…Я знаю —
…Я знаю —зеленая
…Я знаю — зеленаятравка
Ложится уверенней
Ложится увереннейв стих.
Но будет.
Но будет.Я пробую
Но будет. Я пробуютрактор
И в жизни,
И в жизни,и в строфах
И в жизни, и в строфахсвоих.
Я отдал
Я отдалберезам
Я отдал березамвсе дани.
Теперь я
Теперь ядодумал,
Теперь я додумал,дорос —
За что
За чтомолодые
За что молодыедворяне
Певали
ПевалиРоссию
Певали Россиюберез.
В далекую
В далекуютемную
В далекую темнуюбытность
Вся эта
Вся этасусальная
Вся эта сусальнаядрянь
Обертывалась
Обертываласькак
Обертывалась как«самобытность»
В квасном
В квасномдиалекте
В квасном диалектедворян.
О русские
О русскиепесни
О русские песнии тройки!
Затравлен,
Затравлен,забыт
Затравлен, забыти чуть жив,
На этой
На этоймосковской
На этой московскойнастойке
Дурел
Дурел«православный»
Дурел «православный»мужик.
Но я-то
Но я-тов делах
Но я-то в делахПерекопов
Затем
Затеми гремел
Затем и гремели громил,
Чтоб был
Чтоб былдо корня
Чтоб был до корняперекопан
Весь этот
Весь этотусадебный
Весь этот усадебныймир.
То
Тоармией целой,
То армией целой,то горстью,
И вкривь
И вкривьмы рубали
И вкривь мы рубалии вкось
С березовой
С березовойэтою
С березовой этоюкостью
Дворянскую
Дворянскуюбелую
Дворянскую белуюкость.
И видишь:
И видишь:солидно
И видишь: солиднои прочно
Угроблен
Угробленклассический
Угроблен классическийгнет
И только
И тольков лирических
И только в лирическихстрочках,
Бывает,
Бывает,усадьба
Бывает, усадьбамелькнет.
Но это —
Но это —страдатели,
Но это — страдатели,шавки,
Скулящие
Скулящиепо старине.
Мы
Мывидим
Мы видиминые ландшафты
В своей
В своейживописной стране!
Другие
Другиетона
Другие тонаи мотивы
Принес
Принесизумительный век.
И этот —
И этот —на локомотиве
Глядящий вперед
Глядящий впередчеловек.
Еще
Ещебелокурым
Еще белокурымподростком
Он принял
Он приняли пулю
Он принял и пулюи вошь.
И этого
И этогона березку
Теперь
Теперьты никак
Теперь ты никакне возьмешь.
Нет,
Нет,в трудных делах
Нет, в трудных делахПерекопов
Затем ты
Затем тыгремел
Затем ты гремели громил,
Чтоб был
Чтоб былдо корня
Чтоб был до корняперекопан
Весь этот
Весь этотусадебный
Весь этот усадебныймир…
Я слышал,
Я слышал,как старый
Я слышал, как старыйкрестьянин
Сказал трактористу:
Сказал трактористу:«Кажись,
И верно, мы, парень, достанем,
Выходит, партейную жись…»
День
Деньгусто клонился
День густо клонилсяна убыль,
И, собранные
И, собранныев строку,
Богатые
Богатыесочные зубы
Сверкнули
Сверкнулив ответ старику…
Забыв
Забыви себя,
Забыв и себя,и усталость,
Но молоды,
Но молоды,но стройны —
Мы травим,
Мы травим,как зверя,
Мы травим, как зверя,отсталость
На бурных
На бурныхдорогах
На бурных дорогахстраны.
Счастливая
Счастливаясвежая
Счастливая свежаяпоросль
Металла,
Металла,людей
Металла, людейи сырца —
На третью
На третьюпредельную
На третью предельнуюскорость
Поставила
Поставиланаши сердца.
И скоро,
И скоро,на солнце
И скоро, на солнцеалея,
Во весь свой
Во весь свойлирический рост
Широкой
Широкойшоссейной аллеей
Построятся
Построятсяшумы
Построятся шумыберез…
(Из поэмы)
И. Закат
К нам
Закат стекает
Полянами крыш.
Влажно засверкает
Зеленая тишь.
А потом
Красиво,
Ниже и вперед, —
Золотым разливом
Медленно пойдет.
Голубясь и тлея,
Перельется вниз
И заголубеет
Дремлющий
Карниз.
А когда
Он, розов,
Задрожит светло —
Разразится
Бронзой
В столовой
Стекло.
И в одно мгновенье
Перекрасив пар,
Медным отраженьем
Вспыхнет самовар.
2.
Чаишко
Чем у вас встречают?
Вот у нас — всегда
Золотистым чаем. —
Чудная вода!
И солдату снится:
В одинокий год
Бронзовая птица
Скатертью плывет.
А за нею чашек
Выводок смешной…
Да, вот этим краше
Многим дом родной!
Что ж,
Судьбы не хватит —
Значит, получай
Теплой благодатью
Разговор и чай…
Три столетья с лишком,
Господи спаси,
Кумом и чаишкой
Жили на Руси.
Три столетья ранен
Каждый,
Без войны,
Глупостью герани,
Нежностью жены.
