Домчаться-ль к вам знакомых песен звуки,
Друзья моих погибших юных лет?
И братский ваш услышу-ль я привет?
Все теже-ль вы — что́ были до разлуки?
Быть может, мне иных не досчитаться!...
А те — в чужой, далекой стороне,
Уже давно забыли обо мне....
И некому на песни отозваться!..
Брызнули первые искры рассвета,
Дымкой туманной покрылся ручей.
В утренний час его рокот звончей.
Ночь умирает… И вот уж одета
В нерукотворные ткани из света,
В поясе пышном из ярких лучей,
Мчится Заря благовонного лета
Из-за лесов и морей,
Медлит на высях обрывистых гор,
Смотрится в зеркало синих озер,
Ты помнишь ли, как счастливы мы были,
Мой милый друг, в веселый майский день?
Как в синем небе тихо тучки плыли,
На нас бросая трепетную тень?
Как луч пестрел волшебными цветами,
Как в нас любовь волшебная цвела?
Как из цветов ты нежными руками
Венок роскошный для меня сплела?
И как в дали, и ясной, и лучистой,
Мне чудный голос песни напевал,
Валуны, и равнины, залитые лавой,
Сонмы глетчеров, брызги горячих ключей.
Скалы, полные грусти своей величавой,
Убеленные холодом бледных лучей.
Тени чахлых деревьев, и Море… О, Море!
Волны, пена, и чайки, пустыня воды!
Здесь забытые скальды, на влажном просторе,
Пели песни при свете вечерней звезды.
Эти Снорри, Сигурды, Тормодды, Гуннары,
С именами железными, духи морей,
Мы пили песни, ели зори
и мясо будущих времен. А вы —
с ненужной хитростью во взоре
сплошные темные Семеновы.Пусть краб — летописец поэм,
пусть ветер — вишневый и вешний.
«А я его смачно поем,
пурпурные выломав клешни!»Привязанные к колесу
влачащихся дней и событий,
чем бить вас больней по лицу,
привыкших ко всякой обиде? О, если бы ветер Венеции,
Камнем когда-то коснулся ноги твоей,
Позже, когда проснулся душой своей,
Песни пел птицею, вольные песни полей.
С каждым рожденьем любил, все любил сильней.
Облаком легким от солнца тебя закрывал,
Средь тростников тихо на флейте играл,
Валом встречал тебя в плаваньи бурных морей.
С каждым рожденьем любил, все любил сильней.
Лишь гении доступны для толпы!
Но ведь не все же гении — поэты?!
Не изменяй намеченной тропы
И помни: кто, зачем и где ты.
Не пой толпе! Ни для кого не пой!
Для песни пой, не размышляя — кстати ль!..
Пусть песнь твоя — мгновенья звук пустой, —
Поверь, найдется почитатель.
Счастлив, кому судьбою дан
Неиссякаемый стакан:
Он бога ни о чем не просит,
Не поклоняется молве,
И думы тягостной не носит
В своей нетрезвой голове.С утра до вечера ему
Не скучно — даже одному:
Не занятый газетной скукой
Сидя с вином, не знает он,
Как царь, политик близорукой,
Занималась заря и весенние песни звучали,
Не смолкали они на беспечных и юных устах,
Открывались кругом необятно широкие дали
В лучезарных мечтах.
Жизнь манила к себе, облекаяся в яркие краски,
Вся — сиянье и свет — увлекала, манила вперед,
И казалося нет, как царевичу юному в сказке,
Недоступных высот.
Из болот да лесов мы идем,
Озираемся, песни поем;
Нехорошие песни — бирючьи,
Будто осенью мокрые сучья
Раскачала и плачется ель,
В гололедицу свищет метель,
Воет пес на забытом кургане,
Да чернеется яма в бурьяне,
Будто сына зарезала мать…
Мы на свадьбу идем пировать:
Детский профиль на белых подушках, —
И всю ночь ты шептала в бреду
О цветах, о любимых игрушках
И о гномах в осеннем саду.
В эту ночь ты дышать перестала…
Повинуясь желаньям твоим,
Я о смерти твоей рассказала
Только маленьким гномам лесным.
