Стоят от века звезды
Недвижно над землей
И смотрят друг на друга
С любовью и тоской.
Их языка (богат он
И как хорош!) не мог
Постигнуть ни единый
Ученый филоло́г.
Но я его изгибы
Все изучил вполне…
Ведь глазки милой были
Грамматикою мне.
Пели мы всю ночь про твою, счастливец,
Про ее любовь и деви́чьим хором
Благовонно-лонной невесты с милым
Славили неги.
Но не все ж тебе почивать в чертоге!
Выйди: светит день, и с приветом ранним
Друга ждут друзья. Мы ж идем дремою
Сладкой забыться.
Пели мы всю ночь про твою, счастливец,
Про ея любовь и деви́чьим хором
Благовонно-лонной невесты с милым
Славили неги.
Но не все ж тебе почивать в чертоге!
Выйди: светит день, и с приветом ранним
Друга ждут друзья. Мы ж идем дремою
Сладкой забыться.
Добрый порыв не бывает некстати.
Доброе слово всех прочих нужней.
Я не жалею, что годы потратил
На долгожданных и верных друзей.
Правда, обида случилась однажды:
Друг оплошал на крутом вираже
И не пришел, хоть я очень нуждался,
Горькую метку оставив в душе.
Так уж случилось…
Но все мы ранимы.
И не прощаем предательств и зла…
Встретилась ложь —
Ты прошествовал мимо,
Как мимо сердца и дружба прошла.
Добрый порыв не бывает некстати.
И ничего изменить в нем нельзя.
Я бы хотел, чтоб мне верил читатель,
Как доверяют друг другу друзья.
Это правда:
Чтобы долго жить,
Надо чаще видеться с друзьями.
Я всё продолжаю мельтешить
Встречами, поступками, стихами.
Но однажды брошу все дела,
Сяду в самолет «Аэрофлота»…
Друг не ждал.
Душа его ждала,
Веря в неожиданность полёта.
Так же побросав свои дела,
Соберутся милые мне люди.
Около весёлого стола
Мы о дружбе говорить не будем.
Только память станет ворошить
Те слова, когда вернусь до дому.
Не затем,
Чтоб после долго жить.
Просто жить не стоит по-другому.
Друг другу руки подадим,
И, как свечей венчальных дым,
Надежды мы соединим,
Свершим завещанное нам,
И подвиг, сладостный сердцам,
Передадим
Векам.
Воздвигнем новый храм,
И прочно стены утвердим.
Дракону злому время пасть, —
Мы учредим
Иную власть.
Мы создадим
Блаженный строй,
И над землей
Прострем довольство и покой.
Зрела сила,
И созрела,
И пора к свершенью дела
Наступила.
Тяжкий молот
Занесен над ветхим домом.
Будет свод его расколот,
Разрушенье будет громом.
«Будем счастливы во что бы то ни стало…»
Да, мой друг, мне счастье стало в жизнь!
Вот уже смертельная усталость
И глаза, и душу мне смежит.Вот уж, не бунтуя, не противясь,
Слышу я, как сердце бьет отбой,
Я слабею, и слабеет привязь,
Крепко нас вязавшая с тобой.Вот уж ветер вольно веет выше, выше,
Все в цвету, и тихо все вокруг, —
До свиданья, друг мой! Ты не слышишь?
Я с тобой прощаюсь, дальний друг.
В последний раз твой образ милый
Дерзаю мысленно ласкать,
Будить мечту сердечной силой
И с негой робкой и унылой
Твою любовь воспоминать.
Бегут, меняясь, наши лета,
Меняя все, меняя нас,
Уж ты для своего поэта
Могильным сумраком одета,
И для тебя твой друг угас.
Прими же, дальная подруга,
Прощанье сердца моего,
Как овдовевшая супруга,
Как друг, обнявший молча друга
Пред заточением его.
Тихая звездная ночь.
Друг мой, чего я хочу?
Сладки в сметане грибы
В тихую звездную ночь.
Друг мой, тебя я люблю,
Чем же мне горю помочь?
Будем играть в дурачки
В тихую звездную ночь.
Друг мой! Умен я всегда,
Днем я — от смысла не прочь.