Нас поит
Из крана
Радость не щедро́?
— Подставляй стаканы,
Убирай ведро.
3.
Дома
И туманом
Белым
Над семейством
Пар…
Пар…… — Милый…
Не успела…
Нынче…
На базар…
Ротшильдом
Я не был,
Голод
Я прошел,
Можно и без хлеба
Очень хорошо.
Хуже, если снится
Роскошь тульских щек.
— Что ж,
Налей, сестрица,
Чашечку еще!
Нам с тобою сорок,
Кажется, вдвоем?
Мы еще не скоро,
Черт возьми, умрем!
А судьба
Какая!
Жить,
Жить,любить
Жить, любитьи петь!
Посмотри, сверкают
Небо,
Небо,стекла,
Небо, стекла,медь!
Посмотри, родная:
Небо, стекла, медь!
Хорошо бы, знаешь,
Под гитару
Спеть!
Эти годы
Пели,
Пели для меня
Голосом
Шрапнелей,
Языком огня.
Эти годы слышал,
Как рыдает
Твердь.
Как идет
И дышит,
И бряцает
Смерть!
4.
Гитарная
И кричу я старой:
— Матушка, спою.
Принеси гитару
Старую мою!
Я спою,
Сыграю
Песню баррикад,
Ту, что, умирая,
Пел один солдат.
Молодое тело,
Молодость — в глазах,
Пел он,
И горела…
Кровь в его усах.
Умер, служба,
К ночи…
— Баюшки-баю,—
Так и не докончил
Песенку свою.
Я знаю,
Что такое:
«Спокойствие страны!»
Я вижу —
Кровь покоя
И молньи —
Тишины:
За бархатною пылью
Сомнительной нови,
Друзья,
Мы позабыли
Большую дань крови.
Друзья!
Мы помним мало
Вспоившую нас грудь,
Друзья,
Мы славим мало
И тех —
Кто лег, как шпалы,
Под наш железный путь!
По всем
Путям и тропам,
У всех
Морей и рек
Лежит, борьбой растоптан,
Прекрасный человек!
И девушки
Не пели…
И дом родной
Далек:
Лежит он
Под шинелью,
Без шлема
И — сапог…
Отволновались громы,
И вот
Умыты мы —
И пеною черемух,
И нежностью
Жены.
И вот
Мы помним мало
Вспоившую нас грудь,
И вот
Мы славим мало
И тех,
Кто лег, как шпалы,
Под наш железный
Путь!
Но в том
Душа не гибнет,
Кто сердцем
Не остыл,
И эта песня —
Гимном
Великим
И простым!
Художник и тема
В дырявых носках
Просыпалась Москва.
Глаза протирал рассвет.
С женой пошутив,
Дитю приласкав,
Встает за соседом — сосед.
Выходят соседи.
Просты, легки.
Завод их, как дом, зовет.
Как матери,
За руки взяв их, — гудки
Ведут за собой
На завод.
И в черном трико
Балансирует дым
Над трубами,
Над трудом.
И смотрит поэт
И завидует им,
Как нищий, зашедший в дом…
Что может быть хуже,
Ненужней, глупей
Вот этой свободы — вот?
Вот этой свободы,
Вот этих цепей
Интеллигентских свобод.
_____
В комнате тихо,
Совсем светло.
И резче глядит предмет.
На старом столе
Его стило́ —
Оружие. Инструмент.
Он будет работать.
Он схватит ножны
И на́голо острие.
Но он рассуждает:
Кому нужны
И песни,
И дело твое…
«Посмотрим на мир,
Отбросив на миг
Профессиональную грусть», —
И бросил поэт.
И смотрит на мир,
И видит его
Наизусть.
Он видит — соседи:
Все как один
Они ударяют в бак.
И потом здоровья
Облил сатин
Мускулатуру рубах.
Он видит соседа:
Один на один,
Он кроет чудовищный бак
И по́том здоровья
Облил сатин
Рубаху его — из рубах.
…Он выгонит тонны
По́тов и сал.
А ты ему
Вместо тонн
О стонах напишешь…
Но Шелли писал
Неплохо
Про этот стон.
Ты спустишься с мамой
В Донбасс,
На Урал…
А классики что —
Не в счет?
На эту
На маму
В карты играл
Товарищ
Некрасов еще.
Так думает он
И кладет в ножны
Ненужное острие.
Кладет, повторяя:
«Ему не нужны
Ни песни,
Ни дело твое».
_____
И он опустился —
Стар и сутул —
И синий совсем у виска.
И против него
Опустилась на стул,
Как следователь, —
Тоска.
И оба сидели
На квинту нос,
Без радикальных мер.
И восемь часов
Пунктиром занес
Мозеровский секундомер…
_____
В трубу провалился,
Крутясь, акробат,
Как дым, не оставив след.
И к дому прорвался
Через Арбат
Мой честный,
Простой сосед.
Он мылся,
Его целовала жена,
К нему забегали друзья.
И я заподозрил:
А не она,
Не тема ли это моя?
Не тут ли, направо,
Среди этих стен,
Среди незабудок
И блох —
Герой из героев,
Тема из тем,
Эпоха из всех эпох?
_____
Поэт допытался:
Он в жизнь проник,
На жизнь взглянув
В упор.
