Что изчезаю я, в том нет большой мне траты:
Я не дал вить за то, что я родился, платы:
Пусть черви плоть мою ядят, и всю съядят,
Досадно только то, что саван повредят.
На свете живучи Плон ел и пил не сладко;
Не знался он ни с кем, одет всегда был гадко,
Он тратить не любил богатства своево:
Спокоен, что уже не тратит ни чево.
Под камнем сим лежит пречудная собака,
Она могла узнать без всякаго признака,
Кто ночью шол на двор, идет ли воровать,
Или к хозяину рога ему ковать,
Брехала на воров, гостям не досаждала,
И так хозяину, хозяйке, угождала.
Жена не любит мужа,
К нему у ней излишня стужа;
К любовнику излишний жар:
Обеим ето им удар.
Муж алчет, и одно сухояденье гложетъ;
Тот сыт и с пищею исправиться не может.
Живу на свете я ужь лет десятков шесть,
И хоть мое житье в приказахь и преславно,
Однако не могу пожитков я завесть,
Понеже взятки все в кабак ношу исправно.
За деньги честь
Калиста уступила:
На деньги те алмазов накупила.
Алмазы те дають такую людям весть:
Смотрите у меня алмазы есть;
Так честь моя со мною.
Алмазы на тебе,
А честь твоя во аде с сатаною;
Так ты не льсти себе.
Алмазы, ведай ты. Тебя не прославлают:
Они твое безчестье объявляють.
Испуган Заяц и дрожит,
И из кустарника к болоту он бежит.
Тревожатся Лягушки,
Едва осталися в них душки,
И становятся в строй.
Великий, думают, явился к ним герой.
Трусливый Заяц их хотя не побеждает,
Однако досаждает:
«Я трус,
Однако без войны я дал лягушкам туз».
Кто подлым родился, пред низкими гордится,
А пред высокими он, ползая, не рдится.
На зайца, я не знаю как,
Вскарабкался червяк.
Во всю на нем червячью волю,
Червяк летит по чисту полю!
Другим червям кричит гордяся на бегу,
Рабята видитель, как я бежать могу?
Тому хвалиться славой втуне,
Каков бы кто ни был почтением высок,
Ково привяжет рок,
Без дальняго достоинства к фортуне.
В прямом достоинстве велика похвала,
И состоит из чести,
А протчая мала,
И состоит из лести.
Здесь девы Росския, как Нимфы, обитают,
И Венценосицу Боиней почитают,
Которая сих дев печется обучить,
И смертных сих девиц от смертных отличит.
Здесь Делий погребен, которой всехь ругал:
Единаго Творца он только не замалъ;
И то лиш для тово, что он ево не зналь.
Здесь Имя оное ты Слава возвышаеш,
Которым ты врагов России устрашаеш.
Им Север украшен, Россия им цвететъ;
Оно ей радости и щастье подает.
Ликуй пространная Российская держава!
А ты сим Именем греми во веки Слава!
Доколе простоит по вышней воле свет,
Царям во образец тверди ЕЛИСАВЕТЪ:
Гласи: блистание короны умножайте.
ПЕТРУ и дочери ПЕТРОВОЙ подражайте!
Кому в чем есть ущерб и вред,
Без отвращения другому бедъ;
Так то нам делати безумно.
Когда питье мы тумно,
За здравие излишно пьемъ;
Какую делаем другому пользу темъ?
В том суетно ему здоровья ожидаем:
Свое лиш только повреждаем.
Вдова была богата;
Носила курица ей яица из злата:
Богатство к ней текло вотще,
Она хотела быть богатяе еще;
И мня, что курица уже довольно сыта,
И золотом набита;
Что внутренна ея, вся в золоте в округ.
Возьму, сказала, все то золото я вдруг:
И курицу убила.
Она черевами, не золотом густа,
Со курицей вдова доходы погубила;
В ней злата не было, была она пуста.
