Блаженно, став на грань предела,
Не жаждать больше ничего.
Ты так красиво опьянела
От приближенья моего.
Сейчас последняя завеса
Совсем растает между нас.
О, как красиво в храме леса,
Неповторяемости час!
Ртом, от бетеля красным,
Ртом, от любви заалевшим,
Ртом, в страстях полновластным,
Ртом, как плодом созревшим, —
Она меня напоила,
Она меня заласкала,
И весь я — горящая сила,
И весь я — «Еще! Мне мало!»
Я держу себя на грани
Обольстительных безумий,
В нежно-радужном тумане,
Между волн, в поющем шуме.
В гуле тающих веселий,
Бросив мысль во власть зарницы,
Я в лазурной колыбели,
Я в чертоге Райской птицы.
Рыдальщица! Зачем рыдать?
Смотри на Море.
Была там буря, стала гладь.
И в тихом твой мертвец уборе.
Мертвец ли? Только он уснул.
Смотри на Море.
От вод идет растущий гул.
Все капли в громком разговоре.
Пальма кокоа, прямая колонна,
В небе лазурном застыла взнесенно.
Листья, забывшие трепет усилья,
Словно гигантского коршуна крылья.
Очерк изваянный, пальма кокоа,
Лик твой есть остров, чье имя Самоа.
Если гирляндой гремучей
В Небе ты молнии свяжешь,
Если ты властен над тучей,
Ты Громовержец тогда.
Все же ты, снова и снова,
Нам никогда не расскажешь,
Есть ли без боли живого,
В Небе златая звезда.
Золотые столбы лучей
Отразились в немом пруду.
Разливаются крики грачей,
Я весною к тебе приду.
Еще слышится талый снег
В холодке красноватых зорь.
Но минут неизбежен бег,
И когда я приду, не спорь.
Бедная ты замарашка,
Серенький робкий зверок,
Ты полевая ромашка,
Никем не любимый цветок.
Ты и не знаешь, как манит
Прелесть незнатных полей,
Вид твой души не обманет,
Ты всех мне красавиц милей.
Млад-младенец, не тумань,
Мы не в лесе, прочь, отстань,
Не красуйся предо мной,
Не пьяни, как гул лесной.
Не буди в душе грехи,
Уходи скорей на мхи,
Уходи на зыбь болот,
Млад-младенец, Старший ждет.
Если капли дождевые
С неба падают на землю, —
На просторе поля всходы
Разрастутся пышной нивой!
Если искры светлой мысли
В душу падают глубоко, —
В тайниках сокрытых сердца
Вспыхнут чувства молодые!
Если капли дождевыя
С неба падают на землю,—
На просторе поля всходы
Разростутся пышной нивой!
Если искры светлой мысли
В душу падают глубоко,—
В тайниках сокрытых сердца
Вспыхнут чувства молодыя!
Сонный дрозд, моим разбужен шагом,
Просвирелил птичий зов-вопрос.
Я мечтой склонился к старым сагам.
Дух ушел на сказочный откос.
Тихий гул промчался по оврагам,
Вихрь пришел, и весть душе принес.
Ворожея, ворожея,
Она цвела и расцветала,
Она смеялась и шептала:—
„Не видишь разве? Я твоя“.
И Бог и жизнь и смерть и я,
Мы все ворожею любили,
И мне она, в весенней силе,
Шепнула: „Я—ворожея“.
(ГОРЛИЦЫ).
Бог живой, везде живой,
В Небошири голубой,
В Солнце, в Месяце, в звезде,
В протекающей воде.
В громоздящихся китах,
В еле видимых цветах,
В паутинке на ветру,
В сне последнем поутру.
Я у Моря голубого,
Подле пальмы, над волной.
С милой снова, с влагой снова,
Говорит она со мной.
В быстрой шалости белеет
Закипевшая волна.
Если хочет, — тотчас смеет,
Так как может, — вот она.
Звук София — лозунг мудрый,
Оттого в воздушных косах
Ты среди черноволосых
Лик являешь златокудрый.
Ты еще совсем загадка,
И, среди сестер одна,
Ты как тихая лампадка,
В час когда поет весна.
Ты любишь танцовать по краю,
Лесной опушки, может быть,
Быть может, пропасти, не знаю,
Но пред тобой я предан маю.
Нашел цветок, его сжимаю,
И снова сладко понимаю,
Что сердцу хочется любить.
Малиновка, зорянка,
Когда ты спозаранка
Летаешь близ домов,
Мы ждать должны громов.
Малиновка, малиновка,
Как красный отсвет жив!
Малиновка, малиновка,
Тоскует море нив!
Малиновка, малиновка…
Ты любишь танцевать по краю,
Лесной опушки, может быть,
Быть может, пропасти, не знаю,
Но пред тобой я предан маю.
Нашел цветок, его сжимаю,
И снова сладко понимаю,
Что сердцу хочется любить.
Грусть утихает:
С другом легко.
Кто-то вздыхает —
Там — далеко.
Счастлив, кто мирной
Долей живет.
Кто-то в обширной
Бездне плывет.
Дом мечтаний начальных,
Сном окутан ночным.
Псалом надежд погребальных
Поем мы, и всходит дым.
Гумна убиты цепами,
Шумный окончился день.
Бесшумная ночь над полями.
Сумрак, дух мой одень.
Ожидая неожиданное,
Угадуя неразгаданное,
Я вобрал дыханье ладанное,
Огнеданных принял струй, —
И видение невиданное
Взяв душою необорною,
Славлю истину бесспорную,
Возглашая — поцелуй.
Солнце свершает
Скучный свой путь.
Что-то мешает
Сердцу вздохнуть.
В море приливы
Шумно растут.
Мирные нивы
Где-то цветут.
Слово Божие — в пчеле,
В талом снеге, и в земле,
Указующей — цветком,
Для чего сквозь тьму идем.
Слово Божие — в волне,
В прибывающей Луне,
В воркованьи голубей,
И в очах любви моей.
Я был листок,
Гонимый бурей.
Был в пляске ног
Блаженных гурий.
Я был как гром,
Огнем одетый.
Был водоем,
Грозой пропетый.