Вид, богиня, твой всегда очень всем весь нравный,
Уязвляет, оный бы ни увидел кто.
Изо всех красот везде он всегда есть славный,
Говорю без лести я предо всеми то.
Всяко се наряд твой есть весь чистоприправный,
А хотя же твой убор был бы и ничто,
Был, однак, бы на тебе злату он не равный,
Раз бы адаманта был драгоценней сто.Ти покорный я слуга много и премного,
Пышно хоть одета ты иль хотя убого.
Полюби же ты меня, ах! немного хоть.
Объяви, прекрасна бровь, о любви всей прямо,
И на час ко мне хотя, о богиня, подь
Иль позволь прийти к себе поклониться тамо.
Статуя зделана красавицына живо,
Иснуснейшей рукой: статуя стала диво.
Со подлинником та статуя всем равна,
Толикож хороша, толикож и умна.
Там царствует Минерва нова,
Прекраснейшая Зевса дшерь;
Россия вас приять готова,
Петрополь отверзает дверь.
Там петь невежи перестанутъ;
И лавры на главахь увянут
Творцовь безмозглых на всегда.
Вороны пети не умели,
Ни дятлы гласом Филомели,
с начала мира никогда.
Умом и красотой и милостью Богиня,
О просвещенная ВЕЛИКАЯ КНЯГИНЯ!
ВЕЛИКИЙ ПЕТРЪ отверз к наукам Россам дверь,
И вводит в ону нас ЕВО премудра ДЩЕРЬ,
С ЕКАТЕРИНОЮ ПЕТРУ подобясь ныне,
И образец дая с ПЕТРОМЪ ЕКАТЕРИНЕ:
Возвысь сей низкий труд примерами ея,
И покровительством, Минерва будь моя!
Супруга верезжит во всю супругу мочь,
И зделала ему в полудни темну ночь;
Пригоршни отрубей бросает мужу в очи.
Такой не чувствовал он с роду темной ночи.
Возми дубину, муж, возми и не робеи,
Дубиной дурище ты ребры перебей.
Не кушает ни кто глазами отрубей.
Сократа, мнится мне, твой ум не забываетъ;
Ксантиппа бросила кувшин воды в нево,
Крича, шумя; а он не молвил ничево,
Как только то: где гром, так там и дождь бывает.
Трепещет. Понт
в водах огонь
и флот горит,
Победоносны флаги веют,
Тритоны трубят велегласно,
И славят северну Ѳетиду,
Вещает Петр
зря Росский флот:
се труд Петров.
Страшился я всегда любовных оку встреч
И тщился я свою свободу уберечь,
Чтоб сердце суетно любовью не зажечь.
Однако я не мог себя предостеречь:
Сложил Венерин сын колчан с крылатых плеч,
И стрелу он вонзил в меня, как острый меч,
Чтоб сим вонзеньем мог меня в беду вовлечь,
Приятные глаза, уста, приятна речь
Могли навек мое спокойствие пресечь,
Велели дням моим в лютейшей грусти течь
И прежде срока мне, горя, во гробе лечь.
Ты будущей себя женою утешает,
Какую взять тебе, усердно вопрошаеш.
Возми богатую, так будеш ты богат,
Возми большей родни, боярам будешь брат,
Возми разумную, любви к похвальной страсти:
Возми прекрасную, телесной ради сласти:
А ты ответствуешь: хочу иметь покой;
Так лутче не бери, пожалуй ни какой.
Ты муж мой сердишся, зовеш меня суровой
Что редко видиш ты приветствие мой свет.
На то скажу: что мне кь любому быть готовой
Мне много и опричь тебя в любви сует.
Ты смирен, мой жених, осанист и прекрасен,
Со всеми ты своим молчанием согласен.
Однако за тебя не выйду я вовек:
Ты статуя, а мне потребен человек.
Уже весна природу украшает,
Пустив летать Зефиры на луга:
И взор и слух приятством утетает.
Струи биют играя в берега.
От теплыхь стран полдневных ветр дыхая.
Прелестный зрит по рощам вертоград.
Цветы, в лугахь везде благоухая,
Сладчайший льют в весь воздух ароматъ…
Природа вся возобновилась ныне,
Противны дни сокрылись оть нея;
Не с новой лиш, не в новой я судьбине:
Всегда равна мне злая жизнь моя.
В павлиньих перьях Филин был
И подлости своей природы позабыл.
Во гордости жестокой
То низкий человек, имущий чин высокой.
