Есть имена, как душные цветы,
И взгляды есть, как пляшущее пламя…
Есть темные извилистые рты
С глубокими и влажными углами.
Есть женщины. — Их волосы, как шлем,
Их веер пахнет гибельно и тонко.
Им тридцать лет. — Зачем тебе, зачем
Моя душа спартанского ребенка?
На заре — наимедленнейшая кровь,
На заре — наиявственнейшая тишь.
Дух от плоти косной берет развод,
Птица клетке костной дает развод,
Око зрит — невидимейшую даль,
Сердце зрит — невидимейшую связь.
Ухо пьет — неслыханнейшую молвь.
Над разбитым Игорем плачет Див.
Никому не отмстила и не отмщу —
Одному не простила и не прощу
С дня как очи раскрыла — по гроб дубов
Ничего не спустила — и видит Бог
Не спущу до великого спуска век…
— Но достоин ли человек?..
— Нет. Впустую дерусь: ни с кем.
Одному не простила: всем.26 января
Большими тихими дорогами,
Большими тихими шагами…
Душа, как камень, в воду брошенный —
Все расширяющимися кругами…
Та глубока — вода, и та темна — вода…
Душа на все века — схоронена в груди.
И так достать ее оттуда надо мне,
И так сказать я ей хочу: в мою иди!
Один маня, другой с полуугрозой,
Идут цветы блестящей чередой.
Мы на заре клянёмся только розой,
Но в поздний час мы дышим резедой.
Один в пути пленяется мимозой,
Другому ландыш мил, блестя в росе. —
Но на заре мы дышим только розой,
Но резедою мы кончаем все!
Прорицаниями рокоча,
Нераскаянного скрипача
Piccicata’ми… Разрывом бус!
Паганиниевскими «добьюсь!»
Опрокинутыми…
Нот, планет —
Ливнем!
— Вывезет!!!
— Конец… На нет… Недосказанностями тишизн
Заговаривающие жизнь:
Страдивариусами в ночи
Проливающиеся ручьи.4 мая
Тёмной ночью в тарантасе
Едем с фонарём.
«Ася, спишь?» Не спится Асе:
Впереди паром!
Едем шагом (в гору тяжко),
В сонном поле гром.
«Ася, слышишь?» Спит бедняжка,
Проспала паром!
В темноте Ока блеснула
Жидким серебром.
Ася глазки разомкнула…
«Подавай паром!»
Посадила яблоньку:
Малым — забавоньку,
Старому — младость,
Садовнику — радость.
Приманила в горницу
Белую горлицу:
Вору — досада,
Хозяйке — услада.
Породила доченьку —
Синие оченьки,
Горлинку — голосом,
Солнышко — волосом.
На горе девицам,
На горе молодцам.
С головою на блещущем блюде
Кто-то вышел. Не я ли сама?
На груди у меня — мертвой грудою —
Целый город, сошедший с ума! А глаза у него — как у рыбы:
Стекленеют, глядят в небосклон,
А над городом — мертвою глыбой —
Сладострастье, вечерний звон.22 августа 1917
Трудно и чудно — верность до гроба!
Царская роскошь — в век площадей!
Стойкие души, стойкие ребра, —
Где вы, о люди минувших дней?! Рыжим татарином рыщет вольность,
С прахом равняя алтарь и трон.
Над пепелищами — рев застольный
Беглых солдат и неверных жен.
Аdieu, France!
Аdiеu, France!
Аdiеu, France!
Marie Stuart Мне Францией — нету
Нежнее страны —
На долгую память
Два перла даны.Они на ресницах
Недвижно стоят.
Дано мне отплытье
Марии Стюарт5 июняНежная Франция (фр.) Прощай, Франция! Мария Стюарт (фр.)
Хочу у зеркала, где муть
И сон туманящий,
Я выпытать — куда Вам путь
И где пристанище.
Я вижу: мачта корабля,
И Вы — на палубе…
Вы — в дыме поезда… Поля
В вечерней жалобе…
Вечерние поля в росе,
Над ними — вороны…
— Благословляю Вас на все
Четыре стороны!
Сам посуди: так топором рубила,
Что невдомек: дрова трещат — аль ребра?
А главное: тебе не согрубила,
А главное: осталась доброй.Работала за мужика, за бабу,
А больше уж нельзя — лопнут виски!
— Нет, руку приложить тебе пора бы:
У человека только две руки!
Мы с Вами разные,
Как суша и вода,
Мы с Вами разные,
Как лучик с тенью.
Вас уверяю — это не беда,
А лучшее приобретенье.
Мы с Вами разные, Какая благодать!
Прекрасно дополняем Мы друг друга.
Что одинаковость нам может дать?
Лишь ощущенье замкнутого круга.
Потусторонним
Залом царей.
— А непреклонный
Мраморный сей?
Столь величавый
В золоте барм.
— Пушкинской славы
Жалкий жандарм.
Автора — хаял,
Рукопись — стриг.
Польского края —
Зверский мясник.
Зорче вглядися!
Не забывай:
Певцоубийца
Царь Николай
Первый.
Благоухала целую ночь
В снах моих — Роза.
Неизреченно-нежная дочь
Эроса — Роза.
Как мне усвоить, расколдовать
Речь твою — Роза?
Неизреченно-нежная мать
Эроса — Роза!
Как …… мне странную сласть
Снов моих — Роза?
Самозабвенно-нежная страсть
Эроса — Роза!
Купальщицами, в легкий круг
Сбитыми, стаей
Нимф-охранительниц — и вдруг,
Гривы взметаяВ закинутости лбов и рук,
— Свиток развитый! —
В пляске кончающейся вдруг
Взмахом защиты —Длинную руку на бедро…
Вытянув выю…
Березовое серебро,
Ручьи живые! 9 сентября
Ты говоришь о Данта роке злобном
И о Мицкевича любившей мгле.
Как можешь говорить ты о подобном
Мне — горестнейшему на всей земле! Ужели правды не подозреваешь
И так беды моей не видишь ты,
Что розы там с улыбкой собираешь,
Где кровь моя обрызгала шипы.
Сыплют волны, с колёсами споря,
Серебристые брызги вокруг.
Ни смущения в сердце, ни горя, —
Будь счастливым, мой маленький друг!
В синеву беспокойного моря
Выплывает отважный фрегат.
Ни смущения в сердце, ни горя, —
Будь счастливым, мой маленький брат!
О нет, не узнает никто из вас
— Не сможет и не захочет! —
Как страстная совесть в бессонный час
Мне жизнь молодую точит! Как душит подушкой, как бьет в набат,
Как шепчет все то же слово…
— В какой обратился треклятый ад
Мой глупый грешок грошовый! Март