А голос сомненья,
Подняв воротник,
Пропал в подворотне,
Как вор.
По кухне и счастьеН. А. Гнуни
Молчи, скрывайся и таи.
Молчи, скрывайсяТютчев
По кухне и счастье усвоено…
Я нежен,
А щеточник — тих:
Он волосы
Он волосыпонял по-своему,
Он делает
Щетки из них.
А мне они —
А мне они —целью и знаменем.
Я знаменем сделать
Я знаменем сделатьготов
И волосы
И волосычерного пламени,
И пламя
И пламягражданских трудов!..
Теперь я
Теперь япочувствовал это.
Теперь я
Теперь япрекрасно пойму.
Зимою —
Зимою —мерещится лето,
А летом —
А летом —лелеешь зиму…
Я предал военную
Я предал военнуюмолодость
Смиренью высоких забот,
И видишь,
И видишь,крылатые волосы
Жемчужная изморозь жжет…
Все к лучшему,
Все к лучшему,к лучшему,
Все к лучшему, к лучшему,к лучшему.
И осень,
И осень,и проседь забот.
Так яблоня
Так яблоняголыми сучьями
Плоды налитые несет.
Все к лучшему,
Все к лучшему,к лучшему,
Все к лучшему, к лучшему,к лучшему.
Но в двадцать четыре мои,
Подумай!
Подумай!Совсем — как по Тютчеву
Скрывайся…
Скрывайся…Молчи…
Скрывайся… Молчи…И таи…
Бубновое небо,
Бубновое небо,бубновое.
Но звезд
Но звездне достать и с горы.
Идеи-то, видишь ли,
Идеи-то, видишь ли,новые,
Да люди
Да людиуж очень
Да люди уж оченьстары.
Но трогай!
Но трогай!
Но трогай!
Качай, бесколесая жизнь!
И если лежать…
У порога —
Конем запаленным
Ложись!
Ах, милая,
Ах, милая,милая,
Ах, милая, милая,милая,
Мы камень еще подожжем
Моей поэтической силою
И черным
И черныматласным огнем!
Так пусть мне —
И целью
И цельюи знаменем,
Я знаменем
Я знаменемсделать готов
И волосы
И волосычерного пламени,
И пламя
И пламягражданских трудов!..
…А ты,
…А ты,мой соседушка
…А ты, мой соседушкаскромненький,
Ты руки
Ты рукитруди и труди,
От щетки —
От щетки —приветливей в комнате,
От песни —
От песни —светлей на груди.
Портовая ночь.
Штилевая слюда.
На синий фарватер
Выходят суда.
Два судна,
Два белых
Строятся в ряд.
Два судна:
На Данциг
И на Ленинград.
«Лоцман, вниманье:
Тоннаж перегружен!»
Нах Руслянд — машины,
Нах Полянд — оружье.
Вокзальная ночь.
И на канапе
Качаются двое
В бордовом купе.
И лентой влетает
В оконную раму
Железнодорожная панорама.
К Столбцам пролетая
Сквозь ветер
И лес,
Как шпаги, глотает
Рельсы экспресс…
«Кондуктор, вниманье:
Разбудите ровно…»
Нах Руслянд — геолог,
Нах Полянд — полковник.
_____
Галдят
Галдятв латифундиях
Галдят в латифундияхсытые псы.
Ночами
Ночаминад картами
Ночами над картамипланов
Склоняются
Склоняютсяв штабе
Склоняются в штабегустые усы
Налитого
Налитогокровью
Налитого кровьюулана.
Он сладко мечтает,
Он сладко мечтает,растроганный
Он сладко мечтает, растроганныйпан,
Забыв
Забывбельведерские беды,
Накинуть
Накинутьна плечи
Накинуть на плечимосковский жупан,
Подбитый
Подбитыйуланской победой.
Он усом
Он усомне раз и
Он усом не раз ине два
Он усом не раз и не дваотмечал
Большой дислокации метки.
Но все он
Но все онприходится
Но все он приходитсяне по плечам —
Московский
Московскийпокрой
Московский покройпятилетки.
Встают
Встаютнеприступно
Встают неприступнов горячем цеху
Железные стены
Железные стенызащиты.
И гладью — выходит —
И гладью — выходит —на рыбьем меху
Победы
Победыуланские
Победы уланскиешиты!
Он знает
Он знаетотлично:
Он знает отлично:войны не хотим,
Но если,
Но если,усатый
Но если, усатыйи пылкий,
Улан замечтается, —
Улан замечтается, —укоротим
Мечтанья
Мечтаньяот темени
Мечтанья от темении до затылка!
Вспомним,
Вспомним,как жили,
Вспомним, как жили,грошей не копя,
Платы
Платыне зная,
Платы не зная,в карманах
Платы не зная, в карманахне шаря…
Жизнь
Жизньпо душам,
Жизнь по душам,за душой —
Жизнь по душам, за душой —ни копья,
Кроме
Кромеземного шара.
Кроме одной
Кроме однойдорогой
Кроме одной дорогойстороны
С песней
С песнейдо звездных
С песней до звездныхвышек!
Чем мы
Чем мыбогаты?
Чем мы богаты?Тем, что —
Чем мы богаты? Тем, что —стройны.