Подайте картежникам милостинку:
Черви, бубны, вины, жлуди всех нас разорили
И, лишив нас пропитанья, гладом поморили.
Ликовствуйте днесь,
Ликовствуйте здесь,
Воздух, и земля, и воды!
Веселитеся, народы!
Матерь ваша, россы, вам
Затворила Яна храм.
О Церера, и Помона, и прекрасна Флора!
Получайте днесь,
Получайте здесь
Без препятства дар солнечного взора!
О душевна красота,
Жизни сей утеха, жизни сей отрада,
Раствори вратa
Храма своего, Паллада!
Пусть мошенник шарит, невелико дело;
Срезана мошонка, государство цело,
Тал лал ла-ла, ра-ра,
Плутишку он пара.К ябеде приказный устремлен догадкой,
Правду гонит люто крючкотворец гадкой,
Тал лал ла ла ра ра,
И плуту он пара.Откупщик усердный на Руси народу
В прибыль государству откупает воду,
Тал лал ла ла ра ра,
Плутищу он пара.К общу благоденству кто прервет дороги,
Ежели приставить ко лбу только роги,
Тал лал ла ла ра ра,
Он дьяволу пара.
Гордость и тщеславие выдумал бес.
Шерин да берин, лис тра фа,
Фар, фар, фар, фар, люди, ер, арцы,
Шинда шиндара,
Транду трандара,
Фар, фар, фар, фар, фар, фар, фар, фар, ферт.Сатана за гордость низвержен с небес.
Шерин да берин, лис тра фа,
Фар, фар, фар, фар, люди, ер, арцы,
Шинда шиндара,
Транду трандара,
Фар, фар, фар, фар, фар, фар, фар, фар, ферт.
Если староста бездельник, так и земский плут,
И совсем они забыли, что ременный жгут.
«Взятки в жизни красота,
Слаще меда и сота».Так-то крючкотворец мелет,
Как на взятки крюком целит;
Так-то староста богатый,
Сельской насыщаясь платой.Так их весь содом:
Крючкотворцова жена
Такова же сатана,
А от эдакой наседки
Таковые же и детки;
С сими тварьми одинаки
Батраки их и собаки;
Весь таков их дом.
Хотя, Марназов, ты и грешен,
Еще, однако, не повешен.
Но болен ты, лежа при смерти;
Так, видно, не палач возьмет тебя, да черти.
Царица Севера в пространном оризонте,
Гонящая врагов на суше и на понте,
Являющая им по правосудью гнев,
Под сенью милости здесь держит росских дев.
Цыганку женщина дарила,
И говорила:
Рабенка я иметь хочу,
Ты зделай мне, я ето заплачу-
Цыганка говорит на ету речь погану:
Поди к цыгану.
Чие ты зриш лице, помощником был он,
Спешащей Истинне, спасти Российский трон:
Не мстителен, не горд, не зол не лицемерен,
Империей любим, ИМПЕРАТРИЦЕ верен.
Что лицемерит ты я знаю то давно,
Но лицемерь иль неть, мне ето все равно.
Ты мыслиш, я пред нимь искусно лицемерю:
Я мышлю, бредь мой друг, а я тебе не верю.
На денежки оскалив зубы,
На откуп некто взял народу делать шубы:
Сломился дуб
Скончался откупщик: и шуб
Не делает он боле;
Так шубы брать отколе?
А шубников уж нет, и ето ремесло
Крапивой заросло.
Такую откупом то пользу принесло.
На все противности отверзлось сердце днесь,
Мой разум омрачен и огорчен дух весь!
Я помощи себе не вижу ни отколе,
От всех сторон беды, и неть надежды боле.
И сон, дражайший сон, страдающихь покой,
От глазь моих бежить, гоним моей тоской.
Дни красныя весны природу обновляют,
И очи жителей земных увеселяют:
Не веселятся тем мои глаза одни:
Мои всегда равны мучительныя дни;
Судьба разлуки злой мной сильно обладаетъ;
И яд моей крови всю внутренну съядает.
Я друга твоево люблю зрак твой любя;
Ево цалуючи, цалую я тебя:
Едина в вас душа, изьестно мне то дело;
Так думается мне, одно у вас и тело.
Я знаю что тебе я очень вид постылой,
И что меня губить ты тщишся всею силой:
Но видиш ты что цел еще до сих я местъ;
Ково не выдаст Бог тово свинья не сьесть.
«Я обесчещена», — пришла просить вдова.
Однако знал судья, кто просит такова.
«Чем?» — спрашивал ее.- «Сегодня у соседа, —
Ответствовала та, — случилася беседа.
