Не надо заносчивых слов,
Не надо хвальбы неуместной.
Пред строем опасных врагов
Сомкнемся спокойно и тесно.
Не надо обманчивых грез,
Не надо красивых утопий;
Но Рок подымает вопрос:
Мы кто в этой старой Европе?
Случайные гости? орда,
Пришедшая с Камы и с Оби,
На улицах красные флаги,
И красные банты в петлице,
И праздник ликующих толп;
И кажется: властные маги
Простерли над сонной столицей
Туман из таинственных колб.
Но нет! То не лживые чары,
Не призрак, мелькающий мимо,
Готовый рассеяться вмиг!
То мир, осужденный и старый,
Чтит Юлия Кесаря римский Сенат,
Народ его чтит — и в знак почести новой
Венок на него возлагают лавровый,
И праву носить его Кесарь так рад!
Он лучшей награды не хочет, не просит,
Всегда он венок на главе своей носит. Он всюду в венке — на пиру ли сидит,
Стоит ли пред войском, идет ли на форум,
Особенно ж там, где сверкающим взором
Он прелести женские хищно следит.
Зачем он всегда тем венком накрывался —
Привяжи к саням ведерко
И поедем за водой.
За мостом крутая горка, —
Осторожней с горки той! Эту прорубь каждый знает
На канале крепостном.
Впереди народ шагает,
Позади звенит ведром.Опустить на дно веревку,
Лечь ничком на голый лед, —
Видно, дедову сноровку
Не забыл еще народ! Как ледышки, рукавички,
Vox populi…Давно я оставил высоты,
Где я и отважные товарищи мои,
Мы строили быстрокрылый Арго, —
Птицу пустынных полетов, —
Мечтая перелететь на хребте ее
Пропасть от нашего крайнего кряжа
До сапфирного мира безвестной вершины.
Давно я с тобой, в твоем теченьи, народ,
В твоем многошумном, многоцветном водовороте,
Но ты не узнал моего горького голоса,
1.
На грязи
у ворот
собирался народ
праздно.
Стали хмурые в ряд:
«Очень уж, — говорят, —
грязно!»
2.
Не поспей к ним Совет,
«Мой сын, стой дальше от дворцов,
Не жми ты руку у придворных
Холодных, вкрадчивых, притворных
И гоф- и камер-подлецов.
Там лесть, интрига, там порок;
Там любят, глядя по погоде...
Не ко двору ты им, дружок, —
Ищи сочувствия в народе.
Мой сын, не знай палат вельмож,
Сыну пояс златотканный
Я сплела своей рукой;
Прицепи же меч свой бранный, —
Этот меч отточен мной.
Пробудись от сна, любимый,
Очи светлые открой, —
В них для матери родимой
Гордость, вера и покой.
(Гимн ВФДМ)
Дети разных народов,
Мы мечтою о мире живем.
В эти грозные годы
Мы за счастье бороться идем.
В разных землях и странах,
На морях-океанах
Каждый, кто молод,
Дайте нам руки, —
Над всею русскою землею,
Над миром и трудом полей
Кружится тучею густою
Толпа нестройная теней.Судьбы непостижимым ходом —
Воздушным, бледным, сим теням
Дано господство над народом,
Простор их воле и мечтам.Вампира жадными устами
Жизнь из народа тени пьют
И просвещения лучами
Свой греют хлад… Напрасный труд! Им не согреть свой хлад мертвящий!
Увеселяя всюды взоры
В благополучьи ваших дней,
Составьте, Россы, громки хоры
Царице, матери своей.
Хор. Она народом обоженна,
Она монархами почтенна;
Неситесь, гласы, до небес,
Екатерининых чудес!
Панмонголизм! Хоть имя дико,
Но мне ласкает слух оно,
Как бы предвестием великой
Судьбины Божией полно.
Когда в растленной Византии
Остыл Божественный алтарь
И отреклися от Мессии
Иерей и князь, народ и царь, —
Среди высоких пальм, верблюды издалека
Доро́гой тянутся; они нагружены́
Дарами щедрого властителя страны,
Несут богатый груз сокровища востока.
Властитель этот дар назначил для того,
Кто не искал наград и жил среди лишений,
Кто стал отрадою народа своего
И славой родины… Он найден, этот гений,
Великий человек, кто низкой клеветой
И завистью людской отправлен был в изгнанье.
Неизвестный автор
Лишь только в Сибири займется заря,
По деревням народ пробуждается.
На этапном дворе слышен звон кандалов —
Это партия в путь собирается.
Арестантов считает фельдфебель седой,
И ты свершил свой подвиг роковой,
Великих сил двусмысленный наследник,
Муж не судеб, а муж случайности слепой,
Ты сфинкс, разгаданный и пошлою толпой,
Но правды Божьей, не земной,
Неотразимый проповедник,
Ты миру доказал на деле,
Как шатко все, в чем этой правды нет:
Ты, целых двадцать бурных лет
Мир волновавший — и без цели,
Поэты —
народ дошлый.
Стих?
Изволь.
Только рифмы дай им.
Не говорилось пошлостей
больше,
чем о мае.
Существительные: Мечты.
Грёзы.
У входа в рыбачью лачужку
Усевшись вечерней порой,
Смотрели мы, как над заливом
Туман поднимался седой.
Перед нами на башне маячной
Огни постепенно зажгли.
Еще мы одну разглядели
Черневшую мачту вдали.
По знакомой дороге назад
Возвращались полки Святослава.
Потрясен был надменный Царьград,
Над героями реяла слава,
Близки были родимой земли
И равнины, и мощные реки…
Но в горах на пути залегли,
Поджидая, коварные греки.
