Паук разметил паутинки, а мысль идет по ним до Бога,
Сплетя дрожанья тонких радуг в узоры вечного чертога.
Цветок цветет, чтоб светлой пылью в другом цветке скользнуть любовью,
Пчела же мед создаст из пыли, себя увив цветочной новью.
Случайный вздох ветров бродячих, мгновенный свет снежинки белой,
То путь мечты, свой миг вкусившей, и к бегу в Вечность — осмелелой.
Полюбите слезы, в вас воскреснет смех.
Прикоснитесь боли, удалится грех.
Помолитесь Ночи, вам сверкнет Заря,
С светлым, с темным сердцем светом говоря.
Прикоснитесь к Миру мыслею своей,
На касанье мысли — поцелуй лучей.
Поцелуй безгласный просиявших глаз,
Посмотревших ясно из души на нас.
Причаститесь боли, это верный путь,
Чтоб на вольной воле глубоко вздохнуть.
Часто горечь муки закипает
В глубине души моей унылой,
Часто ум в тоске изнемогает
В битве с жизнью тягостной, постылой.
Всею силой скорбь я заглушаю,
Не желая высказать признанья,
И смеюсь, и весело болтаю,
А в душе моей звучат рыданья,
Так скрипач, в душе тоску лелея,
Весел с виду, — шумно звуки льются,
Но ударит он смычком сильнее,
И, рыдая, струны оборвутся.
Прощальный марш играют в безконечности,
Ты слышишь ли его?
Я слышу. Да. Прости, мои безпечности.
Погасло торжество.
Ушел от нас в ликующей багряности,
Нам радостный пожар.
Он скрылся там, без нас, в безвестной пьяности,
Влюбленно-алый шар.
И мы следим в седеющей туманности,
Где сладко так „Люблю“,
Чтоб в верный путь не впуталось нежданности
И нам, и кораблю.
«Я их люблю обеих»,
С тоскою я сказал.
«Я их люблю обеих».
«— Твой ум запутан в змеях»,
Сказал мне Камень Ал.
«Но выбрать не могу я»,
«Хотя бы я посмел.
Но выбрать не могу я».
«— Тогда умри, тоскуя»,
Сказал мне Камень Бел.
«Нет, мир мне — в двух врагинях,
Два мира в них святынь,
Весь мир мне в двух врагинях».
«— Тогда живи в пустынях»,
Сказал мне Камень Синь.
Я спросил у свободнаго Ветра,
Что мне сделать, чтоб быть молодым.
Мне ответил играющий Ветер:
«Будь воздушным, как ветер, как дым!»
Я спросил у могучаго Моря,
В чем великий завет бытия.
Мне ответило звучное Море:
«Будь всегда полнозвучным, как я!»
Я спросил у высокаго Солнца,
Как мне вспыхнуть светлее зари.
Ничего не ответило Солнце,
Но душа услыхала: «Гори!»
Безсмертники, вне жизни, я мальчик был совсем,
Когда я вас увидел, и был пред вами нем.
Но чувствовал я то же тогда, что и теперь:—
Вы тонкий знак оттуда, куда ведет нас дверь.
Тяжелая, с замками, вся расписная дверь,
С одним лишь словом в скрипе, когда отворишь:—Верь.—
Безсмертники, я знаю. Чего нам медлить тут?
Мы жили здесь. Довольно. Нас в новый мир зовут.
Бедные дети! Зачем вы сковали
То, что от вечности вольно?
Вы укачали земные печали,
Все же вам смутно и больно.
Вы, не спросясь у расчисленной жизни,
Силе любви уступили.
Сердце — как после разлуки в отчизне,
В сказке — и в явленной были.
Пусть же растает, меж близких нежданно,
Эта последняя связа: —
В двух однопевность поет необманно
Разностью радуг алмаза.
Светлое платье на темной подкладке
Было надето на ней.
Стал я играть с ней в загадки и в прятки,
Между расцветами дней.
Стал я играть с ней под куполом Ночи,
Звезды слагались в цветы.
Бездна возникла живых средоточий,
Ярких среди черноты.
Сказки слагались, и страшны, и сладки,
С каждой минутой страшней.
Белое платье на темной подкладке
Было так тесно на ней.
Прощальный марш играют в бесконечности,
Ты слышишь ли его?
Я слышу. Да. Прости, мои беспечности.
Погасло торжество.
Ушел от нас в ликующей багряности,
Нам радостный пожар.
Он скрылся там, без нас, в безвестной пьяности,
Влюбленно-алый шар.
И мы следим в седеющей туманности,
Где сладко так «Люблю»,
Чтоб в верный путь не впуталось нежданности
И нам, и кораблю.
Ты—в живом заостреньи ладья,
Ты—развязанный пояс из снега,
Ты—чертог золотого ковчега,
Ты—в волнах Океана змея.