Исакию день к славе учрежден,
В день памяти его Великий Петр рожден:
Сие брег Невский восклицает:
А с стен Петровых гром,
Весь воздух проницаетъ;
Премудрость Божеству сооружает дом,
И возсияет он подобьем райска крина;
Великолепие в честь дню сему,
Дает ему,
Великая ЕКАТЕРИНА.
Исторгнул рок
из лютых сил
Претвердый град,
Горят ево, пылают стены,
Срацинска сила ослабела,
Мечи их остры притупились,
Ликует Росс
страшится дпестр
и стонет Турк.
В пустынях хижинка состроена сия,
Не для затворника состроили ея:
В порфире, с скипетром, с державой и короной
Великий государь имел жилище в оной.
Льзя ль пышный было град сим домом обещать?
Никто не мог того в то время предвещать;
Но то исполнилось; стал город скоро в цвете…
Каков сей домик мал, так Петр велик на свете.
НИКОЛАЙ МОТОНИССвободны хитрости в страны твоей державы
Сей муж, Россия, ввел, исправил ими нравы,
Старинны грубости искоренял
И широту твою еще распространял;
Гражданам дал полезны правы,
Дал воинам порядочны уставы,
По суше, по водам врагов твоих гонял,
К союзникам твоим любви не отменял.
Благодеянья, Петр, твои в числе премногом.
Когда бы в древний век,
Каков был ты, такой явился человек,
Отцем ли б тя народ, Великим ли б нарек?
Ты назван был бы богом.
На сих полях имел сраженье с Карлом Петр
И шведов разметал, как прах бурливый ветр,
Вселенну устрашил Российскою державой
И шел отселе вспять с победою и славой.
Как твердый столп,
так правый суд,
увидит Россъ;
Златыя дни возобновятся,
Астрея с неба возвратится,
Мегера свержется в Геену;
Вдовица слез
не будет лить,
ни сир стонать.
Калигула любовь к лошадушке храня,
Поставил консулом коня;
Безумцу цесарю и смрадному маня,
Все чтут боярином сиятельна коня,.
Превосходительством высоким титулуют:
Как папу в туфлю все лошадушку целуют:
В сенате от коня и ржание и вонь.
По преставлении Калигулы сей конь,
Хотя высокаго указом был он роду,
Не кажетея уже Патрицием народу,
И возит Консуль воду.
Невтон,
Не брав рецептами к почтению лекарства,
В почтеньи жил без барства.
В почтеньи умер он.
Клавина смолоду сияла красотою,
И многих молодцов она пленила тою,
Но как уже прошел сей век ея златой,
Она и в старости была всё в мысли той,
И что во младости хорошею казалась,
И, сморщася, всегда такою ж называлась,
За что ж ее никто хорошей не зовет?
И Нов-Город уж стар, а Новгород слывет.
Клеон при смерти был и был совсем готов
Пустить на. небо дух, в подземный тело ров.
Друзья его пред ним писание вещали
И царствие ему небесно обещали.
«Готов ли ты?» — «Готов, я к раю приступил…
На брата только я прошенья не скрепил».
Клеон раскаялся, что грабил он весь светъ;
Однако ни чево назад не отдаетъ;
Так вправду ли Клеон раскаялся, иль нетъ?
Изображает медь сия черты лица
Великаго ПЕТРА, Отечества Отца,
Созиждал град он сей, устроил флот и войски;
Вознес Россию он чрез подвиги Геройски.
В знак благодарности к нему России всей,
ЕКАТЕРИНОЮ воздвигнут образ сей.
Но еслиб ПЕТРЪ воскрес опять в России ныке,
Он краше б монумент воздвиг ЕКАТЕРИНЕ.
ПЕТРЪ внутренннх врагов и внешних победил,
Объял владычеством и море он и сушу,
Прославя роесиян богатством наградил.
ПЕТРЪ дал нам бытие, ЕКАТЕРИНА душу.
Когда любезный муж со мною ты простился,
Рвалася я тогда и плакала стеня.
Между надежды зрел и страха ты меня,
Желала я чтоб ты не скоро возвратился.
