Стонет витязь наш косматый,
Рыщет он за перстеньком,
Двадцать раз через палаты
Прокатился кубарем.
Комплиментов не воркует,
Табаку уж не клюет,
Лишь о перстне он тоскует!
„Ах! сыщите“, — вопиет!
Из-под лавки на окошко
Перепархивает он,
Там пошарит, тут немножко,
Перстня ждет со всех сторон.
Ждет его, увы, но тщетно,
Знать судил ему так рок,
Завалялся неизвестно
Наш куда-то перстенек.
Он к паркету прилегает,
Носик в щелку он уткнул,
Не вздыхает, не моргает,
Что ж он? ищет? — нет, уснул.
Вдруг воскликнул он впросонках:
Тем, кто найдет, сто рублей,
Огурцов в пяти бочонках,
Пару вороных коней,
Мех прапрадедушкин лисий,
Двух свиней, грибов мешок,
Все отдать... (готов), ах, детки,
Не найдется перстенек.
Песня
С тех пор, как ты пленен другою,
Мальвина вянет в цвете лет;
Мне свет прелестен был тобою;
Теперь — прости, прелестный свет!
Ах! не отринь любви моленья:
Приди… не сердце мне отдать,
Но взор потухший мой принять
В минуту смертного томленья.
Спеши, спеши! близка кончина;
Смотри, как в час последний свой
Твоя терзается Мальвина
Стыдом, любовью и тоской;
Не смерти страшной содроганье,
Не тусклый, безответный взгляд
Тебе, о милый, возвестят,
Что жизни кончилось страданье.
Ах, нет!.. когда ж Мальвины муку
Не услаждает твой приход;
Когда хладеющую руку
Она тебе не подает;
Когда забыт мой друг единый,
Мой взор престал его искать,
Душа престала обожать:
Тогда — тогда уж нет Мальвины!
Вот вам стихи, и с ними мой портрет!
О милые, сей бедный дар примите
В залог любви. Меня уж с вами нет!
Но вы мой путь, друзья, благословите.
Вы скажете: печален образ мой;
Увы! друзья, в то самое мгновенье,
Как в пламенном Маньяни вдохновенье
Преображал искусною рукой
Веленевый листок в лицо поэта,
Я мыслию печальной был при вас,
Я проходил мечтами прежни лета
И предо мной мелькал разлуки час!
Куда ведет меня мой рок, не знаю;
И если б он мне выбрать волю дал
Мой путь... друзья! — не тот бы я избрал;
Но с Промыслом судиться не дерзаю!
Пусть будет то, что свыше суждено!
Готов на все!.. Условие одно:
Чтоб вы, рукой Всесильного хранимы,
В сей буре бед остались невредимы.
Портрет И. В. Гете (художник Йозеф Раабе, 1814)
Творец великих вдохновений!
Я сохраню в душе моей
Очарование мгновений,
Столь счастливых в близи твоей!
Твое вечернее сиянье
Не о закате говорит!
Ты юноша среди созданья!
Твой гений, как творил, творит.
Я в сердце уношу надежду
Еще здесь встретиться с тобой:
Земле знакомую одежду
Не скоро скинет гений твой.
В далеком полуночном свете
Твоею Музою я жил.
И для меня мой гений Гете
Животворитель жизни был!
Почто судьба мне запретила
Тебя узреть в моей весне?
Тогда душа бы воспалила
Свой пламень на твоем огне.
Тогда б вокруг меня создался
Иной, чудесно-пышный свет;
Тогда б и обо мне остался
В потомстве слух: он был поэт!
Здравствуй, мой друг, Николай Иванович Гнедич! Не сетуй,
Долго так от меня не имея ни строчки ответной;
Ведаешь, милый Гомеров толмач, что писать я не падок!
