Занималась заря и весенния песни звучали,
Не смолкали оне на безпечных и юных устах,
Открывались кругом необятно широкия дали
В лучезарных мечтах.
Жизнь манила к себе, облекаяся в яркия краски,
Вся—сиянье и свет—увлекала, манила вперед,
И казалося нет, как царевичу юному в сказке,
Недоступных высот.
Но померкла заря, набежали вечерния тени,
И закрыли оне необятно широкую даль,
Звуки песен живых заглушает то голос сомнений,
То укор и печаль.
Отлетели мечты, потускнели блестящия краски,
Все окутал собой, все покрыл непроглядный туман…
Вместо грез золотых, вместо грез очарованной сказки —
Мишура и обман!