О городе старинном есть преданье,
Который был волною поглощен, —
На дне морском еще белеют зданья,
Дворцы и храмы, и ряды колонн.
Порой певец, средь мрака и молчанья,
Из глубины как будто слышит звон,
И голосам далеким внемлет он,
Что странного полны очарованья.
(Припев)
Здесь в рощах помавают лавры,
Здесь ярки дни и ночи темны,
Здесь флейты ропщут, бьют литавры, —
Но ты суровый север помни!
Здесь белы во дворцах колонны,
Покои пышны и огромны,
В саду — фонтан, что ключ бессонный,
Но ты суровый север помни!
Здесь девы гибки, девы статны,
Что мне до стишков любовных?
Что до вздохов и до слез?
Мне, венчанному цветами,
С беззаботными друзьями
Пить под тению берез! Нам в печалях утешенье
Богом благостным дано:
Гонит мрачные мечтанья,
Гонит скуку и страданья
Всемогущее вино, Друг воды на всю природу
Смотрит в черное стекло,
Если б водка была на одного -
Как чудесно бы было!
Но всегда покурить — на двоих,
Но всегда распивать — на троих.
Что же — на одного?
На одного — колыбель и могила.
От утра и до утра
Раньше песни пелись,
Как из нашего двора
«Будешь помнить!» Прогремела
Мне насмешка Посидона.
Коней бурных он направил
В глубь взволнованного лона,
В свой коралловый чертог.
Но всем ветрам предоставил
Выть над морем гневный бог,
Плещут, мечут пеной белой
Ярый Эвр, свирепый Нот,
Зверь Борей и Зефир юный;
Стелются волны от дыма кадильного,
Сердца, любовью святою обильного —
Стихло биение… Вечный покой!
Звукам внимая напева печального,
Люди сошлись у одра погребального
Тесною дружной толпой.
С бледного лика, отныне безмолвного,
Невыразимым спокойствием полного —
Многие взоров не сводят с тоской
Вечный покой!
К морскому берегу, рыбачка молодая
Идет, лишь утренний повеет ветерок;
И видит груды там кораллов драгоценных,
И перлов, брошенных волнами на песок.
Довольная своим сокровищем нежданным,
Она украсить им спешит простой наряд.
И в мягкий шелк волос, жемчужины вплетая —
Завистливых подруг угадывает взгляд.
Похоронная песнь
Лик солнца бледнеет, и ветер свежеет,
Листы облетают, цветы доцветают,
И год
Лежит в облетевших листах, помертвевших,
Как лед.
Идите, месяцы, вздыхая,
Толпой от Ноября до Мая,
Печальный траур надевая;
Несите гроб, в котором ждет
Двух нежных рук оттолкновенье —
В ответ на ангельские плутни.
У нежных ног отдохновенье,
Перебирая струны лютни.Где звонкий говорок бассейна,
В цветочной чаше откровенье,
Где перед робостью весенней
Старинное благоговенье? Окно, светящееся долго,
И гаснущий фонарь дорожный…
Вздох торжествующего долга
Где непреложное: «не можно»…В последний раз — из мглы осенней —
Бытовые песни разного рода.
Беседы и беседные песни
в уездах Петрозаводском и Повенецком
2
2.
Во поле березонька стояла,
Во поле кудрявая стояла,
Некому в чистом поле гуляти,
Воздух прозрачный и синий,
Выйду в цветочные чащи.
Путник, в лазурь уходящий,
Ты не дойдешь до пустыни.
Воздух прозрачный и синий.
Лугом пройдешь, как садом,
Садом в цветенье диком,
Ты не удержишься взглядом,
Чтоб не припасть к гвоздикам.
…И все слышней, и все напевней
Шумит полей родных простор,
Слывет Москва «большой деревней»
По деревням и до сих пор.В Москве звенят такие ж песни,
Такие песни, как у нас;
В селе Оселье и на Пресне
Цветет один и тот же сказ.Он, словно солнце над равниной,
Бросает в мир снопы лучей,
И сплелся в нем огонь рябины
С огнем московских кумачей.Москва пробила все пороги
Наше злое время — время лютой битвы.