Ведаешь также и то, что и молча любить я умею;
Можешь об этом узнать от одесской новой знакомки;
Рад я весьма за тебя, что с нею ты встретился. Верь мне,
Дружба ея целительней воздуха. Крымское небо,
Память древности светлой, величие Понта, беседу
Женщины милой, с душой поэтической, песни Гомера,
Мир души, беззаботность — все это смешай хорошенько
В чистой воде Иппокрены, и пей ежедневно, и будешь
Снова здоров. Честь имею пребыть с совершенным почтеньем,
Милостивый Государь, покорным слугою: Жуковский.
О юноша! лети, под зоной отдаленной,
Иных друзей, надежд и радостей искать!
Ищи побед, толпой прелестной окруженной;
Оставь, оставь меня в печалях увядать!
Ах! жить, делясь с тобой и сердцем и судьбою,
Сей жребий сладостный, сей дар не для меня!..
Но если не совсем отринута тобою,
Эдвин, не позабудь, не позабудь меня!
Когда ж — быть может! — вид любовницы в страданье
Нарушит тишину, мой друг, души твоей;
Тогда протекшего загладь воспоминанье,
Тогда спокой себя, тогда забудь о ней!
Но может быть и то, — что, в ужасах мученья,
Как блага будешь ждать решительного дня,
Ждать будешь, но вотще, друзей и услажденья,
Тогда — не позабудь, не позабудь меня!
Пламенный месяц Червен явился, лягнул во Изока,
Сбил его с неба и сам нарядился в парик лучезарный,
Гордо потек по эфиру, сказав арзамасцам: Сбирайтесь!
Но арзамасцы не вдруг собрались; спустя две седмицы
С той поры, как Червен воцарился, они у великого Рейна
В кучку сошлись поболтать о законах; и впрямь поболтали;
Взяв рукописное оных законов святилище, то есть тетрадку,
Где регистратор коллежский Нагибин их написал узорочно,
Рейн прочел их внятно, понятно, приманчивым гласом.
Смирно слушали члены, дослушав, во всем согласились;
Дан был Светлане приказ к подписанью законы представить.
Вот Светлана представила их! Дело с концом: Подпишите!
Dе Bouquиllon
Jе vaиs chantеr la fêtе;
Jе crеusе donc ma têtе,
Maиs jе mе sеns trop bêtе
Pour célébrеr la fêtе
Dе Bouquиllon.
Chеr Bouquиllon!
Jе suиs trop téméraиrе,
Jе dеvraиs bиеn mе taиrе;
Maиs commеnt nе pas braиrе,
Quе ta fêtе m’еst chèrе,
Chеr Bouquиllon!
Pour Bouquиllon
Иnvoquons donc la rиmе!
Еt grиmpons sur la cиmе
Dе l’Olympе sublиmе!
La musе nous anиmе
Pour Bouquиllon!
O, Bouquиllon!
Cе jour, quи va paraîtrе,
Иl t’a déjà vu naîtrе,
Maиs иl mе faиt connaîtrе
Quе tu n’еs plus а naîtrе,
O, Bouquиllon!
Par Bouquиllon
S’еmbеllиt la naturе!
Son âmе еst bonnе еt purе,
Jе dиs sans иmposturе,
Jе l’aиmе, еt jе la jurе
Par Bouquиllon!
О! вы, которые в молитвах и слезах
Теснились вкруг моей страдальческой постели,
Которые меня в борьбе с недугом зрели,
О дети, о друзья! на мой спокойный прах
Придите усладить разлуку утешеньем!
В сем гробе тишина; мой спящий взор закрыт;
Мой лик не омрачен ни скорбью, ни мученьем,
И жизни тяжкий крест меня не бременит.
Спокойтесь, зря мою последнюю обитель;
Да, мой достигнет к вам из гроба тихий глас,
Да будет он моим любезным утешитель!
Открыто мне теперь все, тайное для вас!
Стремитесь мне вослед с сердечным упованьем,
Хранимы Промысла невидимой рукой:
Он с жизнью нас мирит бессмертья воздаяньем!
За гробом, милые, вы свидитесь со мной!
Се он, на жизни путь судьбою приведенной!
Беспечен, весел, тих, играет на цветах!
О чистая краса невинности священной!..
