На что кулашный бой?
За что у сих людей война между собой?
За это ремесло к чему бойцы берутся?
За что они дерутся?
За что?
Великой тайны сей не ведает никто,
Ни сами рыцари, которые воюют,
Друг друга кои под бока
И в нос и в рыло суют,
Куда ни попадет рука,
Лисица хвост оторвала,
Дабы ей вырватьея из сети, где была.
Кургузая лиса хвосты поносит,
И протчих оис она неотходимо проситъ;
Сорвите вы хвосты: являют то умы,
Что мы
От нужды тяготим тела свои хвостами;
Мне легче без хвоста, вы видите то сами.
Такой совет она давала от стыда;
Но все сказали: нет, и ни едина, да.
Бахуса я вижу зла,
Разъяренну пьяну мертву,
Принесу ему на жертву,
Я козла:
Чувствую ево я грозу,
Поднял сечь меня виноградну лозу:
Естьлиж хочет онь, дамь ему и козу.
Се ботик дал ПЕТРУ в моря ступит охоту,
Се ботик есть отец всему Российску флоту.
Под императорским он Гербом на водах.
Се трон Российскаго Нептуна, Бельту страх.
Кто в чем когда-нибудь молвою возвышен,
Достоинством прямым нимало украшен.
Не дивно: похвала и похуленье в воле,
А разум не у всех, — глупцов на свете боле.
Монарха Русских стран металл сей представляет,
Зрак мужа славнаго потомкам оставляет.
Се есть Великий ПЕТРЪ, отечества Отец,
Благополучия Российскаго творец.
Весь век трудилася глава его и руки:
Посеял, возрастил, художества, науки.
Он войско обучил, состроил корабли,
Был страшен на водах, был страшен на земли.
Полезнейшие дал народу он уставы,
Победы одержав, спокойство утвердил,
Лев болен,
А в истинне не болен он,
И был доволен,
Что зделан им закон,
Ийти к нему на посещенье,
Все звери, воспринять поеледнее прощенье.
Лисица не пришла к нему;
Причиною тому,
Что множество зверей к нему в лес темный входит,
И ни одна душа оттоле не выбродит.
В курятник тощая лисица в щель пролезла;
Кур тма изчезла;
Кур бьет,
Кур ест, и кровь курячью пьет.
Покуiав, вон лисица поспешастъ;
Да брюхо вылезть ей мешает.
Каков лиса обедъ?
Попалась лиса в охабку,
Хозяину на шапку.
Сия вам Притча то друзья напоминает,
Глупец учения печется убегать,
И то пренебрегать,
Чево он сам не знает,
И те дела дерзает поносить,
Которых он не может раскусить,
И все то кажется ему безделка.
Орех беззубая находит белка,
И в рот:
Помучилась, не раскусила,
Прохожий некий в поле,
Пришел на брег реки,
Ийти не может боле;
В ней воды глубоки:
Прейду, мнит, только прежде
Пускай река пройдет,
И стоя в сей надежде,
Конца желанью ждет.*Изображает ясно,
То, пламень во крови,
Тово кто ждет напрасно,
Просит песню чтоб она жар мой изъяснила;
Хочеть ведать имя той кто меня пленила;
Я сей час часом драгим называти стану,
И исполию твой приказ: ты дала мне рану.
По смерти Откупщик в подземную страну
Пришел пред Сатану,
И спрашивает он: «Скажи, мой друг сердечный,
Не можно ль откупить во аде муки вечной?
Как я на свете жил,
Всем сердцем я тебе и всей душой служил,
Пожалуй, дедушка, на откуп это внуку!
Я множил цену там, а здесь умножу муку».
Победу повлечеш плененну за собою:
Но будет ли тогда любовь ко мне с тобою?
Толикия страны, толикия моря,
Прейдеш ли ты ко мне любовию горя?
Когда попреш валы смущенна Океяна,
И до последняго коснешся Славы стана;
Когда державы все судьба тебе вручит,
И с страхом пред тобой вселенна замолчит,
Помыслиш ли что я тобою обладаю?
И в разлучении я плачу и страдаю,
Под камнем сим лежит богатства собиратель,
Который одному богатству был приятель,
Он редко вспоминал, что жизнь его кратка,
И часто вспоминал, что жизнь его сладка.
Осталось на земли его богатство цело,
И съедено в земли его червями тело;
Им нужды нет, каков был прежде он богат.
И тако ничего не снес с собой во ад.
Под камнем сим лежит Фирс Фирсович Гомер,
Который пел, не знав галиматии мер.
Великого воспеть он мужа устремился:
Отважился, дерзнул, запел — и осрамился,
Оставив по себе потомству вечный смех.
Он море обещал, а вылилася лужа.
Прохожий! Возгласи к душе им пета мужа:
Великая душа, прости вралю сей грех!
