Жил был на свете кадет.
В красную шапочку кадет был одет.
Кроме этой шапочки, доставшейся кадету,
ни черта в нем красного не было и нету.
Услышит кадет — революция где-то,
шапочка сейчас же на голове кадета.
Жили припеваючи за кадетом кадет,
Барбюс обиделся — чего, мол, ради критики затеяли спор пустой?
Я, говорит, не французский Панаит Истрати, а испанский Лев Толстой.
Говорят, что критики названия растратили — больше сравнивать не с кем!
И балканский Горький — Панаит Истрати будет назван ирландским Достоевским.
Говорят — из-за границы домой попав, после долгих во́льтов,
Маяковский дома поймал «Клопа» и отнес в театр Мейерхольда.
Говорят — за изящную фигуру и лицо, предчувствуя надобность близкую,
Всем известно,
что мною
дрянь
воспета
молодостью ранней.
Но дрянь не переводится.
Новый грянь
стих
о новой дряни.
Лезет
В цехах текстильной фабрики им.
Халтурина (Ленинград) сектанты
разбрасывают прокламации с
призывом вступить в религиозные
секты. Сектанты сулят всем вступившим
в их секты различного рода интересные
развлечения: знакомство с «хорошим»
обществом, вечера с танцами
(фокстротом и чарльстоном) и др.
Что делается
у нас
под школьной корой
алгебр
и геометрий?
Глазам
трудящихся
школу открой,
за лежалых
педагогов
Кто мчится,
кто скачет
такой молодой,
противник мыла
и в контрах с водой?
Как будто
окорока ветчины,
небритые щеки
от грязи черны.
Разит —
Чуть-чуть еще, и он почти б
был положительнейший тип.
Иван Иваныч —
чуть не «вождь»,
дана
в ладонь
вожжа ему.
К нему
идет
бумажный дождь
Я тру
ежедневно
взморщенный лоб
в раздумье
о нашей касте,
и я не знаю:
поэт —
поп,
поп или мастер.
Вокруг меня
Республика наша в опасности.
В дверь
лезет
немыслимый зверь.
Морда матовым рыком гулка́,
лапы —
в кулаках.
Безмозглый,
и две ноги для ляганий,
вот — портрет хулиганий.
О скуке
на этом свете
Гоголь
говаривал много.
Много он понимает —
этот самый ваш
Гоголь!
В СССР
от веселости
стонут
«Известный московский булочник
Филиппов, убежавший в свое время
за границу, обратился за денежной
помощью к московским пекарям».
(«Правда»)
1.
Филиппов —
не из мелоче́й, —
царю он
стряпал торты.
1.
Пришел Петров,
осмотрел станок.
С полчаса потоптался
на каждой из ног.
2.
Час на это топтанье
потерял
и побежал
получать материал.
Не предаваясь «большевистским бредням»
жил себе Шариков буржуйчиком средним.
Но дернули мелкобуржуазную репку,
и Шариков шляпу сменил на кепку.
В кепке у Шарикова — умная головка;
Шариков к партии примазался ловко.
Дальше — о Шарикове добрые вести:
Шариков — делами ворочает в тресте.
Затем у Шарикова — родственников кучка.
Зашел один — пухлая ручка.
Я занимаюсь художеством.
Оно —
подданное Моно́.
Я не ною:
под Моною, так под Моною.
Чуть с Виндавского вышел —
поборол усталость и лень я.
Бегу в Моно.
«Подпишите афиши!
Рад Москве излить впечатления».
Раньше
Известно:
царь, урядник да поп
друзьями были от рожденья по гроб.
Урядник, как известно,
наблюдал за чистотой телесной.
Смотрел, чтоб мужик комолый
с голодухи не занялся крамолой,
чтобы водку дул,
Люди
умирают
раз в жизнь.
А здоровые —
и того менее.
Что ж попу —
помирай-ложись?
Для доходов
попы
придумали говения.
Все знают:
в страшный год,
когда
народ (и скот оголодавший) дох,
и ВЦИК
и Совнарком
скликали города,
помочь старались из последних крох.
Когда жевали дети глины ком,
когда навоз и куст пошли на пищу люду,
Рупь французом пану дан,
в руку всунут нож им:
«Мчись скорей к голодным, пан!
Мы, мол, им поможем!»
Пан мечтает: «Я их вот
взвыть заставлю матом!»
И, усы крутнувши, шлет
страшный ультиматум.
С той сторонки да с иной
разобравшись в этом,
Если ты все лето пела,
так зимою попляши!
Надо летом делать дело,
чтоб зимой сидеть в тиши.
Чтоб в тепле зимою быть,
надо летом лес рубить!
У глупых детей на елке
ни гость рабочий не будет,
ни игрушка, ни шишка.
У голой ветки сиди,
любуйся на шиш-ка.
Антисемит Антанте мил.
Антанта — сборище громил.
На воровской Вильсона зов
сползлись самодержавья гады.
И сворою голодных псов
Россию рвать на части рады.
Когда же, перевешав всех,
в стране воссядут покоренной,
1
ДЕНИКИНСКАЯ ТЕРРИТОРИЯ
Как Деникин ни будет жаться,
на этой территории долго не удержаться.
2
КОЛЧАКОВСНАЯ ТЕРРИТОРИЯ
Нетрудно, ландышами дыша,
писать стихи на загородной дачке.
А мы не такие.
Мы вместо карандаша
взяли в руки
по новенькой тачке.
Господин министр,
прикажите подать!
Кадет, пожалте, садитесь, нате.
В очередь!
«Брюсов выпустил окончание поэмы
Пушкина «Египетские ночи».
Альманах «Стремнины»
Разбоя след затерян прочно
во тьме египетских ночей.
Проверив рукопись
1
Живо заняли мы Галич,
Чтобы пузом на врага лечь.
2
Эх, и милый город Лык,
Поместился весь на штык!