Пред ним веселие на радужных крылах
Летит и дольный мир сияньем украшает!
Он радость бытия из полной чаши пьет!
Он в даль сокрытую очей не устремляет!
Готов в безвестный путь! Готов — куда влечет
Незримая судьба таинственной рукою!
Увы! Что рок ему обресть определил?
К блаженству ль он придет начертанной стезею?
Иль скорбь ему в удел Могучий положил?
Невинность мирная! блажен своим незнаньем...
Гляди с надеждою, с душевной чистотой,
С непотрясаемым на благость упованьем!
Довольно: есть Творец, и счастье — жребий твой.
Любезный друг, гусар и Бок!
Планетам изменять нимало нам не стыдно!
Их путь от нас далек;
К тому ж, мой друг, для звезд небесных не обидно,
Когда забудешь их на час для звезд земных!
Для беспредельности одной они сияют,
И в гордости своей совсем не замечают
Слепцов, которые из мрачности земной
Их куртизируют подзорною трубой!
Хоть я и не гусар, но клясться рад с тобой
Священным именем пророка,
Что, встретившись, как ты, с прекрасною четой,
Забыл бы звезды все, Жуковского и Бока!
В осьмом часу тебя готов я ждать!
Но завяжи глаза, чтоб к нам дойти вернее,
Чтобы опять сирены не видать!
Близ пропасти слепой всегда пройдет смелее.
Вспомни, вспомни, друг мой милой,
Как сей день приятен был!
Небо радостно светило!
Мнилось, целый мир делил
Наслаждение со мною!
Год минувший — тяжкий сон!
Смутной, горестной мечтою
Без возврата скрылся он.
Снова день сей возвратился,
Снова в сердце тишина!
Вид природы обновился —
И душа обновлена!
Что прошло — тому забвенье!
Верный друг души моей,
Нас хранило Провиденье!
Тот же с нами круг друзей!
О сопутник мой бесценный!
Мысль, что в мире ты со мной,
Неразлучный, неизменный, —
Будь хранитель в жизни мой!
В ней тобою все мне мило!
В самой скорби страха нет!
Небо нас соединило!
Мы вдвоем покинем свет!
Вчера я долго веселился,
Смотря как мотылек
Мелькал на солнышке, носился
С цветочка на цветок.
И милый цвет его менялся
Всечасно предо мной,
То алой тенью отливался,
То нежной голубой.
Я вслед за ним... но он быстрее
Виляет и кружит!
И вижу, вдруг, прильнув к лилее,
Недвижимый блестит!
Беру... и мой летун вертляной
Дрожит в моих руках.
Но где же блеск его румяной?
Где краски на крылах?
Увы! коснувшись к ним перстами,
Я стер их нежный цвет!
И мотылек... он все с крылами.
Но красоты уж нет!
„Так наслажденье изменяет!“ —
Вздохнувши я сказал:
„Пока не тронуто — блистает!
Дотронься — блеск пропал!“
Скажите, Катерина!
Какая бы причина,
Что вы в душе моей
Сидите да сидите!
Ведь что ни говорите!
Такого сидня в ней
Еще и не бывало!
Не много и не мало,
А двадцать девять лет
Как мне лишь вами свет
И весел, и прекрасен!
Недуг сей не опасен,
Зато неизлечим!
И видно, что уж с ним
Тащиться до могилы!
От сей болезни милой
Я заживо умру!
И сам своей рукою
С досады раздеру
Подписанный судьбою
На жизнь сию билет!
Пугать собою свет!
Таскаться привиденьем!
Быть скучным мертвецом,
И в свете с отвращеньем —
В занятии таком
Не вижу я отрады!
Я жить для вас готов!
А скучных мертвецов
Оставим для баллады!
Как весело, весело!
Опять собралися мы
Под светлыми сенями
Заветного острова!
Вкруг света оплавайте —
Нигде не найдете вы
Подобного острова!
Не море широкое
Шумя разливается
Вкруг нашего острова;
Не бездной глубокою
Отрезан от твердых он
Брегов матерой земли.