И, шеломы врагов опознав,
По холмам и утесам соседним,
Была пора — сияли храмы,
Под небо шли ряды колонн,
Благоухали фимиамы,
Венчался славой Парфенон, —
И всё, что в мире мысль проникла,
Что ум питало, сердце жгло,
В златом отечестве Перикла
На почве греческой цвело;
И быт богов, и быт народа
Встречались там один в другом,
Ты истину изрек, о мудрый Зороастр!
Вселенна двух духов во власти:
Один дух злобы и коварств,
Влекущий за собой напасти.
Прощеньем дышит он, наводит бледный страх
И сеет мятежи и в весях и в градах.
Другой есть ангел-покровитель,
Народов и царей хранитель.
Где кроткий сей повеет дух,
Там облекаются в красу полей пустыни,
Над прахом гения свершать святую тризну
Народ притек. Кто холм цветами осыпал,
Кто звучные стихи усопшего читал,
Где радовался он и плакал за отчизну;
И каждый повторял с слезами на глазах:
«Да, чувства добрые он пробуждал в сердцах!»
Но вдруг среди толпы ужасный крик я внемлю…
То наземь кинулся как жердь сухой старик.
Он корчился, кусал и рыл ногтями землю,
И пену ярости точил его язык.
Я снова думал, в памяти храня
Страницы жизни своего народа,
Что мир не знал еще такого дня,
Как этот день — семнадцатого года.Он был и есть начало всех начал,
И мы тому свидетели живые,
Что в этот день народ наш повстречал
Судьбу свою великую впервые; Впервые люди силу обрели
И разогнули спины трудовые,
И бывший раб — хозяином земли
Стал в этот день за все века впервые; И в первый раз, развеяв злой туман,
(«Hеrnanи». Actе ИV, scènе ИИ).
Великий Карл, прости!—Великий, незабвенный,
Не сим бы голосом тревожить эти стены
И твой безсмертный прах смущать, о, исполин,
Жужжанием страстей, живущих миг один!
Сей европейский мир, руки твоей созданье,
Как он велик, сей мир! Какое обладанье!
С двумя избранными вождями над собой
И весь багрянородный сонм под их стопой!..
Все прочия державы, власти и владенья,
Восточный царь, который славен был,
Когда его последний час ударил,
За блага жизни сей Творца благаго славил
И так в молитве говорил:
«Везде — все — любящий! Меня любил ты много,
Дал царство славное и царствовал я долго;
И я любил народ и был врагов гроза…
Теперь все кончилось, иду я к разрушенью;
Всемощный, сделай так: отдай всего истленью,
Оставь нетленными одни мои глаза:
Театр — и зрелище и школа для народа,
Будить сердца людей — вот в чем его природа!
На путь неправедный он не дает свернуть,
Он к свету нас ведет, открыв нам правый путь.
Волнуя и смеша, он заставляет снова
Обдумать прошлое и смысл пережитого.
На сцене увидав правдивый облик свой,
Смеяться будешь ты иль плакать над собой.
Мне снилось: на рынке, в народе,
Я встретился с милой моей;
Но — как она шла боязливо,
Как бедно все было на ней!
В лице исхудалом и бледном,
С своею ресницей густой,
Глаза только прежние были
И чудной сияли душой.
А.Н. Еракову
Пускай нам говорит изменчивая мода,
Что тема старая «страдания народа»
И что поэзия забыть ее должна.
Не верьте, юноши! не стареет она.
О, если бы ее могли состарить годы!
Процвел бы божий мир!.. Увы! пока народы
Влачатся в нищете, покорствуя бичам,
Как тощие стада по скошенным лугам,
Поклон борцу минувших лет
На новый день его рожденья!
Пусть примет дружеский привет
Во имя вечного движенья,
Во имя боя всех веков
За справедливость и свободу,
Во имя всех живых борцов
За благо русского народа.
Враждою народов — стезя
Пробита для мрачных явлений,
И сами, над бездной скользя,
Идут они, молча грозя…
Нельзя быть счастливым, нельзя,
Мой друг, моя совесть, мой гений!
И ты бы меня не смогла
Спасти от мятежных сомнений…
В волнах перекатного зла
«Кто ты, прекрасная жена?
До этих пор тебя нигде я
Не видел в наши времена
Среди народа…»
— Я идея!
Безстрастье истины ценя,
Я родилась гермафродитом,
Но люди бегают меня;
Цепями рабскими звеня,
Они бредут путем избитым,
Тема Райдера Хаггарда
Лесная птица, влетевшая в сумрачный зал;
Рука ребенка, зажавшая острый кинжал, —
Ты облик Жизни узнал ли? узнал ли? — Узнал!
Красиво небо в уборах вечерней зари,
Но солнце тонет в крови, все в крови, все в крови.
Звезды сиянье в воде непрозрачной пруда,
Расцвет фиалок в равнине, где скачет орда, —
Шумят плодородные степи,
Текут многоводные реки,
Весенние зори сверкают
Над нашим счастливым жильём.
Споём же, товарищи, песню
О самом большом человеке,
О самом родном и любимом, —
О Сталине песню споём.Он вёл нас на битву с врагами —
За счастье, за долю бороться,
Вливал в нас и бодрость, и силу
Дитя, мы были дети,
Нам весело было играть,
В курятник забираться,
В солому зарывшись, лежать.
Кричали петухами.
С дороги слышал народ
«Кукареку» — и думал,
Что вправду петух поет.
О, я молю тебя, родимый мой Народ,
Как этот ужас для тебя
Придет, воистину придет,
Ты пожалей ее, и, Женщину любя,
Царицу не включай в жестоко-правый счет.
Да, ты любил Царя, но ты его лишен,
И ты к Царю пошел, но не было его.
Он только сказка, страшный сон,
Убийственный мертвец, он должен быть казнен.