Лезет в меня ерунда
В теплую звездную ночь.
В сей день, блаженный день, одна из вас прияла
И добродетели и имя девы той,
Котора споборала
Религии святой;
Другой же бытие Природа даровала.Она обеих вас на то произвела,
Чтоб ваши чувства и дела
Взаимно счастье составляли
И полу нежному пример бы подавали.Разлука угнетает вас,
О верные друзья! настанет вскоре час —
Приятный, сладостный, блаженный час свиданья:
И в излиянии сердец
Вы узрите ее конец
И позабудете минувшие страданья!..
Небо стало синим,
Даль светла, ясна
По родной России
Шествует весна.В путь, в путь,
Друг мой в путь! Институт окончен,
В жизнь вручён диплом…
Ах, какие ночи
Нынче за окном! В путь, в путь,
Друг мой в путь! По ночам не спится
Тем, кто любит труд.
Огоньки, строитель,
В дальний путь зовут.
Я не знаю где-то
Встретятся друзья.
Бывшие студенты
Вспомните меня.В путь, в путь,
В добрый путь!
Ненавистны мне враги.
Но друзья отвратны вдвое,
Если, крикнув «Помоги»,
Если, крикнув «Здесь враги»,
Я увижу лик их сонным в преждевременном покое.
Сладость — ненависть к врагу,
Радость — жизнь отдать для мщенья.
Но жестоко — не могу —
К другу, к другу, не к врагу,
Вдруг почувствовать не дружбу, а последнее презренье.
Милый друг, почему бесконечная боль
Затаилась в душе огорченной твоей?
Быть счастливым себя хоть на миг приневоль,
Будь как царь водяной и как горный король,
Будь со мною в дрожанье бессвязных ветвей.Посмотри, как воздушно сиянье луны,
Как проходит она — не дыша, не спеша.
Все виденья в застывшей тиши сплетены,
Всюду свет и восторг, всюду сон, всюду сны.
О, земля хороша, хороша, хороша!
С тобой, моя печаль, мы старые друзья:
Бывало, дверь на ключ ревниво запирая,
Приходишь ты ко мне, задумчиво-немая,
Во взорах темное предчувствие тая;
Холодную, как лед, но ласковую руку
На сердце тихо мне кладешь
И что-то милое, забытое поешь,
Что навевает грусть, что утоляет муку.
И голубым огнем горят твои глаза,
И в них дрожит, и с них упасть не может,
И сердце мне таинственно тревожит
Большая, кроткая слеза…
А вы никогда не видали?
В саду или в парке — не знаю,
Везде зеркала сверкали.
Внизу, на поляне, с краю,
Вверху, на березе, на ели.
Где прыгали мягкие белки,
Где гнулись мохнатые ветки, -
Везде зеркала блестели.
И в верхнем — качались травы,
А в нижнем — туча бежала…
Но каждое было лукаво,
Земли иль небес ему мало, -
Друг друга они повторяли,
Друг друга они отражали…
И в каждом — зари розовенье
Сливалось с зеленостью травной;
И были, в зеркальном мгновеньи,
Земное и горнее — равны.
Сердца людские рвутся,
А звездам смешно бесстрастным;
Лепечут и смеются
Они на небе ясном:
«Да, всей душой друг друга
Несчастные люди любят,
Томятся от недуга
И жизнь любовью губят.
Мы вечно знать не будем
Томительной истомы,
Несущей гибель людям, —
Со смертью мы не знакомы».
Мы заблудились в этом свете.
Мы в подземельях темных. Мы
Один к другому, точно дети,
Прижались робко в безднах тьмы.По мертвым рекам всплески весел;
Орфей родную тень зовет.
И кто-то нас друг к другу бросил,
И кто-то снова оторвет… Бессильна скорбь. Беззвучны крики.
Рука горит еще в руке.
И влажный камень вдалеке
Лепечет имя Эвридики.
Мы с моей соседкой Галкой
Сочиняли обижалки:
Вот придёт обидный срок,
А у нас готово — впрок.
Я скажу ей — ты ворона,
А она мне — ты глухарь,
Я скажу ей — макарона,
А она мне — ты сухарь.
