Здесь будто тайно скрытым ситом
просеян тонко красный цвет,
однообразным колоритом
взор утомительно согрет.
То солнца красный диск одели
гирлянды туч, как абажур,
то в час заката загудели
литавры из звериных шкур.
Лишь нега, золото и пламя
здесь сплавлены в один узор,
грядущего виденья взор
провидит здесь в волшебной раме.
Заслышав хор безумно-ярый,
труба меж зелени в окне,
как эхо красочной фанфары,
взывает внятно в тишине.
Как бык безумный, красным светом
ты ослеплен, но, чуть дыша,
к тебе старинным силуэтом
склонилась бархата душа
с капризно-женственным приветом.
Если сердце снов захочет,
ляг в траве, и над тобой,
вдруг заплачет захохочет
колокольчик голубой.
Если сердце, умирая,
хочет горе позабыть,
колокольчик песни Рая
будет петь, не уставая,
будет сказки говорить.
Фиолетовый, лиловый,
темно-синий, голубой,
он поет о жизни новой,
как родник в тени кленовой,
тихо плачет над тобой.
И как в детстве, богомольный
ты заслышишь в полусне
звон призывный, колокольный,
и проснешься в светлой, вольной
беспечальной стороне.
Сердце спит и сладко плачет,
и, замолкнув в должный срок,
колокольчик тихо спрячет
свой лиловый язычок.
Когда б лишь небеса да море голубели,
Желтела б только рожь, и только б купы роз
Бездушной красотой наш взор ласкать умели,—
Я знаю, наш восторг не знал бы горьких слез!..
Но есть иная жизнь, есть Красота — иная,—
Улыбка горькая, в слезах поникший взор,
Милей, чем синева морей, небес простор
Нам образ женщины… Любя и обожая,
Мы обрекаем дух на вечные страданья,
Но между песнями под говор струн живой
Любви отвергнутой пленяют нас рыданья!..
Спаси ж, искусство, нас, как панцирь боевой,
Чтоб милый образ мы любили без страданья,
Как синеву небес, цветов благоуханье!
Увы, исполненный тревожного сомненья,
Напрасно я ищу Тебя, о Мой Господь,
Бессильно пред Тобой моя простерта плоть…
О, Ты, огонь любви, залог успокоенья!
Склонись к моей мольбе, в порывах исступленья
Мой дух ползет, как червь, не в силах побороть
Тревоги тайные, позорные сомненья,
Чтоб пасть с молитвою пред Тобой, Господь!
Давно, давно Тебя повсюду ищет взор,
Молю, да тень твоя прикроет мой позор,
А Ты горишь лучом любви преображенным,
Ты — гармонический и сладостный каскад,
Ты страшен нам. в свои проклятия влюбленным,
В ком грешный поцелуй туманит ясный взгляд.
Рядом с домами Аида, налево найдешь ты источник,
белый найдешь кипарис ты здесь же с источником рядом;
светлый увидев источник, к нему не дерзай приближаться,
воду другую, холодную, что из болот Мнемозины
медленно вспять протекает, поодаль найдешь ты без стражей,
молви тогда: «Я дитя земли и звездного неба!
Я из небесного рода, вы знаете это и сами!
Весь я иссохнул от голода; вы же, не медля, мне дайте
влаги холодной, что вспять из болот Мнемозины струится!»
Будет дано и тебе испить божественной влаги,
снова ты царственным станешь и к сонму героев причтешься!
Звезда зари еще мерцает
Среди туманных облаков,
И к нам напев перепелов
Из чащи тмина долетает…
Взгляни, подруга, на поэта —
В его очах любовь блеснет!..
Купаясь в чистых волнах света,
На небе жавронок поет.
Пусть милый, чистый взор утонет
В лучах лазури голубой!..
В полях веселою толпой
Густая рожь головки клонит.
Пусть мысль моя парит свободно.
Блеснув в далеких небесах!..
Вокруг алмаз росы холодной
Дрожит на травах и цветах.
Во власти призрачных теней
Еще ты спишь, дитя родное!..
Проснись!.. уже в венце лучей
Встает светило золотое!..
Как милых вестников Надежды и Любви,
Как чистых ангелов, мне двух малюток нежных
Любовь послала в дни страстей и мук мятежных.
То голос неба был: «Надейся и живи!»
И я отшельником провел всю жизнь свою,
И я в тиши ночей рыдаю над могилой,
И я работаю, страдаю и люблю,
И дорог мне родной очаг с подругой милой!..