Счастливы?
Счастливы?Тем, что
Счастливы? Тем, чтодышим.
Тем, что —
Тем, что —по бабушке
Тем, что — по бабушкене родня —
Мы
Мыпобратались
Мы побраталисьдо гроба.
Я —
Я —за тебя,
Я — за тебя,ты —
Я — за тебя, ты —за меня.
И за Республику
И за Республикуоба…
Что же ты
Что же тыпесню
Что же ты песнюна хитрую
Что же ты песню на хитруюречь
Стал перестраивать,
Стал перестраивать,сверстник?
Надо,
Надо,товарищ,
Надо, товарищ,любить
Надо, товарищ, любитьи беречь
Наши
Нашивоенные
Наши военныепесни.
Надо беречь —
Надо беречь —чтобы пела
Надо беречь — чтобы пелаи жглась
И никогда
И никогдане скользила
По голубой
По голубойгололедице глаз
Наша
Нашагражданская
Наша гражданскаясила.
Чтобы
Чтобыи в песнях
Чтобы и в песняхлюбимой страны
Брали
Браливсе выше
Брали все вышеи выше!
Чем мы
Чем мыбогаты?
Да тем, что —
Да тем, что —стройны,
Тем, что
Тем, чтоживем
Тем, что живеми дышим.
Тем, что —
Тем, что —по бабушке
Тем, что — по бабушкене родня —
Мы
Мыпобратались
Мы побраталисьдо гроба.
Я —
Я —за тебя,
Я — за тебя,ты —
Я — за тебя, ты —за меня.
И за Республику
И за Республикуоба!
Приподнимет
Гордо морду,
Гордо стянет
Профиль птичий…
Сколько стоит
Ваша гордость?
Цену — вашему величью?..
Так идет.
Ей очень грустно
(От утрат, видать, печали!).
Не твоим ли пышным
Бюстом
Перекоп мы защищали?..
Счастлив я,
Что этим годам
Отдал все —
И смех,
И грусть,
И с любимым небосводом
Преждевременно прощусь.
Это — капли,
Это — крохи,
Если взять наш век премудрый.
Что же дали вы эпохе,
Живописная лахудра?
Разве — это
Ищут люди?
Разве — это
Людям надо?
То кокетничает
Грудью,
То кокетничает
Задом.
Если вам уж неизвестно,
Разрешите, я замечу,
Что совсем в другое место
Спрятан разум человечий…
_____
Опадет черемух снежность,
Опадет и вновь родится.
К нам же молодость и нежность
Никогда не возвратится.
К нам всегда приходит мудрость
Через белые равнины.
Опадут,
Отпляшут кудри,
Зацветут седины.
И как в бешеном стакане,
Память вздрогнет
И запляшет…
Чем же вас тогда поманит
Дорогая прошлость ваша?..
Я не знаю лучше участь,
Голубей не вижу свода:
Умереть, борясь и мучась.
Умереть в такие годы.
И меня в суровой ломке
Лишь одно страшит немало:
Как бы гордой незнакомкой
Жизнь меня не миновала.
Все! —
И нежность песнопенья —
Все! —
И даже нежность тела —
Для железного цветенья,
Для единственного дела…
А тебе, как влага туче,
Красота дана природой.
На костер ее!
Чтоб лучше
Освещалася свобода.
Женской нежностью томима,
Не богатых,
Не красивых —
Назови твоим любимым
Воина трудолюбивых!
Не поймешь —
И будет худо.
Жизнь идет, а годы скачут,
И смотри — тебя забудут,
Как красивую собачку…
Русской женщины тихая прелесть,
И откуда ты силы берешь?
Так с тобой до конца и не спелись
Чужеземная мода и ложь.
А гляди: на готовом не нежась,
Соблюла, не утратила ты
Щек своих незаемную свежесть,
Блеск и гордость своей простоты.
А не сдали, склоняясь над делом,
Ни твои ни осанка, ни рост.
И журчит по плечам твоим белым
Золотая поэзия кос.
Если б слово такое имелось —
Передать так, как есть, без затей,
Этот взгляд, эту робкую смелость
Как на тройке летящих бровей!..
Да, не с песней неслась, не на тройке
Красоты твоей русская быль.
Было все: и больничная койка,
И этапов кандальная пыль,
Казематов подземные своды…
А когда (это помню уж сам)
Бородатые люди свободы
По сибирским скрывались лесам,
На снегу, на серебряном ложе,
Целя в подлую власть Колчака,
Припадала к ружейному ложу
Молодая, от гнева, щека!..
Но и в белое логово целясь,
Не менялась душа твоих глаз:
Та же тихая русская прелесть
Из-под шапки глядела на нас.
И такой же, во всем обаянье
Самобытной своей красоты,
И сегодня под звуки баяна
Над землянкой склоняешься ты.
Перерывы солдатского боя
Переливами песен полны:
За гармоникой бредят тобою
Загорелые руки войны…
Как же так: и тюремную участь,
И войну, и нужду, может быть,
Глаз твоих голубая живучесть,
Не померкнув, могла победить?!
Не такой ли ты просто породы?
Не таких ли ты просто кровей?
Уж не в недрах ли русских — природа
Неподкрашенной силы твоей?
