Я — красивая закладка.
Я нужна вам для порядка.
Зря страницы не листай.
Где закладка, там читай!
Сегодня утром все следы
Покрыты корочкой слюды.
Кто мимоходом след оставит,
Тот ненароком снег расплавит.
Вот заяц совершил прыжок
И каждой лапкой снег прожёг.
Вот след машинный, лыжный, санный
Горят окалиной стеклянной.
Так нынче движется весна:
Сначала — мы, потом — она.
След скарабея на бархане
Напомнил мне узор на ткани,
Как будто вышила рука
Волну и точки — след жука.
Поцеловала. Села. Он садится.
Глядят, не видя, в сторону мою.
Для них, больших, я что-то вроде птицы,
Нечаянно присевшей на скамью.По радио сказали: лёд с верховья
Уже идет. Я ледохода жду.
И что мне эти двое с их любовью!
Не стыдно, так целуйтесь на виду.А по льду вешки всё еще маячат,
Блестят следы полозьев и колес.
И страшно мне, что на скамейке плачут
Он и она. И не боятся слез.
Сошла земляника. Черника поспела.
В лесу чистота и уют.
А птицы чирикают только по делу,
Но песен, увы, не поют.
Взглянула и тут же она поняла:
«Вот этого я б одурачить могла!»
А он? Он был очень растроган и рад:
«Какой у неё понимающий взгляд!»
Зачем он сделал этак, а не так,
Я размышлял и попадал впросак.
Мол, странности. Мол, солнце не без пятен.
Но чуть предположил, что он — дурак,
Весь смысл его деяний стал понятен.
— Что такое «лирика постельная»?
— Ну, конечно, песня колыбельная!
— Что такое «бабник»? — Знать пора б!
Тот малыш, кто лепит снежных баб.
Любовь до гробовой доски.
Что может быть красивей?
Но как не помереть с тоски,
Лишь доску видя в перспективе?
Лес засыпает. Но духом грибным
Нынче по вырубкам тянет лесным.
В гроздьях опят
От макушек до пят
Пни полусгнившие жизнью кипят.
Вот болонка из болонок!
Избалована с пелёнок
Сколько шерсти,
Сколько злости
При таком ничтожном росте!
И снова лыжная стезя
Как рельсы, врезанные в снег.
Отталкиваясь и скользя,
Бегу, не отстаю от всех.Пусть мой последний лыжный след
Растаял столько лет назад,
Но память детства шепчет: — Нет,
Он здесь. Дела идут на лад! Мне детство вдруг возвращено.
Оно, ликуя, движет мной,
Как будто вовсе не оно
Осталось где-то за войной.
Спросишь малышей: «Вопросы есть?» –
И ручонок поднятых не счесть.
Спросишь старшеклассников — таятся,
Глупыми боятся показаться.
Но вопросов глупых нет.
Глупым может быть ответ.
На вышку, на крышу, на столб, на ограду,
На древнюю липу ползу
И странную власть получаю в награду
Над всем, что осталось внизу.За всеми следишь, но тебя не увидят,
Поёшь, сам себе соловей,
И только соседская девочка выйдет,
В два пальца я свистну с ветвей.Мне эта девчонка давно ненавистна,
Она мне совсем не нужна…
В два пальца присвистну,
На ветке повисну, –
Шест заострённый несём вшестером.
Шершням в дупле мы устроим разгром.
У полководца карающий жест:
— Целься! Втыкай! Поворачивай шест!
И ожило, загудело дупло.
Шершни кусаются больно и зло.
— Братцы, спасайся! — Как ветер, легки,
Полные страха, летят смельчаки.
И — врассыпную. И чую спиной,
Шершень рассерженный мчится за мной.
Всё утро дождик… ничего весёлого.
Но есть у солнца друг — один из лучших.
Упрямо поворачивая голову,
Он ищет солнце, спрятанное в тучах!
Бьют его, а он не злится,
Он поёт и веселится,
Потому что без битья
Нет для мячика житья!
Нет ничего прочней,
Чем битая посуда.
Что происходит с ней?
С ней происходит чудо.Хрупка и коротка
И стоит слишком мало
Жизнь чашки и горшка
И звонкого бокала.Зато у черепков,
Осколков и обломков
В запасе даль веков,
Признание потомков.
— Что везёшь, лошадка, на возу?
— Хлебушек на мельницу везу.
Зерном мешки набиты,
Чтоб люди были сыты.
— Что везёшь, лошадка, на возу?
— Хлеб с пекарни с мельницы везу.