Я ей — мышь!
Она мне — крыс!
Стой-ка, что мы завелись?
Для чего нам обижалки,
Мы стоим соображаем:
Мы совсем друг друга с Галкой
Никогда не обижаем!
Наши души — два яркие мака,
У которых сплелись лепестки;
Опуская во мглу стебельки,
Их головки сверкают из мрака.
О как пусто, как темно кругом!
Что вокруг — мы не знаем, не знаем,
Но друг друга мы жадно ласкаем,
Мы живем, потому что — вдвоем!
Пролетит ураган издалека,
Эти стебли откинет во мрак…
Осыпайся, надломленный мак,
Ты не в силах цвести одиноко.
У него вагон достоинств,
Недостатков нет почти,
Ничего ему не стоит
Вам улыбку принести.
Давать он хочет, а не брать,
Он сильный, а не слабый,
О нём я толстую тетрадь
Всю исписать могла бы!
Он выигрывать умеет,
Не боится проиграть,
«Очень быстро он умнеет!» –
Записала я в тетрадь.
Починил он клетку птице,
Дал котёнку молоко.
Он умеет извиниться,
Это тоже нелегко!
Невинный нежною душою,
Не знавши в юности страстей прилив,
Ты можешь, друг, сказать с какой-то простотою:
Я был счастлив!..
Кто, слишком рано насладившись,
Живет, в душе негодованье скрыв,
Тот может, друг, еще сказать забывшись;
Я был счастлив!..
Но я, в сей жизни скоротечной,
Так испытал отчаянья порыв,
Что не могу сказать чистосердечно:
Я был счастлив!
Коль быть ты захочешь моею женой, —
Узнаешь завидную долю:
Тебе я доставлю веселостей рой,
И дам тебе полную волю.
И брань, и капризы сносить я готов
Без ропота, с кроткой душою;
Но если моих ты не взлюбишь стихов,
То знай, — разведусь я с тобою.
В меня ты бросишь грешные слова.
От них ты отречешься вскоре.
Но слово — нет! — не сорная трава,
Не палый лист на косогоре.Как жалко мне тебя в минуты отреченья,
Когда любое слово — не твое.
И побеждает ум, а увлеченье
Отжато, как белье.Прости меня за то, что я суров,
Что повторяюсь и бегу по кругу,
За справедливость всех несправедливых слов,
Кидаемых друг другу.
Летит новогодняя вьюга,
сверкая, колдуя, трубя.
Прибор запоздавшему другу
поставим на стол у себя. И рядом, наполнив до края,
веселую чашу вина,
чтоб, в искрах и звездах играя,
была наготове она. Быть может, в промерзшие двери
наш друг постучится сейчас
и скажет: — За ваше доверье! —
и чашу осушит за нас. Так выше бокал новогодний!
Наш первый поднимем смелей
за всех, кто не с нами сегодня,
за всех запоздавших друзей.
Поздний свет тебя тревожит?
Не заботься, господин!
Я — бессонна. Спать не может
Кто хорош и кто один.
Нам бессонница не бремя,
Отродясь кипим в котле.
Так-то лучше. Будет время
Телу выспаться в земле.
Ни зевоты, ни ломоты,
Сын — уснул, а друг — придет.
Друг за матерью присмотрит,
Сына — Бог побережет.
Поделю ж, пока пригожа,
И пока одной невмочь, —
Бабью жизнь свою по-божьи:
Сыну — день, а другу — ночь.
Всех друзей моих благодарю:
И того, с кем. . . я встречала
Позднюю январскую зарю,
И того, кто, выпив горечь града,
Долго здесь вокруг меня бродил,
Видел купы лип и прелесть сада
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Но мой круг волшебный пощадил.
Не хочу я, мой друг, чтоб судьба нам с тобой
Все дарила улыбки да розы,
Чтобы нас обходили всегда стороной
Роковые житейские грозы;
Чтоб ни разу не сжалась тревогою грудь
И за мир бы не стало обидно…
Чем такую бесцветную жизнь помянуть?..
Да и жизнью назвать ее стыдно!..