Не одна ли роса оросила
И тебя, и родные края?
И, как самое имя «Россия»,
Не извечна ли прелесть твоя?
И ночь эта
Будет богатой,
И я
Улыбнуться не прочь —
Уж бронзовый якорь заката
Бросает московская ночь.
Мне ветер
Приятельски машет,
И, путаясь и пыля,
Как зелием полные чаши,
Шипят
И кипят
Тополя.
Привет,
Замечательный вечер!
Прощай,
Мой печальный порог!
Я вышел.
А ветер — навстречу
И лег по-собачьи у ног…
_____
Когда — собеседник небрежный —
К нам радость заглянет на миг.
Мы лучшие мысли и нежность
Сливаем в девический лик.
И в этот закат не случайно
Мне машут радушным крылом
Медлительная окрайна
И мирный садовничий дом.
О молодость,
Где бы я ни был,
О юность,
Зимой и весной
Со мною —
Бубновое небо,
И плотская нежность —
Со мной!
Сквозь смуту житейских вопросов.
Сквозь пышные годы мои
Прошли ароматные косы,
Как две золотые струи.
И может быть, в годы железа
И я быть железным сумел,
Чтоб в лад боевой марсельезы
Мне девичий голос гремел.
Как рад я,
Что к мирным равнинам
Так выдержанно пронес
И мужество гражданина,
И лирику женских волос…
_____
Над крышей садовника — дрема,
И дремлет садовник давно,
Сугробы пахучих черемух
Совсем завалили окно.
Я скромностью не обижен
И, встав на чужое крыльцо,
За снегом черемухи
Вижу
Смеющееся лицо.
Но чуток холера-садовник,
Хоть видно и без труда,
Как дышит и мирно и ровно
Седая его борода…
Пусть молодость — нараспашку,
Но даже и молодость — ждет.
Я жду.
По знакомству дворняжка
Меня в ожиданьи займет.
Я жду и теперь, как когда-то.
Но только прошу:
«Не про-срочь!
Ты видишь —
Уж якорь заката
Бросает московская ночь».
На стременах он тверже, пожалуй.
Ишь, как криво под валенком пол!
До Саянов,
Как раз от Урала,
На кобыле
Хромой пришел.
Вот сейчас — шестьдесят отчекал.
Если нужно —
Не слезет сто.
Весь продрог,
Отморозил щеки,
Отморозил —
И хоть бы што!
А от пашни не больше году,
И тогда никто не ждал,
Он сказал отцу:
«За слободу
Хочь умру…» —
И коня оседлал.
И теперь, не моргнувши глазом,
Полетит даже против скал.
Он за год
Уж четыре раза
Перевязку в крови таскал…
Вот сейчас — шестьдесят отчекал.
Если нужно —
Не слезет сто.
Весь продрог,
Отморозил щеки,
Отморозил —
И хоть бы што!
Хорошо б
Дремануть немножко!
Хорошо б
Курнуть с пути!
И двойную собачью ножку
Закосневшей рукой скрутил.
_____
На пороге помощник гаркнул:
«В штаб. Живее! Помер! Н-ну?!»
Торопливо замял цигарку,
Неуклюже повернул.
На стременах он тверже, пожалуй.
Ишь, как криво под валенком пол!
Вкось до штаба —
Не больше квартала,
Он же черт ее сколько брел…
_____
Командир проскрипел:
«В „Кольках“
В потребилке — пороховик.
Понимаешь?»
Смолчал. Только
Вскинул пару бровей на миг.
«Чтобы завтра же,
Нужно скоро…
А теперь, брат, давай — пожму…»
И, бледнея, левой — на ворот
Нацепил Ильича ему…
_____
Петухи до зари кричали,
А потом замолчали вдруг.
В эту ночь мужики слыхали
Взрыв на семьдесят верст вокруг…
Он остался.
Попал с размаху
(Ночь запутала) —
На патруль.
Говорят, что его папаху
Искромсало шестнадцать пуль.
Потушена лампа.
Свеча зажжена.
И плачет дите,
И скулит жена:
«На рынке нет пшена».
Я утром встаю.
И опять жена
Одной катастрофой поражена:
«На рынке нет пшена».
Тогда на меня
Из трех углов
Нисходит триада голов.
Мундиром сияя,
Крестом звеня,
Империя прет
На меня.
Сначала
Я чувствую
Адскую боль —
Мне Чичиков
Жмет мозоль.
Потом,
Гомерически скаля зуб,
Спешивается Скалозуб.
И третьим:
Столыпинская труба
Расхваливает отруба,
И трое согнулись:
«У нас
Для вас
Стоит православный квас».
И трое смеются:
«Жена?
Извольте мешок пшена».
Тогда я, срываясь,
Ору в упор:
«Жена, до каких это пор?
Когда это кончится, жена,
Проблема хлебопшена?
Ты думаешь, что же, —
Я позабыл,
Кем Чичиков этот был?
И как это
Нижнему чину
В зуб
Везжал полковой Скалозуб?
А кем
Этот самый Столыпин был,
Ты думаешь,
Я позабыл?
Не будет Республика —
Это чушь —
Республикой мертвых душ!
И к пуле Багрова
В моей стране
Прибавить нечего мне.