Под жерновом лежить, на етом месте, мельник,
Бездельник
И вор,
Который во весь векь, молол лиш только вздор
И небылицу,
А дело выпускал за сельскую граиицу,
Отважився ийти на суд,
И вытерпеть за труд,
По малой мере кнут,
Прохожий воздохни, что сей скончался плут.
Под камнем сим лежит какой-то черепок,
Под черепком зверок:
Под камнем мертв он ныне пребываеть:
А черепок ево и в жизни покрываеть.
Пожалуй, не зови меня безверным боле
За то, что к вере я не причитаю врак;
Я верю божеству, покорен вышней воле
И верю я еще тому, что ты дурак.
Подьячий здесь зарыт, нашел который клад;
У бедных он людей пожитков поубавил,
Однако ничего не снес с собой во ад,
Но всё имение на кабаке оставил.
Политику, войиу, доходы он умом,
В единый правит час, вникая в то глубоко;
Рука ево разит бросая новый гром,
Недремлюще ево хранит уставы око.
Построил ныне ты пространный госпиталь,
Достойно то хвалы, того лишь только жаль, —
Кого ограбил ты, все в оном быть те льстятся,
Что, бедные, они в нем все не уместятся.
Приказчик в деревнях, иль в доме управитель,
Или ясняй сказать над деньгами властитель,
Хотя к помещику радением горить,
Однако в свой карман побольше наровит.
Птенцы ростут
изъяты вон
из их гробов,
Они ко щастью возрастают,
И славят дни ЕКАТЕРИНЫ,
Их лютую отвергшу участь,
Гласят они:
О боже дай
Ей долгий векь!
Лягушка видела, быки на брань несутся,
И члены у нея в болоте все трясутся:
Другая зделала лягушка ей вопрос:
Каких от драки сей боишся здесь ты грозъ?
Болотныя места быков не помещают,
И никогда быки здесь нас не посещают:
А та ответствуст, и вся она дрожит:
От победителя сразимый убежит,
И к нам уйдетъ; луга от страха он оставит,
А нас премножество в болоте передавит.
Мурон напившись пьян, воды пошел искать;
В желудке вздумад он огонь позаплескать:
Прибег к колодезю; но так он утомился;
Что у колодезя неволей повалился,
И жажду позабыв пустился в сладкой сон:
Започивал тут он.
Не вздумал он тово, что лег он тут не к стати:
Раскинулся, храпит, как будто на кравати,
И уж спустился он в колодезь головой.
Судьбина, пьянова, шед мимо, разбудила,
Разбив стакан, точить куски, а по оточке,
На всякомь тут кусочке,
Поставить азъ;
Так будет изь стекла алмазь.
Разбойник некогда хранить устав свой клялся,
Чтоб первым не спускать, кто б встречу ни попался:
Такой у них устав издревле положен.
Ан, первый был отец разбойником встречен.
Злодей не тронут был отцовыми слезами:
Как клятву ту прейти? А жить не всем с отцами.
Зарезал и потом отважно говорил:
«Душа дороже мне, как мне отец ни мил!»
Родившася в сей день,
Ко просвещенью света,
Сложившая с России тень,
Да здравствует на многи лета!
Рупиллий потонул, близ острова сево,
И естьли кто любил на свете сем ево;
Внемли ево здесь вопль: он вопит: стражду, стражду,
Брось в море мне хмельку; я чувствую вь нем жажду.
Свинья в родахъ; и у свиней
Рождаются рабятка,
А по свиному поросятка.
Лежат они при ней,
И молоко сосут у матери свинятка.
Пришел к ней волк,
Без гнева,
И в двери хлева
Толк:
И говорит родильнице как другу:
Сего рука Москву освободила
И Тизифону победила;
За то Отечество в нем верна сына зрит,
Москва благодарит.
Сия России всей дражайшая отрада,
Астрея и Паллада:
В Россию щедрой Бог послал ЕЯ с небес,
И на престол вознес:
ОНА превознесет Россию до небес.
Слепой в сражение вступил со зрячим,
В великом мужестве, с безумием горячим,
Хотя тогда была густая ночь:
Была: однако тьма отходит вить и прочь.
Слепой хотя и был ослепнув не умилен.
Однако силенъ;
Так спину зрячева во тьме слепой уродит.
Свет солнечный восходит:
И победителя слепова враг находит:
С процентами свой долг слепому он платил:
Богатство хорошо иметь;
Но должно ль им кому гордиться сметь?
В собольей дурака я шубе видел,
Который всех людей, гордяся, ненавидел.
В ком много гордости, известно то, что тот.
Конечно, скот,
И титла етова, в народе, сам он просит.
Носил ту шубу скот,
И скот и ныне носит.
Сова увидела во зеркале себя,
И образ свой любя,
Она не годовала,
И говорит она: и с роду не бывала
Толико я дурна,
Или твоя краса в сей только час погибла?
Озлилася сова, и зеркало разшибла.