Незабвенной бессонницей ночь дорога.
В шуме ветра, в назойливом звоне цикад
Отпылала заря и ушла в берега,
И волна за волной откатилась назад.Предо мной всё, чем полон полуночный сад, –
Вздохи ветра и звёзды в просветах аллей,
И трепещущей тканью стихов и цикад –
Образ твой в голубой полумгле.
Три копейки несу в кулаке,
Связан честным мальчишеским словом,
Продавщице в пуховом платке,
Продавщице в ларьке продуктовом.
Что случится, не знаю и сам,
Но ужасное что-то случится,
Если я не отдам,
Если я не отдам
Этот тягостный долг продавщице.
Телец Дракона забодал.
Грозит астрологам скандал.
Расположенье звёзд угрозу
Несёт любому их прогнозу.
У меня в руках мохнатый червячок.
Он везёт зеленоватый огонёк.
И зовут его ребята — светлячок.
Так свети же ярче, маленький! Свети!
Жаль, что в детстве не пришлось тебя найти!
Я сказал бы: «Это мой светлячок!»
Я бы взял тебя домой, светлячок.
Положил бы я тебя в коробок,
И уснуть бы я от радости не мог.
Потому ль я не нашёл тебя, что мать
Куд-куда? Куд-куда?
Ну-ка, ну-ка все сюда!
Ну-ка к маме под крыло!
Куд-куда вас понесло?
Нарастают снега. Сокращается день.
Год проходит. Зима настаёт.
Даже в полдень за мною гигантская тень
Синим шагом по снегу идёт.
Снег, свисая, с еловых не сыплется лап,
И синицы свистят без затей.
Сколько снежных кругом понаставлено баб,
Сколько снежных кругом крепостей!
Скульптор в волненье. Сейчас покрывало со статуи сбросят.
Площадь народом полна. Люди открытия ждут.
Что ж волноваться? Твой труд утверждён и одобрен.
Он сквозь инстанции все благополучно прошёл.
Пусть будущие поколенья
Не скажут с болью сожаленья:
«Жил-был смешной пушной зверёк.
Но мир его не уберёг».
Роса и тающий туман,
И расставанье под часами,
А после — голову под кран
И без задержки на экзамен.Чуть притупив сиянье глаз,
Таких восторженных, влюблённых,
Он начинает свой рассказ
Про наших предков отдалённых.Теряясь от избытка чувств,
Он говорит про жизнь былую.
Его слова слетают с уст,
Хранящих свежесть поцелуя.Для поздравленья на момент
Ну как я без тебя живу?
Грущу во сне и наяву.
А как наш город? С каждым днём
Красивых женщин больше в нём.
— Кто часовой?
— Я часовой!
— Пароль? — Игра!
— А отзыв? — Бой!
Солдатики из олова —
Отчаянные головы.
Но, к счастью, оловянный меч
Не может голову отсечь!
Спит будильник. Спит звонок.
Просыпается щенок.
Просыпается и лает,
Снов приятных нам желает.
«Баю-бай! Баю-бай!» –
Вот что значит этот лай.
Слон — больше всех!
А хобот — лучший нос:
Он все носы на свете перерос.
Прекрасный нос! Ведь с помощью его
Слон может дотянуться до всего,
Поднять с земли пушинку иль бревно
(Для великана это всё равно),
И душ принять, и звонко протрубить,
И непослушного слонёнка отлупить,
И приласкать его, и руку вам пожать,
Как разгулялся ветер листопада!
Сегодня он не просто рвёт листву,
А гонит по реке барашков стадо,
Даёт волнам морскую синеву.И слышно, как река шуршит листвою,
А листья пеной бьются о песок.
И рядом с этой страшной синевою
Летучим дымом кажется лесок.
Кто помнит о Костике,
Нашем двоюродном брате,
О брате-солдате,
О нашей давнишней утрате.Окончил он школу
И сразу погиб на войне.
Тебе он припомнился,
Мне он приснился во сне.В семейных альбомах
Живёт он на карточке старой,
Играть не играл он,
Но снят почему-то с гитарой.И что-то важнее,
Горит костёр, и дремлет плоскодонка.
И слышится всю ночь из-за реки,
Как жалобно, взволнованно и тонко
Своё болото хвалят кулики.
Весеннее утро, а я, как влюблённый,
Стою у калитки и жду почтальона.
Я в луже весенней и в зимнем пальто
Стою, хоть мне писем не пишет никто.Зато я — читатель, прилежный и пылкий,
Давнишний подписчик «Чижа» и «Мурзилки»,
Что письма? Они только взрослым нужны,
На них только яркие марки важны.Их пишут солидные дяди и тёти,
Стихов и рисунков вы в них не найдёте.
Вот номер «Мурзилки». Смотрите, каков!
Мне пишут Чуковский, Маршак, Михалков!
В открытой машине его привезли.