Страна не поднимет
Трехцветный позор!» —
Кричу я жене
В упор.
Мы хлопаем дверью.
Разрешена
Проблема хлебопшена.
_____
…Товарищи, дома
У всех жена,
И каждому
С нею жить.
И каждому надо
Проблему пшена,
Товарищи, разрешить.
Давайте же скажем жене и стране
«Домашности — в стороне.
Пшеном мы питаем
Плавильную печь.
И если не хватит пшена,
Мы сами готовы
Горючим лечь
В плавильную печь, жена!
А личность, домашности —
В стороне», —
Давайте скажем стране.
1.
Солдатская
С песней, с дробью барабанною
Мы, друзья, в ряды построимся
И, ступив на поле бранное,
Славной смерти удостоимся.
Подвиг, мужественно пройденный,
Не забудется потомками.
Будет петь веками родина
Нашей славы песни громкие!
…Черный ворон в небе кружится,
Нам грозит зрачками тусклыми,
Но испытанное в мужестве
Не поддастся сердце русское.
Наши деды, наши прадеды
Не служили кривде слугами;
Мы земли не ищем краденой,
Чести ищем непоруганной!
Мы на ветер слов не тратили,
Мы клялись родным околицам.
Наши жены, наши матери
За победы наши молятся.
Слово храбрых — слово твердое.
И земли родной не выдадим;
Русских можно видеть мертвыми,
Но рабами их не видели!
С песней, с дробью барабанною
Мы, друзья, в ряды построимся
И, ступив на поле бранное,
Славной смерти удостоимся…
2.
Казачья
Провожает сына мать
На чужбину воевать:
«В добрый час, счастливый путь…
Да, смотри, не позабудь:
На войне на старика
Не выхватывай клинка.
Нам со старым воевать —
Что чужое воровать».
Провожает сына мать
На чужбину воевать:
«В добрый час, счастливый путь…
Да еще не позабудь:
Баба встретится, сынок,
Не выхватывай клинок.
С глупой бабой воевать —
Что чужое воровать.
Но когда начнется бой
И схлестнется враг с тобой,
Мой наказ тебе таков:
За убитых стариков,
За поруганную честь
Рубани что силы есть.
С лютым зверем воевать —
Только славу добывать!»
Брату
1
Очень ласково цепкой лапой
Приласкал нас Британский Лев.
Много будут и долго плакать
Наши матери нараспев.
Лондон.
Лордам,
Обеим палатам
Счет — мой стих.
За моего убитого брата
И еще миллионы таких.
Сознаюсь — довольно долго
Головами не торговал.
Но считаю —
Не меньше, чем доллар,—
Каждая
Голова.
Ну, не их, не британцев, и петь ли,
Не о них ли, сиротка мой?
Очень ловко — английские петли
Крутит добрый поручик Джой…
2
Счет второй…
Только как мы положим?
Я на счетах прикинуть хотел.
Нет, не Крым!
А Поволжье
С трехмилльонной армией тел…
Да, ужасно горды англичане,
Даже к голоду гордость есть.
А ведь крошечным Клашам, Таням
Было по пять, по шесть.
В каждой хате
(Да, в каждой хате!)
Мне печальный скрипит напев.
Я боюсь, что волос не хватит
У тебя,
Британский Лев.
Много, много чужим и близким
Ваш приезд, чужеземцы, принес.
У моей знакомой курсистки
Провалился недавно нос.
3
Я к великим британским сагибам,
Как индус, умиленьем прожжен.
О, какое большое спасибо
Можно просто сказать — ножом!
Но всегда,
Хоть и злоба точит,
Хоть и плещется мыслями желчь,
Помню я,
Помним мы —
Не рабочий
Приходил наши села жечь.
Нам обоим Восток зажженный
Неиспытанно души жжет.
И мы оба — с портовым Джоном
Исторический пишем счет.
И когда нам столетия свистнут
(Это время вот-вот!),
Мы предявим министрам
Из наганов
Свинцовый счет.
Послушай меня: я оттуда приехал,
Где, кажется, люди тверды как гранит,
Где гневной России громовое эхо,
Вперед продвигаясь, над миром гремит.
Где слева — окопы, а справа — болота,
Где люди в соседстве воды и гранат
Короткие письма и скромные фото,
Как копии счастья, в планшетах хранят.
Здесь громкие речи, товарищ, не в моде,
Крикливые песни совсем не в ходу,
Любимую песню здесь люди заводят —
Бывает — у смерти самой на виду!
И если тебя у костра попросили
Прочесть, как здесь принято, что-то свое —
Прочти им, без крика, стихи о России,
О чувствах России к солдатам ее,
Как любят их дети, как помнят их жены…
И станут тебе моментально слышны
И снег и деревья — весь слух напряженный
Овеянной стужей лесной тишины.
И как бы при звуках родной им трехрядки,
Словам твоей правды поверив не вдруг,
Веселый огонь молодой переглядки,
Искрясь, облетит их внимательный круг.
И кто-то дровец, оживляясь, подбросит,
И кто-то смущенно оправит ружье,
И кто-то любимую песню запросит,
И кто-то тотчас же затянет ее…
В холодных порядках серебряной чащи
Осыплется пепел с верхушек седых:
Как будто простое солдатское счастье
Горячим дыханьем коснется и их.