Тут гостья на меня так грубо солгала:
Уж ты-де во вдовстве четырех родила».
Судья ей говорил: «Плюнь на эту кручину;
Стал свет таков, всегда приложат половину».
Котора лучше жизнь: в златой ли птичке клетке,
Иль на зеленой ветке?
Которые стихи приятнее текут?
Не те ль, которые приятностью влекут
И, шествуя в свободе,
В прекрасной простоте,
А не в сияющей притворной красоте,
Последуя природе,
Без бремени одежд, в прелестной наготе,
Не зная ни пустого звука,
Ни несогласна стука?
А к этому большой потребен смысл и труд.
Иль те, которые хоть разуму и дивны,
Но естеству противны?
Пузырь всегда пузырь, хоть пуст, хотя надут.
Уже ушли от нас играния и смехи…
Предай минувшие забвению утехи!
Пусть буду только я крушиться в сей любви,
А ты в спокойствии и в радостях живи!
Мне кажется, как мы с тобою разлучились,
Что все противности на мя воополчились
И ото всех сторон, стесненный дух томя,
Случаи лютые стремятся здесь на мя
И множат сердца боль во неисцельной ране.
Так ветры шумные на гордом океане
Ревущею волной пресильно в судно бьют
И воду с пеною в него из бездны льют.
Я тленный мой состав расстроенный днесь рушу.
Земля, устроив плоть, отъемлет плоть мою,
А, от небес прияв во тленно тело душу,
Я душу небесам обратно отдаю.
Не грусти, мой свет! Мне грустно и самой,
Что давно я не видалася с тобой, —
Муж ревнивый не пускает никуда;
Отвернусь лишь, так и он идет туда.Принуждает, чтоб я с ним всегда была;
Говорит он: «Отчего невесела?»
Я вздыхаю по тебе, мой свет, всегда,
Ты из мыслей не выходишь никогда.Ах, несчастье, ах, несносная беда,
Что досталась я такому, молода;
Мне в совете с ним вовеки не живать,
Никакого мне веселья не видать.Сокрушил злодей всю молодость мою;
Но поверь, что в мыслях крепко я стою;
Хоть бы он меня и пуще стал губить,
Я тебя, мой свет, вовек буду любить.
Жестокая тоска, отчаяния дочь!
Не вижу лютыя я жизни перемены:
В леса ли я пойду или в луга зелены,
Со мною ты везде и не отходишь прочь, Пугаюся всего, погибла сердца мочь.
И дома, где живу, меня стращают стены.
Терзай меня, тоска, и рви мои ты члены,
Лишай меня ума, дух муча день и ночь! Препровождаю дни единою тоскою;
К чему ж такая жизнь, в которой нет покою,
И можно ли тогда бояться умереть? Я тщетно в жалобах плоды сыскать желаю.
К тебе, о боже мой, молитву воссылаю,
Не дай невинного в отчаянии зреть!
Во аде злобою смерть люта воспылала,
И две болезни вдруг оттоль она послала,
Единой — дочери моей вон дух извлечь,
Другою — матери ея живот пресечь.
На вспоможение пришел ко мне разитель,
Искусный горести моей преобразитель.
Болезнь он матери одним ударом сшиб,
И жар болезни сей погиб.
Другая, разъярясь, жесточе закипела,
И противление недвижима терпела.
Потом напасть моя готова уж была,
Приближилася смерть и косу подняла,
Как гидра, зашипела,
А я вскричал: «Прости, любезна дочь моя!»
Вульф бросился на смерть и поразил ея.
Долины, Волга, потопляя,
Себя в стремлении влечешь,
Брега различны окропляя,
Поспешно к устию течешь.Ток видит твой в пути премены,
Противности и блага цепь;
Проходишь ты луга зелены,
Проходишь и песчану степь.Век видит наш тому подобно
Различные в пути следы:
То время к радости способно,
Другое нам дает беды.В Каспийские валы впадаешь,
Преславна мати многих рек,
И тамо в море пропадаешь, —
Во вечности и наш так век.
Плачу и рыдаю,
Рвуся и страдаю,
Только лишь воспомню смерти час
И когда увижу потерявша глас,
Потерявша образ по скончаньи века
В преужасном гробе мертва человека.
Не постигнут, боже, тайны сей умы,
Что к такой злой доле
По всевышней воле
Сотворенны мы
Божества рукою.
Но, великий боже! ты и щедр и прав:
Сколько нам ни страшен смертный сей устав,
Дверь — минута смерти к вечному покою.