За что ж, скажите мне, средь вечных покаяний
Смешав с поэтами апостолов святых,
Вы так позорите меня, детей моих,
Что нет пригодных слов для всех негодований?!.
Уж не за то ль. что я, алтарь укрывши свой,
Не стану петь псалмов пред хладною толпой?!.
Здесь вечный День. прозрачный и хрустальный,
каких еще не ведает земля,
здесь обретает свет первоначальный
дух, сотканный из граней хрусталя.
Здесь никогда заря не потухает,
здесь небосвод горит без звезд, без лун,
без лепестков цветя, благоухает,
поет, гремит и говорит без струн!
И здесь не гаснут взоры сновидений,
и здесь не тают крылья у теней,
и чистые, кристальные ступени
восходят до чистейших ступеней!
И здесь ты был, и снова круг свершится,
и внидешь вновь в хрустальные поля!..
И дух мой стал, рыдая, возносится
и вспомнил все…
И вдруг проснулся я!
О сын Мой, позабудь постыдные сомненья,
Когда Мою любовь ты хочешь заслужить,—
Как Пчелка в лилии спешит себя укрыть,
Спеши в Мой храм. и там познаешь утешенье!
Спеши поведать Мне без страха и смущенья
В сердечной простоте, в чем мог ты грешен быть,
Не бойся, не стремись напрасно утаить
От уха чуткого былые прегрешенья…
Букет раскаянья подай, сын верный Мой;
Со Мною трапезу простую разделяя,
Ты узришь Ангела в восторге пред собой
И, верь Мне, сладостный напиток Мой вкушая;
Ты, полный радости, добра и новых сил,
Познаешь, что в союз с Бессмертием вступил.
О Боже, что со мной? Увы, я весь в слезах,
В моей душе восторг, в моей душе страданье,
Ужель в добре и зле — одно очарованье,
Я плачу, я смеюсь, исчезнул в сердце страх,
Я слышу трубный глас на вражеских полях,
Призыв к оружию, и, полный ликованья,
Сонм белых ангелов и голубых в сиянье
Несется предо мной на радостных крылах…
Ты, Боже. милосерд, я шлю Тебе молитвы,
Но страшно думать мне, что пылкою душой
Я приобщусь к Тебе в пылу жестокой битвы,
И вновь робею я, и дух трепещет мой,
Надежды робкие мне снова изменяют,
И вновь уста мои молитву повторяют!..
Любить Меня — твоя обязанность святая!
Я — новый твой Адам, преображу тебя…
Твой Рим, Париж, Содом и Спарта вся твоя —
Среди немых громад развалина простая!..
Плоть похотливую сожжет любовь Моя.
Как пламя чистое и вкруг, благоухая,
Развеет прах, Моя любовь — вода живая.
Что чистою струей омоет вновь тебя…
Моя любовь — свята, и вновь чудесной силой
Она воздвигнет крест, где прежде Я страдал,
И обратится вновь ко Мне душа больная!..
О возлюби Меня, чтоб мрак ночной пропал,
Пусть вспыхнет грешный дух любовию святою,
Ты одинок, но Я всегда, везде с тобою!
Тебя любить, Господь, я не могу, не смею,
Душа погибшая трепещет пред Тобой,
Как роза, дышишь Ты святою чистотой,
Любви дыхание над головой Твоею!..
Ты — праведных сердца, Ты — ревностью своею
Израиль спас, нас всех Спаситель Ты благой!..
Как над цветком, едва раскрывшим венчик свой.
Ты над невинностью порхаешь, тихо рея…
А я — презренный трус с напыщенной душой.
И с ранних лет со злом сроднился разум мой
И осязание, и вкус, и слух, и взоры,
Надежды все мои и совести укоры,
Пылают лишь огнем безумства и страстей,
И до сих пор Адам живет в душе моей!..
Я пестрых раковин причудливый узор
Люблю по целым дням рассматривать прилежно:
В них прелесть новую всегда находит взор…
В безмолвном гроте, там, где я любил так нежно,
Так много раковин… Вот пурпур на одной,
То — кровь горячая души моей мятежной,
Что вспыхнула и страсть зажгла в душе другой!..
А эта — так бледна, так смотрит грустно, томно,
Что разом вспомнил я печальный облик твой,
Когда рассердишься порой на взгляд нескромный!..
А эта так мила, нежнее я б назвал
Одно твое ушко, здесь в стороне укромной
Как будто шейки сгиб… но вдруг я задрожал!..
Как неразлучное навеки сновиденье,
Твой образ сладостный живет в душе моей,
Все тот же светлый лик, но в нем мечтой своей
Я каждый миг ловлю иное выраженье!..