Мукой мешки набиты,
Чтоб люди были сыты.
«Поэт! Поэт!» — кричали вслед.
Поэту было мало лет.
Он не мечтал о славе.
Мечтал он о расправе
Со всеми, кто поэту вслед
Кричал: «Поэт! Поэт! Поэт!»
Всем очень интересно
У сына узнавать, Где стол, где стул, где кресло,
Где лампа, где кровать.И, времени не тратя,
Познаньем увлечён, То к лампе, то к кровати
Ручонки тянет он.
Вдруг на кого-то причуда нашла:
— Куча мала!
Бой! Нападение из-за угла!
Куча мала!
Валим и валимся. Ну и дела!
Куча мала!
Ни у кого ни обиды, ни зла.
Куча мала!
Всех примирила, от драки спасла
Куча мала!
Мышь летучая в пещере
Спит и ухом не ведёт.
Перед сном почистив перья,
Дремлет сыч — летучий кот.
Серый волк ложится спать…
А тебе пора вставать! Мы в лесу у старых пней
Наловили окуней.
А в реке боровичок
Нам попался на крючок.
Мы с реки
«А дальше, ребята, урок листопада.
Поэтому в класс возвращаться не надо.
Звонок прозвенит, одевайтесь скорей
И ждите меня возле школьных дверей!»
И парами, парами следом за нею,
За милой учительницей своею
Торжественно мы покидаем село.
А в лужи с лужаек листвы намело!
Нашей кукле каждый час
Мы твердим по двадцать раз:
«Что за воспитание!
Просто наказание!»
Просят куклу танцевать,
Кукла лезет под кровать.
Что за воспитание!
Просто наказание!
Вот двое влюблённых на лоне природы
Читают стихи и жуют бутерброды.
Две толстых вороны на ветках сухих
Сидят и внимательно слушают их.
Уходят… И вслед за четою влюблённой
На место свиданья слетают вороны,
И крошки клюют на примятой траве,
И долго стоят голова к голове.
В дверь диетической столовой
Вошёл дракон семиголовый.
Он хором «Здравствуйте!» сказал
И, улыбаясь, заказал:
— Для этой головы,
Пожалуйста, халвы.
Для этой пасти –
Прочие сласти.
Жил я в раннем детстве в доме у колодца.
Ждал, когда ведёрко у кого сорвётся.И тогда соседи к нам стучали в сени,
Где в углу под лавкой их ждало спасенье.Выходила мама и весьма любезно
Им вручала «кошку» с лапою железной.Три железных когтя и в ушке верёвка.
Всех соседей «кошка» выручала ловко.Шлёпалась в колодец, шарила, искала
И ведро за дужку лихо поднимала.И соседи «кошку» возвращали маме
И на нас глядели добрыми глазами.Всяк меня заметит, всяк мне улыбнётся.
Весело живется в доме у колодца.
Мама платье шила дочке.
И остались лоскуточки.
Лоскуточки мы возьмём,
Кукле платьице сошьём.
Река сияет зеркала ясней.
Я отражусь в ней, подойдя поближе.
Но и сейчас я отражаюсь в ней,
Хоть отраженья своего не вижу.
Ведь если на тебя глядит река,
Ты отразился в ней наверняка.
Я малышей люблю от всей души.
За что? За то, что это — малыши.
Люблю и великана всей душой.
За что? За то, что он такой большой.
Схватили, разули,
Раздели тебя без стыда.
Ты брошен в корыто,
На темечко льётся вода.Ты всё принимаешь,
От мыла глазёнки зажмуря,
И мамины руки
Играют тобою, как буря.О ужас и счастье
Таинственных этих минут,
Когда тебя в воду бросают,
И треплют, и мнут, А ты, хоть не знаешь
Несут меня ходули,
Кричат ребята: «Слазь!»
Боюсь, не упаду ли
С ходулей
Прямо в грязь.
И сразу позабудут,
Как важно я ходил,
Но долго помнить буду,
Куда я угодил.
Окно — «дас Фенстер», стол — «дер Тыш».
Ты по-немецки говоришь.
В Берлине или в Бремене
Должны вполне серьёзно
Мы вместо: «Сколько времени?»
Спросить: «Как это поздно?»
С заглавной буквы пишут там
И Ложку и Картошку,
Чем Уважение к Вещам
Внушают понемножку.
Привычный круг. Привычная работа.
Жизнь без чудес. К ним даже вкус исчез.
Живёшь, и вдруг тебя полюбит кто-то.
За что? Про что? Вот чудо из чудес!