А русская песня, что с кривдой не в мире,
Пойдет между тем замирать на лету,
Потом, разрастаясь все шире и шире,
Как храбрый разведчик, уйдет в темноту.
Немцы Женьке говорят:
«Где Заслонов? Где отряд?
Говори нам все подряд,
Слышишь?»
Слышишь?»— «Я не знаю…»
— «Где оружие? Где склад?
Скажешь — деньги, шоколад,
Нет — веревка и приклад,
Понял?»
Понял?»— «Я не знаю…»
Немец курит — Женьку жжет.
Женька терпит, Женька ждет —
Молчит на допросе:
Заслонов не бросит.
…Утро. Площадь. Солнце. Свет.
Виселица. Сельсовет.
Партизан не видно.
Женька думает: «Капут,
Наши, видно, не придут,
Помирать мне, видно».
Вспомнил мать. Отца. Семью.
Сестру дорогую.
…А палач одну скамью
Ставит на другую.
«Лезь…»
«Лезь…»— «Ну, все!» —
«Лезь…» — «Ну, все!» —И Женька влез.
…Сверху небо. Справа — лес.
Грустными глазами
Оглядел он ширь небес,
Поглядел опять на лес,
Поглядел… и замер.
Явь ли это, или сон?!
Рожью, полем — с трех сторон —
Мчатся партизаны.
Впереди Заслонов — вскачь.
Ближе… ближе!
А палач
Своим делом занят.
Смерил петлю — в самый раз.
Усмехнулся — ждет приказ.
…Офицер:
…Офицер:«В последний раз…
Где есть партизаны?
Где Заслонов?»
Женька: «Где?
— На земле и на воде.
— И в овсе и в хлебе.
— И в лесу и в небе.
— На гумне и в поле.
— На дворе и в школе.
— В церкви… в лодке рыбака.
— В избе за стеною.
— У тебя у дурака
Фрица… за спиною!»
Оглянулся фриц и — хлоп,
И упал со стоном:
Прямо с ходу немцу в лоб
Угодил Заслонов.
Через
Речную спину,
Через
Лучистый плес
Чугунной паутиной
Повис тяжелый мост.
По краю —
Тишь да ивы,
Для отдыха — добро!
А низом — прихотливо
Речное серебро.
На тишь,
На побережье
Качает паровик…
«Я, милая, приезжий,
Я в отпуск,
Фронтовик…»
Сады родные машут!
Здесь молодость текла,
И золотые чаши
Подняли купола.
Привет вам, отчьи веси!
С победой
И весной!..
Но что-то ты невесел,
Мой город дорогой?
Дома тихи
И строги.
И не слыхать ребят,
И куры на дороге,
Как прежде, не пылят.
И яблони бескровны,
И тяжелы шаги,
И на соседских бревнах
Служивый… без ноги.
Да, ничего на свете
Так, запросто, не взять,
Когда родятся дети,
Исходит кровью мать!
Но вот
И наши сени.
Но вот
И милый кров,
Где первые
Сомненья,
Где первая любовь.
И в этом
Все, как прежде, —
И сад,
И тишь,
И крик:
«Я, бабушка,
Приезжий,
Я в отпуск,
Фронтовик».
И, взгляд подслепый бросив,
Старуха обмерла:
«Иосиф. Ах, Иосиф!
Я так тебя
Ждала!»
И я в обятьях стыну…
«Иосиф, это ты?!»
…………………………….
Чугунной паутиной
Качаются мосты.
И мчатся эшелоны
Солдат,
Солдат,
Солдат!
Тифозные перроны
Под сапогом хрустят.
По бедрам
Бьются фляги.
Ремень, наган — правей.
И синие овраги
Под зарослью бровей.
В брони,
В крови,
В заплатах —
Вперед,
Вперед,
Вперед! —
Страдал и шел
Двадцатый,
Неповторимый год!!!
Паровоз
Паровоз вагоны
Паровоз вагоны тянет,
Пар
Пар пускает
Пар пускает под откос,
Крутит
Крутит длинными
Крутит длинными локтями
У железных
У железных у колес.
Паровоз
Паровоз колеса
Паровоз колеса гонит,
Пролетает,
Пролетает, как снаряд…
Только слышно,
Только слышно, как вагоны
По-японски
По-японски говорят…
То ли в окна,
То ли в окна, то ли в двери
Ветер глянул…
Ветер глянул… и назад:
И глазам
И глазам своим
И глазам своим не верит —
Столько
Столько в поезде
Столько в поезде солдат?!
Глянул ветер…
Глянул ветер… и не верит…
И торопится
И торопится к своим,
И летит,
И летит, летит
И летит, летит на север
К приамурским
К приамурским часовым.
Через пущи
Через пущи через чащи.
Через мелкие
Через мелкие кусты
Мчится он…
Мчится он… и по-кошачьи
Выгибаются
Выгибаются мосты.
Он несется
Он несется росомахой
По сугробам
По сугробам снеговым
И кидается
И кидается с размаху
На тулупы
На тулупы к часовым!
