.
Я просто в строки алость лью,
Мой друг, чужую и свою: —
Я скальд, и скальдом буду.
Мир с тобою, Дух Земли,
Мир с тобой, и мне внемли,
Дух Земли, ты с виду Бык,
Земный Демон, Дух-старик.
Бык, кем движется весь мир,
Приходи сюда на пир.
Угощение прими,
Мною разум обними.
Разум ворога смути,
Замани и обольсти.
Поселись в его крови,
Навались и задави.
Что же мне делать, слепцу и пасынку,
В мире, где каждый и отч и зряч,
Где по анафемам, как по насыпям —
Страсти! где насморком
Назван — плач!
Что же мне делать, ребром и промыслом
Певчей! — как провод! загар! Сибирь!
По наважденьям своим — как по мосту!
С их невесомостью
В мире гирь.
Что же мне делать, певцу и первенцу,
В мире, где наичернейший — сер!
Где вдохновенье хранят, как в термосе!
С этой безмерностью
В мире мер?!
Перевод Наума Гребнева
Утро и вечер, солнце и мрак —
Белый рыбак, черный рыбак.
В мире как в море; и кажется мне:
Мы, словно рыбы, плывем в глубине.
В мире как в море: не спят рыбаки,
Сети готовят и ладят крючки.
В сети ли ночи, на удочку дня
Скоро ли время поймает меня?
Жизнь проходит в лёгких грёзах,
Вся природа — тихий бред, —
И не слышно об угрозах,
И не видно в мире бед.
Успокоенное море
Тихо плещет о песок.
Позабылось в мире горе,
Страсть погибла, и порок.
Век людской и тих, и долог
В безмятежной тишине,
Но — зачем откинут полог,
Если в явь, как и во сне?
Сияет солнце, воды блещут,
На всем улыбка, жизнь во всем,
Деревья радостно трепещут,
Купаясь в небе голубом.
Поют деревья, блещут воды,
Любовью воздух растворен,
И мир, цветущий мир природы,
Избытком жизни упоен.
Но и в избытке упоенья
Нет упоения сильней
Одной улыбки умиленья
Измученной души твоей…
Дошутился, доигрался, докатился до сугроба,
Так в сугробе успокойся, и уж больше не шути.
Из сугроба в мир широкий все заказаны пути.
Доигрался, дошутился, докатился до сугроба,
Так ни слава, и ни зависть, и ни ревность, и ни злоба
Не помогут из сугроба в мир широкий уползти.
Дошутился, доигрался, докатился до сугроба,
Так в сугробе ляг спокойно, и уж больше не шути.
Все розы, которые в мире цвели,
И все соловьи, и все журавли, И в черном гробу восковая рука,
И все паруса, и все облака, И все корабли, и все имена,
И эта, забытая Богом, страна! Так черные ангелы медленно падали в мрак,
Так черною тенью Титаник клонился ко дну, Так сердце твое оборвется когда-нибудь — так
Сквозь розы и ночь, снега и весну…
Отвергнув мир, врагов простя,
Собрат букашке многоногой,
Как простодушное дитя,
Сижу у хижины порога.
Смотрю на северный закат,
Внимаю гомону пингвинов,
Взойти на Радужный Фрегат
В душе надежды не отринув.
Уже в дубраве листопад
Намел смарагдов, меди груду...
Я здесь бездумен и крылат
И за морями светел буду.
Серебро, огни и блестки, -
Целый мир из серебра!
В жемчугах горят березки,
Черно-голые вчера.
Это — область чьей-то грезы,
Это — призраки и сны!
Все предметы старой прозы
Волшебством озарены.
Экипажи, пешеходы,
На лазури белый дым.
Жизнь людей и жизнь природы
Полны новым и святым.
Воплощение мечтаний,
Жизни с грезою игра,
Этот мир очарований,
Этот мир из серебра!
Мне без тебя так трудно жить,
А ты — ты дразнишь и тревожишь.
Ты мне не можешь заменить
Весь мир…
А кажется, что можешь.
Есть в мире у меня свое:
Дела, успехи и напасти.
Мне лишь тебя недостает
Для полного людского счастья.
Мне без тебя так трудно жить:
Все — неуютно, все — тревожит…
Ты мир не можешь заменить.
Но ведь и он тебя — не может.
В мире, где живёт глухой художник,
дождик не шумит, не лает пёс.
Полон мир внезапностей тревожных,
неожиданных немых угроз.А вокруг слепого пианиста
в яркий полдень не цветут цветы:
мир звучит встревоженно и чисто
из незримой плотной пустоты.Лишь во сне глухому вдруг приснится
шум дождя и звонкий лай собак.
А слепому — летняя криница,
полдень, одуванчик или мак.…Всё мне снится, снится сила духа,
Странный и раскованный талант.
Кто же я, художник ли без слуха
Или же незрячий музыкант?
1.
Скульский
с Патеком
нам пишут,
и весельем оба пышут:
«Мир такой загнем Советам,
что они не взвидят света…
2.
Если нужен мир вам с Польшей,
дайте нам земли побольше.
А война, — нам наплевать,
в Кремль приедем пировать.
3.
Мы рабочих скрутим тварей.
Присмиреет пролетарий…»
4.
Чешет Патек в голове:
«Не судьба, знать, нашей славе.
Думал гнуть Совет в Москве,
а Совет-то уж в Варшаве…»
5.
Ах, подобный видя вид,
горько Скульский заскулит.
И для Патека
здесь не патока…
Белесая, как марля, мгла
Скрывает мира очертанье,
И не растрогает стекла
Мое убогое дыханье.
Изобразил на нем мороз,
Чтоб сердцу биться не хотелось,
Корзины вымышленных роз
И пальм былых окаменелость,
Язык безжизненной зимы
И тайны памяти лоскутной.
Так перед смертью видим мы
Знакомый мир, большой и смутный.
Не тоскуй, не плачь, о, сердце,
Смело глянь в глаза судьбе:
Все, что зимний холод сгубит,
Новый Май отдаст тебе!
И как мир еще заманчив!
Сколько дивных в нем красот!
Все твое, что ты полюбишь,
Для тебя весь мир цветет!
Скромнее будь в желаньях,
И воцарится мир:
Яд зависти к страданьям
Влечет ненастный мир.
О, зависть ненавистна
И рушит города…
Рай шепчет укоризну,
Ад манит в ворота.
Она заводит войны
И славу топчет в грязь,
И дерзко, и спокойно
Права клеймит, смеясь.
И материнской муки
Причиною она.
Поменьше грез от скуки,
И станет тишина.
Это только синий ладан,
Это только сон во сне,
Звезды над пустынным садом,
Розы на твоем окне.Это то, что в мире этом
Называется весной,
Тишиной, прохладным светом
Над прохладной глубиной.Взмахи черных весел шире,
Чище сумрак голубой…
Это то, что в этом мире
Называется судьбой.
Затерявшись в толпе, я люблю
Мечтать и словам отдаваться
И, любуясь на грезу свою,
Над миром далеким смеяться.
Окружающий говор и шум
До меня изредка долетает,
Но моих недосказанных дум
Никто никогда не узнает.
О, пусть и грядущий пророк
В этом мире земных вакханалий
Блуждает, всегда одинок,
Разбивая святые скрижали.