Прочь кимвал и лиру! Гимнов не просите,
Золотые струны на псалтири рвите!
Ненавистны песни, не к чему молитвы.
О щиты мечами гулко ударяя,
Дружно повторяйте клич суровой чести,
Клич, в котором слышен голос кровной мести,
Клич, в котором дышит сила огневая.
Песни будут спеты только после боя,
В лагере победы, — там огни зажгутся,
Лет бы сбросить мне, ребята,
Шестьдесят,
Я бы тоже стал вожатым
Октябрят.Это дело интересней
Всяких дел.
На досуге я бы песни
С ними пел.Мёл бы с ними коридоры,
Школьный зал
И паркет, как полотёры,
Натирал.С октябрятами ходил бы
Автор Ондра Лысогорский
Перевод Марины Цветаевой
О ты, которой не хватало суток!
Ты в первый раз сегодня заспалась!
Чтоб накормить девятерых малюток,
Одеть раздетых и обуть разутых, —
Ты до рассвета начинала утро,
А ночью шила, не смыкая глаз.
Душно в темнице сырой и холодной.
Ноет стесненная грудь…
Нету простора для воли свободной
Прерван в начале мой путь….
Бьюсь и об стену с безумной тоскою.
Слушаю песню цепей;
Рву эти цепи безсильной рукою…
Тихо в могиле моей!…
Помню я: яркое солнце сияло.
Шли мы веселой толпой,
То ли буря, то ли вьюга
снегу в косы намела…
— Ну, подруга!
— Что, подруга?
Вся ли молодость ушла? Вся ли в поле рожь поспела?
Ежевика отцвела?
Все ли песни перепела?
Все ли слёзы пролила? …То ли просто помолчала,
то ль чего подождала.
Кабы мне начать сначала,
Средь воскреснувших полей
Гений звуков — соловей
Песнью весь излиться хочет,
В перекатах страстных мрет,
Вот неистово хохочет,
Тише, тише стал — и вот
К нежным стонам переходит
И, разлившись, как свирель,
Упоительно выводит
Они серебряную трель. О милая! певец в воздушном круге
Час пришел—так бери же, неси меня, Смерть,
В безпредельныя области духа!
Без разспросов—куда? я прошел путь земной,
Изволением свыше ведомый…
Что я людям давал,—я давал не свое,
А что было мне подано свыше,
И не знал, не считал, не ценил, что даю.
Пел как Божья в поднебесьи птичка…
До свиданья-ж, друзья! Мир цветущий, прощай!
С благодарной душой вас покину—
Прими побед венец,
Отечества отец!
Хвала тебе!
Престола с высоты
Почувствуй сладость ты
От всех любиму быть.
Хвала тебе! Не грозных сил стена
Властителям дана
Защитою;
Но подданных любовь,
Страшна дорога через свет;
Непьяный вижу я дорогу:
А пьян, до ней мне дела нет,
Я как слепой — и слава богу! Мечта и сон — наш век земной;
Мечта? — Я с Бахусом мечтаю,
И сон? — За чашей круговой
Я не скорее ль засыпаю? Что шаг, — то грех: как не почтить
Совета веры неподложной?
Напьемся так, чтобы ходить
Нам было вовсе невозможно.Известно всем, что в наши дни
1
— Вы бледны, моя сеньора.
Что склонили вы глаза?
— Я, пока вы на охоте,
Убираю волоса.
— Чей же конь заржал так жарко
На конюшне у меня?
— Мой отец прислал в подарок
Вам прекрасного коня.
— Чей же в зале щит повешен?
ИЗ БИБЛИИ
Пусть кимвалы поют,
Пусть тимпаны звучат,
Богу Нашему гимн,
Стройный гимн возгласят.
Пойте священные песни
В честь Вседержителя-Бога,
Он за народ Свой смиренный
Поднял десницу Свою.
Что пел Божественный, друзья,
В порыве пламенном свободы…
И в полном чувстве Бытия,
Когда на пиршество Природы
Певец, любимый сын ея,
Сзывал в единый круг народы;
И с восхищенною душей,
Во взорах — луч животворящий,
Из чаши Гения кипящей
Он пил за здравие людей.