И крепкие руки у нашего дома
Хватают меня. Высоко от земли
Плечо председателя облисполкома.Весёлым в то утро он был чересчур
И празднично слишком белела рубаха.
Авто распугало кудахтавших кур.
Сижу на коленях у гостя без страха.Но страх в мою душу проникнет потом.
И в памяти долго рубаха белела
Того, кого вскоре объявят врагом
Народа за некое чёрное дело.А он педагогов собрал в облоно
«Улица Лабзак. Проезд Уйчи».
— Слушай, мальчик! Письма получи! –
Письма от одних от калужан
Шлют мне фронт, Сибирь и Казахстан.
Только из Калуги ни листка:
Там стоят фашистские войска.
Я уехал первым. Я — связной
У семей, развеянных войной.
В тыл глубокий и в жестокий бой
Адрес мой везли они с собой.
У пессимиста ясный ответ.
Просто и мило: «Выхода нет».
У оптимиста выходов дюжины.
Спятишь, покуда выберешь нужный.
Пулемётчицу мама играла,
А у сына душа замирала.
До чего ж весела и смела
Пулемётчица эта была.
Мама, мамочка, вот ты какая!
Своего торжества не тая,
Всех соседей тряся и толкая,
Сын шептал: «Это мама моя!»
А потом его мама играла
Блокада. Ночь. Забитое окно,
Мигающих коптилок тусклый свет.
Из мрака возникает полотно.
Художник пишет женщины портрет.
Она сидела, голову склоня,
И думала в голодном полусне:
«Вот я умру… А что-то от меня
Останется на этом полотне».
А он писал в мигании огня
И думал: «На войне как на войне.
Тот, кто с гусятами близко знаком,
Знает: гусята гуляют гуськом.
Тот же, кто близко знаком с гусаком,
К ним не рискнет подойти босиком.
Он, дескать, глуп. Он, дескать, мал.
А наш глупыш, собой владея,
С большим умом осуществлял
Свои дурацкие идеи.
Среди развалин, в глине и в пыли,
Улыбку археологи нашли.
Из черепков, разбросанных вокруг,
Прекрасное лицо сложилось вдруг.
Улыбкою живой озарено,
Чудесно отличается оно
От безупречных, но бездушных лиц
Торжественных богинь или цариц.
Взошла луна. И долго при луне
Стояли мы на крепостной стене.
«Да что ж такое? — мы переглянулись –
Такого быть не может! Не должно!»
Подсолнухи от солнца отвернулись,
Когда к закату двигалось оно.Весь день толпа кудлатая следила
За солнышком. Но вот, склоняясь ниц,
Узрело изумлённое светило
Зелёные затылки вместо лиц.А, может, в том беды особой нету,
И верность неизменную храня,
Подсолнухи готовились к рассвету,
Чтоб встретить солнце будущего дня.
Под столбом лежит ледышка.
У ледышки передышка.
Подойду к столбу и там
Вновь ледышку наподдам.
И она вперёд умчится.
Это я иду учиться.
На ромашке гадать,
Лепестки обрывать
Я не стану. Прошли времена…
Может к сердцу прижать,
Может к черту послать.
И не любит, и любит она.
Все ответы цветка совершенно верны.
Удивительный нрав у любимой жены.
Могучая река
Катилась здесь когда-то.
И до сих пор горька
Земле её утрата.Белеет кромкой льда
Солёное болотце.
И холодна вода
Солёного колодца.
Посадили игрушку на полку,
И бедняжка грустит втихомолку,
Что она не игрушка,
Что она безделушка,
От которой ни проку, ни толку.
Посадили игрушку на полку.
Приходил я в первый класс
По одной из трёх дорог.
Приходилось каждый раз
Выбирать одну из трёх.
Первая из них была
Длинной улицей села.
Там из окон, из ворот
Всё поглядывал народ.
Я товарищей встречал,
Берегите тигров, детки!
Я же зверь ужасно редкий!
Но, пожалуйста, меня
Берегитесь, как огня!
Шёл в школу. И мячик на крыше сарая
Заметил. Лежит он заброшен, забыт.
Возьму его в класс, а потом поиграю.
Сейчас он, голубчик, на землю слетит.Швырнул в него шапку — и шапка на крыше.
Пеналом пустил — и пенал не помог.
Сам лезу на крышу… И к ужасу слышу –
Как голос судьбы беспощадный звонок.Домой или в школу? И дома, и в школе
Твердить оправданья? Нет-нет! Нипочём!
…Сижу я на крыше с дурацким мячом,
И воля мне кажется хуже неволи.
В нелепо-радостной погоне
Прыжками, будто кенгуру,
Бегут стреноженные кони
И вьются гривы на ветру.
Покажем, мол, что мы не клячи,
Что наше место — на бегах.
На четырёх, мол, всякий скачет,
А поскачи на трёх ногах!