Часовой
Часовой снимает чайник,
Улыбается
Улыбается в ответ:
«Зря волнуетесь,
«Зря волнуетесь, начальник,
Все в порядке…
Все в порядке… пьяных нет».
Мы не станем
Мы не станем драться
Мы не станем драться сами,
Но Союз
Но Союз вполне готов…
Нам известно
Нам известно расписанье
Всех
Всех японских
Всех японских поездов!
1
Когда
Когдая стану
Когда я станустариком,
Мой сын
Мой сынпридет
Мой сын придети спросит:
«Скажи мне,
«Скажи мне,где,
«Скажи мне, где,отец,
«Скажи мне, где, отец,при ком
Ты был
Ты былсемнадцатую осень?»
— «Мой сын,
— «Мой сын,я дрейфить
— «Мой сын, я дрейфитьне привык,
Я вел
Я велна Смольный
Я вел на Смольныйброневик…»
2
Когда
Когдая стану
Когда я станустариком, —
Перебирая
Перебираядаты,
Сын спросит:
Сын спросит:«Где, скажи,
Сын спросит: «Где, скажи,при ком
Ты был, отец,
Ты был, отец,в двадцатом?»
— «Мой сын,
— «Мой сын,мне домом
— «Мой сын, мне домомбыл окоп,
Мы с Фрунзе
Мы с Фрунзебрали
Мы с Фрунзе бралиПерекоп».
3
Когда
Когдая стану
Когда я станустариком,
Сын спросит:
Сын спросит:«А постой-ка,
Скажи мне,
Скажи мне,где, отец,
Скажи мне, где, отец,при ком
Ты был
Ты былна штурмах
Ты был на штурмахстройки?»
— «Для нас
— «Для насбыл все
— «Для нас был всефабричный дым:
Я был
Я былрабочим
Я был рабочимрядовым…»
4
И спросит
И спроситсын меня
И спросит сын менятогда,
Окинув
Окинувстарость
Окинув старостьвзглядом:
«Скажи,
«Скажи,а где ж
«Скажи, а где жза все года,
Отец,
Отец,твоя
Отец, твоянаграда?..»
— «Ты — сын,
— «Ты — сын,ты — новый человек,
Ты оправдал
Ты оправдалмой труд,
Ты оправдал мой труд,мой век…»
Не этой песнейА. Жарову
Не этой песней старой
Растоптанного дня,
Интимная гитара,
Ты трогаешь меня.
В смертельные покосы
Я нежил, строг и юн,
Серебряную косу
Волнующихся струн.
Сквозь боевые бури
Пронес я за собой
И женскую фигуру
Гитары дорогой!
Всегда смотрю с любовью
И с нежностью всегда
На политые кровью,
На бранные года.
Мне за былую муку
Покой теперь хорош.
(Простреленную руку
Сильнее бережешь!)
…Над степью плодоносной
Закат всегда богат,
И бронзовые сосны
Пылают на закат…
Ни сена! И ни хлеба!
И фляги все — до дон!
Под изумрудным небом
Томится эскадрон…
…Что пуля? Пуля — дура.
А пуле смерть — сестра.
И сотник белокурый
Склонился у костра.
И вот, что самый юный
(Ему на песню — дар!),
Берет за грудь певунью
Безусый комиссар.
И в грустном эскадроне,
Как от зеленых рек,
Повыпрямились кони
И вырос человек!
…Короткие кварталы —
Летучие года!
И многого не стало,
Простилось навсегда.
Теперь веселым скопом
Не спеть нам, дорогой.
Одни —
Под Перекопом,
Другие —
Под Ургой.
Но стань я самым старым,
Взглянув через плечо,
Военную гитару
Я вспомню горячо.
Сейчас она забыта,
Она ушла в века
От конского копыта,
От шашки казака.
Но если вновь, бушуя,
Придет пора зари, —
Любимая,
Прошу я —
Гитару подари!
Не знаю, ей-богу, не знаю,
Но чем-то мне очень близка
И эта вот небыль лесная
Над курной избой лесника,
И эта вот звездная небыль,
С которой я с детства знаком,
Где кровля и синее небо,
Связуются тонким дымком!
Бывал я и в Праге и в Польше,
А все мне казалось: крупней
Граненые звезды и больше
Над родиной милой моей.
И люди, казалось мне, выше:
Красивый народ и большой!
А если кто ростом не вышел —
Красив и прекрасен душой.
…Я помню: морозная чаща,
Дымок к небосводу прирос.
Сверкает хрустальное счастье
Одетых по-царски берез.
И вдруг неожиданно бойко
Взметнулась старинная страсть:
Крылатая русская тройка,
Земли не касаясь, неслась,
Как в детстве далеком!
Как в сказке!
Гармоника. Зубы девчат..
А яркие русские краски
С дуги знаменитой кричат!..
И сразу все стало ненужным
Душе, умиленной до слез.
Все… кроме вот этой жемчужной
И царственной дремы берез.
Россия… за малую горстку
Из белого моря снегов
Все прелести жизни заморской
Отдать россиянин готов!
За песню в серебряном поле!
За этот дымок голубой!
За… родинку милую, что ли,
Над вздернутой алой губой!
За взгляд, то веселый, то грустный!
За влажный очей изумруд!
За все, что, я думаю, русским
Нерусские люди зовут!