К козленку волк пришед, разинул зев,.
И просится во хлев:
Сынком зовет рабенка;
Однако обмануть не может он козленка.
Колико ни твердит, пусти ты мать во хлев:
Наречие ево граматикою чахнет,
И волком пахнет.
Козленок отвечал: дружок, такой мой толк:
Я знаю то, что мать моя коза, не волк.
Собака Кошку съела,
Собаку съел Медведь,
Медведя — зевом — Лев принудил умереть,
Сразити Льва рука Охотничья умела,
Охотника ужалила Змея,
Змею загрызла Кошка.
Сия
Вкруг около дорожка,
А мысль моя,
И видно нам неоднократно,
Что всё на свете коловратно.
Залез
Голодный коршун негде в лес,
И соловья унесъ;
А он ему петь песни обещает.
Разбойник отвещает:
Мне надобен обедъ;
А в песнях нужды нет.
Того кто жалости в себе не ощущает,
Против достоннства прибыток возмущает,
И восхищаетъ;
Достоинство тому напрасно все вещает.
Котора любится, жар чувствуя в крови,
Лиш только из одной любви;
Та страстна.
Котора любится из бедности; нещастна;
Однако ни кому нельзя о ней тужить.
Котора любится, своим могуща жить,
Та чести не причастна,
И серцем по найму старается служить.
Подьячия те * *
И тут которы взятки.
Читатель помни то, колико лести злы:
Бугрочки не Кавказ, а струйки не валы.
Брегися ты себе излишней похвалы.
Мышей и крыс ловила кошка,
На всякой по три день лукошка.
Хозяин кошку величал,
И о победах сих вседневно он кричал,
И говорит он ей: ты кошка льва поймаеш,
И изломаеш.
Поймала кошка льва,
Да я не ведаю осталась ли жива.
Красоту на вашу смотря, распалился я, ей-ей!
<Ах>, изволь меня избавить ты от страсти тем моей!
Бровь твоя меня пронзила, голос кровь <мою> зажег,
Мучишь ты меня, Климена, и стрелою сшибла с ног.Видеть мне тебя есть драго,
О богиня всей любви!
Только то мне есть не благо,
Что живешь в моей крови.Или ты меня, спесиха слатенька, любезный свет,
Завсегда так презираешь, о, увы, моих злых бед!
Хоть, Климена, исподтиха покажи мне склонный вид
И не делай больше сердцу преобидных ты обид! Не теряй свою тем младость,
Приклони ко мне себя,
Мысль моя увидит сладость,
Буду жить, ся не губя.
На той реке, слывет котора Нил,
Пила собака, пил
И крокодил:
А пив собаке говорил,
Сердечушко мое, подвинься к крокодилу.
Она ответствует ему:
Сердечушко мое, противно то уму,
Чтоб я охотою пошла в могилу.
Лилось вино из кружки,
И вылилось оно у кружки все из недр:
Худыя то вину хорошему игрушки.
Вино фалерное то было, пишет Федр:
А я другое здесь вино напоминаю;
Причина та, что я фалернскова не знаю;
То было не оно:
А было то венгерское вино:
С Горацием мне в век попить не удалося:
Венгерское лилося!
Вино все вытекло до дна,
И в кружке не было ни капельки вина:
А кружка пахла; льзя знать было без догадки,
Что были в ней вина венгерскова остатки.
Земля разверзла рот:
Из норки выполз крот.
Читатель,
Когда ты славных дел быть хочеш почитатель;
Из уст моих крота историю внемли!
Крот выполз из земли,
Из темной вышел ночи,
Слепыя вынес очи,
Поползал он, и в норку влез.
Крот был не зорок,
Ни солнца, ни луны не видел, ни небес.
Невежи выползли конечно все из норок.
Кто хвалит истину, достоин лютой казни;
Он в сердце к ближнему не чувствует приязни.
Какое в нем добро, коль так он хулит свет,
Хваля, чего нигде на полполушки нет?