Увы, тебе одной доступно разрешенье
Всех тайн моей души, закрытой для людей,
Тебе одной дано в часы тоски моей
Омыть мое чело слезами сожаленья…
Кто ты? прекрасна ль ты, как ангел белокурый,
Темней ли полночи волна твоих кудрей?
Но имя милое твое поет нежней,
Чем имена друзей, сраженных жизнью хмурой;
Твой голосок звучней, чем их привет прощальный.
Как изваяний взор, поник твой взор печальный!
На темной паперти, прекрасна и чиста,
рукою щедрою, стыдливой, благородной
ты сыплешь золото небес толпе народной
и ослепляешь всех. как яркая Мечта.
Тебя смущенные приветствуют уста,
но ты разгневана, скрываешь лик холодный,
отдернут в гневе прочь край мантии свободной,
очей потупленных померкла красота.
Но бог, чья власть во всех сердцах повелевала,
в тебе сочувствия источник пробудил,
и ты замедлила оправить покрывало;
казалось, нежный взор меня благодарил,
и дрогнул шелк ресниц роскошный и тенистый,
как будто сень листвы прорезал серп лучистый.
Тебе стихи мои, сравниться ль их красе
С очами милыми, с их чудной красотою,
Где грезы сладкие смеются, где порою
Печалью дышит все в алмазной их росе!..
Твоей душе святой мои созданья все
Готов я посвятить восторженной душою!..
Но горе мне! Кошмар растет передо мною,
Как стая злых волков средь леса… Быть грозе!.
Вся жизнь обагрена кровавою струей!..
О, вопль души моей, как жалок пред тобой
Плач прародителей, их ропот безутешный,
Когда был меч простерт над их четою грешной!
Пред этим воплем вся печаль твоя —
Касатки резвые в день ясный сентября!
Ваятель Пракситель (чудесное преданье!)
Однажды кубок так изваять пожелал,
Чтоб контуром одним он сердце в нас пленял…
Но тщетны были все порывы и старанья!..
Однажды вечером в пылу очарованья
Он грудь своей подруги лобызал,—
И был решен вопрос!.. Он кубок изваял
И в кубке воплотил той груди очертанья…
Под шествием веков забытая толпой,
Исчезла та. чью грудь божественно-прекрасной
В творенье воплотил художник молодой,
От тленья сохранив навек любовью страстной…
Но кубок тот живет и формой неземной
Пленяет смертный взор бессмертной красотой!
Одно я чудесное знаю преданье,—
У моря кудрявая нимфа жила,
Томилась бедняжка тоской ожиданья.
И горькие слезы о милом лила…
Но тщетно слезами она орошала
Волнистые пряди роскошных кудрей
И тщетно рыдающей песней своей
Пловцов задремавших от сна пробуждала…
Но сжалились боги, и чудо свершилось,
Вдруг арфа явилась из тела ея,
Волос ее пышных волна превратилась
В волшебные струны, печально звеня…
Пусть время несется, но с той же тоскою
Рокочет и стонет, и дышит струна,
Когда я до арфы дотронусь рукою,
Все та же печаль и любовь в ней слышна!.
Скажи мне, для чего, о Красота святая,
На падших сходишь ты с сияющих небес!..
Зачем, обители бессмертных покидая,
Ты оживляешь труп, где жизни след исчез!..
Скажи, зачем, презрев волшебный дар чудес,
Свое призвание позорно забывая
И добровольные оковы надевая,
Ты над пороками простерла свой завес!..
Расторгни навсегда оковы унижений,
Воспрянь от нежных ног распутных, модных львиц!..
Лети! с восторгом ждут тебя Любовь и Гений!..
Лети на небеса, покинь толпу блудниц,
Где души мертвые живит твое дыханье,
Где скрасило порок твое очарованье!
Время молитвой ответить угрозе,
смело взглянуть в пустоту.
Это — служение Розе!
Это — покорность Кресту!
Время раскрыть загремевшей стихии
рыцарски-братскую грудь,
тайно: «Мария, Мария, Мария!»
сердцу больному шепнуть!
Мимо ночные видения бреда,
мимо безумия вяжущий хмель.
Свыше была нам указана цель,
свыше дарована будет победа!
В сердце суровый обет пилигрима,
Крест на щите, на мече, на груди,
сзади пустыня, но там, впереди
стены Иерусалима!
Белую Розу из пасти Дракона
вырвем средь звона мечей!
Рыцарю дар — золотая корона
вся из лучей!