Нашим счастьем пусть будет — несчастье вдвоем…
Мой строгий друг, имей терпенье
И не брани меня так зло;
Не вдруг приходит вдохновенье,
Земное бремя тяжело;
Простора нет орлиным взмахам;
Как Этны темное жерло,
Моя душа покрыта прахом.
Но в глубине уж смутный шум,
И кратер делается тесен
Для раскалившихся в нем дум,
Для разгорающихся песен.
Пожди еще, и грянет гром,
И заклубится дым кудрявый,
И пламя, вырвавшись столпом,
Польется вниз звенящей лавой.
Для мужика была медведева услуга,
Котораго имел сей зверь себе за друга;
Обмахивал медведь ево.
Как некогда он спал, ан зделалась проруха;
Ко спящу на нос села муха:
Вступился зверь за друга своево,
Ударил муху он и с друга содрал кожу,
И тут ему расквасил рожу:
Заохал, застонал
Мужик тут лежа.
И как историю о мухе он узналъ;
Но дружбе, мыслит он, не надобен невежа.
Теперь, мой друг, уж с полным правом
Ты можешь обо мне сказать:
«Да, человек он с скверным нравом,
Коли способен причинять
Боль даже мне — не оскорблявшей
Его ничем; душою всей
Его, напротив, защищавшей
От обвинений злых людей;
Мне, чья душа была готовой
Ему любовь отдать навек,
Не будь такой он бестолковый,
Такой безумный человек».
„Что так, дружочек, приуныло?
Что твой приятный взор угас?“
Так наслажденье говорило
Желанью в добрый час.
„Приди! Поделимся напастью!
Приди — я друг давнишний твой!
Я покажу дорогу к счастью
И помирю с судьбой!“
Желанье слезы отирает,
И мчится к другу на крылах,
И — в ту ж минуту умирает
У друга на руках!
Если, товарищ, твой друг уезжает
Иль уплывает в просторы морей,
Чарку вина за него поднимают.
Так повелось у друзей.А с другом хорошим
И с песней хорошей
Легко нам к победам по жизни идти,
Поднимем стаканы
За тех, кто в походе,
За тех, кто сегодня в пути! Пусть вдалеке он по свету блуждает,
Долго не пишет с дороги своей —
Место его за столом ожидает.
Так повелось у друзей.А с другом хорошим
И с песней хорошей
Легко нам к победам по жизни идти.
Поднимем стаканы
За тех, кто в походе,
За тех, кто сегодня в пути! Если товарищ домой не вернётся,
Верные другу, мы встанем тесней.
В наших сердцах он навек остаётся.
Так повелось у друзей.
В один трактир они оба ходили прилежно
И пили с отвагой и страстью безумно мятежной,
Враждебно кончалися их биллиардные встречи,
И были дики и буйны их пьяные речи.
Сражались они меж собой, как враги и злодеи,
И даже во сне все друг с другом играли.
И вдруг подралися… Хозяин прогнал их в три шеи,
Но в новом трактире друг друга они не узнали…
К чему, веселые друзья,
Мое тревожить вам молчанье?
Запев последнее прощанье,
Уж Муза смолкнула моя:
Напрасно лиру брал я в руки
Бряцать веселье на пирах
И на ослабленных струнах
Искал потерянные звуки...
Богами вам еще даны
Златые дни, златые ночи,
И на любовь устремлены
Огнем исполненные очи;
Играйте, пойте, о друзья,
Утратьте вечер скоротечный;
И вашей радости беспечной
Сквозь слезы улыбнуся я.
Милый друг, ушедший дальше, чем за́ море!
Вот Вам розы — протянитесь на них.
Милый друг, унесший самое, самое
Дорогое из сокровищ земных.
Я обманута и я обокрадена, —
Нет на память ни письма, ни кольца!
Как мне памятна малейшая впадина
Удивлённого — навеки — лица.
Как мне памятен просящий и пристальный
Взгляд — поближе приглашающий сесть,
И улыбка из великого Издали, —
Умирающего светская лесть…
Милый друг, ушедший в вечное плаванье,
— Свежий холмик меж других бугорков! —
Помолитесь обо мне в райской гавани,
Чтобы не было других моряков.