Когда во мгле холодной этой ночи
Блеснула вдруг священная звезда,
К ней возвели благоговейно очи
Лишь пастухи, стерегшие стада.
И Господа Всевышнего восславя
И в руки взяв дорожный посох свой
Они — овец и коз своих оставя —
Пошли вослед за чудною звездой.
Другие же — искавшие наживы —
Свое добро осталися стеречь,
И бедняков восторги и порывы
Их не могли на новый путь увлечь.
Когда же те, вернувшись, обявили,
Что за звездой, которая, блестя,
Светила им, во хлев они вступили
И в яслях там покоилось Дитя, —
Дитя-Христос! — Над их глубокой верой
Глумилися: богатый и гордец,
Твердя: «Пока гнались вы за химерой —
У вас самих расхитили овец!»
Но беднякам — апостолам Христовым,
Не страшною казалась нищета,
Им — отдавать последнее готовым,
Делиться всем от имени Христа.
И, следуя закону всепрощенья,
Безропотно в смирении своем
Апостолы сносили оскорбленья
И всем за зло платили лишь добром.
Гонимые — под сенью ив плакучих
Они в ночи молилися Творцу,
И на плечах, согбенных, но могучих
Несли домой заблудшую овцу…
Как Сам Христос, врачуя бесноватых,
Врачуя боль и тела, и души,
Они всегда прощали виноватых,
Сказав: «Иди и больше не греши».
Другие же — скупцы и фарисеи,
Дрожавшие над золотом своим,
Преследуя апостолов идеи,
В душе своей завидовали им.
Трудящимся, великим во смиреньи,
Несущим гнет страданий и нужды,
Им — беднякам, в чьих взорах отраженье
Светилося евангельской звезды!
И в наши дни является порою
Звезда любви, добра и красоты
И в мир иной зовет нас за собою
Из мира лжи и пошлой суеты.
И ты, поэт, живущий лишь мечтою,
Чья плоть слаба, но чей бесстрашен дух —
Иди вослед за этою звездою,
Как в оны дни евангельский пастух.
Иди — глухой к их оргии нахальной,
Не преклонясь пред капищем богов —
В тот Вифлеем священный, идеальный,
Где мир царит, где — правда и любовь.
И если ты, идя во мраке ночи,
Не разглядишь зияющий обрыв —
Умри, бедняк, восторженные очи
К своей звезде священной устремив.