Все утратил наш век, кроме смеха,—свободной стихии,
Над которой не властны ни скорби, ни силы земныя…
Можно мысль оковать, задержать своевольныя грезы,
Могут выплакать очи последния теплыя слезы
И отчаянья вопли сдавиться в груди человека;
Лишь не ведает смех ни цепей, ни препятствий от века!
И когда царство мрака и лжи своей маской холодной
Мысль упорно гнетет, душит голос свободный,
Из окованной груди, как будто на грех,
Вырывается гордо несдержанный смех,
И от смеха раскатов спадает холодная маска,
Бьет в лицо фарисеев стыда позабытая краска.
Нет сильней на земле и свободней владыки,
Чем властительный смех- вопли, грозные клики,
И угрозы земныя, гордыню и скрежет зубовный,
Своенравную мысль и проклятья, и шепот любовный, —
Все в ничто обращают могучаго смеха раскаты:,
Перед смехом трепещут властителей гордых палаты,
Перед смехом смолкают и хитрость людская, и злоба,
И страшится его все как хладнаго, мрачнаго гроба;
Перед смехом побед торжество разлетается в прах,
И смеются, воспрянув душою в цепях,
Те, что миг лишь один перед тем трепетали
И главою склонялись покорной в тоске и печали.
Смейтесь, други! не ведает смех ни цепей, ни препоны!
Если грудь не дерзает извергнуть проклятья и стоны,
Если гложет вам душу отчаянье долгие годы, —
Смейтесь, други, сильнее в сознаньи духовной свободы!
Смейтесь, други, над мглою, что грозно на бой выступает!
Смейтесь, други, над ложью, что с правдой бороться дерзает!
Пусть властительны скорби и душу борьба утомила,
Смейтесь, други! есть в смехе волшебная, чудная сила!
Смехом вашим, как стройными звуками лир,
От неправды и зла исцеляется мир;
И ведет этот смех вас к победе добра и святыни,
Словно огненный столб, что Израиля вел по пустыне.