Ты—изломанный с края шатер,
Ты—кусок опрокинутой кровли,
Ты—намек на минувшия ловли,
Ты—пробег через полный простор.
Ты—вулкан, переставший им быть,
Ты—погибшаго мира обломок,
Ты зовешь—проходить средь потемок,
Чтоб не спать, тосковать, и любить.
Саваоѳ, Саваоѳ,
От высоких облаков,
Для радетелей твоих,
Возлелей духовный стих,
Чтобы в круге, как на луге,
Увидали мы друг в друге
Много мысленных цветов,
Саваоѳ, Саваоѳ!
Бог громов, Саваоѳ,
Ты над вихрем наших снов,
Ускоряя голубей,
Духом облачным повей,
Чтоб в круженьи белом, белом,
Чтоб в хотеньи смелом, смелом,
Ты сошел к нам Саваоѳ,
Саваоѳ, Саваоѳ!
Я пройду через стены домов —
Я войду в сокровенность сердец —
Я восстал из священных гробов —
Я восстал, чтобы мстить, наконец, —
Я взлелеян кровавостью снов —
Я один мученический лик —
Я восстал из несчетных гробов —
Я возник — Я гляжу — Я возник —
Я хожу по изгибам умов —
Я крещу их багряным огнем —
Я ведун заклинательных слов —
Я убит — Мы убиты — Убьем —
Жених идет, Жених грядет,
Невесту отыскал,
Его дворец — небесный свод,
Его ковер — зеркальность вод,
А башня — глыбы скал.
Жених пришел, Невесту взял,
Приданое — Земля,
Его же знак есть цветик ал,
Замкнут в начале всех начал,
В движеньи Корабля.
Пришел Жених, пришел Жених,
Невеста хороша,
Века и дни делили их,
Теперь поем мы брачный стих,
Венчается — Душа.
Построй чуть сомкнутыя стены,
Свое извне вовнутрь втесни,
Покинь мгновенно мир измены,
Среди ресниц побудь в тени,
В ночах вспевает цвет вервены,
В них тайны мира искони.
Зрачки души — в работе дружной,
Ты вдруг в желанном дальних мест,
Не тьма, в тебе чертог жемчужный,
Восторг невенчанных невест,
Кинь Север, для тебя не нужный,
И пей глазами Южный Крест.
Лучинник, степной зверобой,
Златистый, а есть также синий.
Так звезды, что вьются толпой,
В степях высоты голубой,
Гадая в той вышней пустыне,
Со мной пошутили, с тобой,
И вырос двойной зверобой.
Я здесь с золотыми кудрями,
Ты там с голубыми очами,
Тоскуя, горим на степи,
Мы вместе и врозь. Потерпи.
Недаром там звезды над нами,
Есть свадебный ветер в степи.
О, Млечный Путь, о, Млечный Путь,
Поймем ли мы когда-нибудь,
Что только пламенный поток
От безразличности далек.
О, сколько звезд, тех грез-невест.
От Скорпиона — в Южный Крест,
Чрез символ Арго — в Орион,
И дальше, дальше — в вечный сон.
Звезда к звезде, звезда с звездой,
Поток всемирно-молодой.
Дорога душ, дорога птиц,
Дай быть мне там, где нет границ.
Я тебя восхваляю, о, Майя живая,
Трепетом струн.
Ты свой круг завершаешь, в сияньях вступая
В тринадцать Лун.
Ты везде со мною, где любовь огневая
Мне шепчет: Ты юн.
Ожерелье сплетешь, но жемчужины, тая,
Льются в бурун.
И буря хохочет, как ведьма седая,
Как злой колдун.
И буря разялась, ты вновь голубая,
О, Майя, ты снова идешь, круговая,
В тринадцать Лун.
Построй чуть сомкнутые стены,
Свое извне вовнутрь втесни,
Покинь мгновенно мир измены,
Среди ресниц побудь в тени,
В ночах вспевает цвет вервены,
В них тайны мира искони.
Зрачки души — в работе дружной,
Ты вдруг в желанном дальних мест,
Не тьма, в тебе чертог жемчужный,
Восторг невенчанных невест,
Кинь Север, для тебя не нужный,
И пей глазами Южный Крест.
Саваоф, Саваоф,
От высоких облаков,
Для радетелей твоих,
Возлелей духовный стих,
Чтобы в круге, как на луге,
Увидали мы друг в друге
Много мысленных цветов,
Саваоф, Саваоф!
Бог громов, Саваоф,
Ты над вихрем наших снов,
Ускоряя голубей,
Духом облачным повей,
Чтоб в круженьи белом, белом,
Чтоб в хотеньи смелом, смелом,
Ты сошел к нам Саваоф,
Саваоф, Саваоф!