К ней крепко привязанный
Канатом хранительным,
Всегда нам доступен он;
И плотик с перилами,
Без ветра попутного,
Без паруса, кормщика,
На остров привозит нас —
Увозит нас с острова...
У нашего острова
О буре не слыхано!
И воды окружные
При ветре порывистом
Едва покрываются
Чешуйкой блестящею,
Как будто ласкаяся
К зеленому берегу.
Что, когда б одни влачились
Мы дорогою земной
И нигде на ней не льстились
Повстречать души родной?..
И от странствия, друзья,
Отказался б лучше я!
Что тогда красы творенья
В наших были бы глазах?
На источник наслажденья
Мы смотрели бы в слезах!
И веселья милый глас
Был бы жалобен для нас!
Кто б отрадными устами
Нам „терпение“ сказал?
Кто б нас братскими руками
Утомленных поддержал?
Кто б в опасный, страшный час
Был покров и щит для нас?
И безрадостно б, уныло
Наша вся дорога шла!..
Отчего ж нам жить так мило?
Чем дорога весела?
О! друзья! то сердца глас:
Провожают братья нас!
За нежный поцелуй ты требуешь сонета,
Но шутка ль быть творцом четырнадцати строк
На две лишь четки рифм? Скажи сама, Лилета:
„А разве поцелуй безделка!“ Дай мне срок!
Четыре есть стиха, осталось три куплета.
О Феб! о добрый Феб! не будь ко мне жесток,
Хотя немножечко парнасского мне света!
Еще строфа! Смелей! Уж берег недалек!
Но вот уж и устал! О мука, о досада!
Здесь Лила — поцелуй! тут рифма и — надсада!
Как быть? Но Бог помог! еще готов терцет!
Еще б один — и все! пишу! хоть до упада!
Вот!.. Вот! почти совсем!.. О радость, о награда!
Мой, Лила, поцелуй, и вот тебе сонет!
Романс
Над прозрачными водами
Сидя, рвал Услад венок;
И шумящими волнами
Уносил цветы поток.
«Так бегут лета младые
Невозвратною струей;
Так все радости земные —
Цвет увядший полевой.
Ах! безвременной тоскою
Умерщвлен мой милый цвет.
Все воскреснуло с весною;
Обновился божий свет;
Я смотрю — и холм веселый
И поля омрачены;
Для души осиротелой
Нет цветущия весны.
Что в природе, озаренной
Красотою майских дней?
Есть одна во всей вселенной —
К ней душа, и мысль об ней;
К ней стремлю, забывшись, руки —
Милый призрак прочь летит.
Кто ж мои услышит муки,
Жажду сердца утолит?»
Цветет и расцветает
Мой милый островок;
Там веет и летает
Душистый ветерок.
Сплела там роща своды;
В тени их тишина;
Кругом покойны воды,
Прозрачные до дна.
Там знойными лучами
День летний не палит;
Там сладостно листами
Прохлада шевелит.
Там звезды ясной ночи
Сквозь темный свод древес
Глядят, как будто очи
Блестящие небес.
Пленительно сквозь сени
Луна сияет там,
Раскидывая тени
Дерев по берегам.
Там гении крылаты
Играют при луне,
Пьют листьев ароматы,
И плещутся в волне.
Там нас встречает радость;
Там все забава нам:
Подруга наша младость
Играет с нами там.
Кто вас случайно в жизни встретит,
Тот день нечаянный такой
Меж днями счастия заметит,
И скажет случаю спасибо всей душой!
И я ему, причудливому богу,
Спасибо всей душой сказал
За то, что мне он на дорогу
Попутчиком любезным дал
Приятное об вас воспоминанье!
На чуже страннику сей дар — благодеянье!
С таким товарищем не скучен скучный путь,
Веселый веселее вдвое!
Кто ж раз увидел вас, тому невольно в грудь
Вселяется желание живое:
Чтоб в жизни встретить вас еще когда-нибудь,
Чтоб, стоя счастия, вы и счастливы были,
Но чтоб и нового знакомца не забыли!