Я во сне отца спросила:
Не тесна ль тебе могила?
Ты, меня опередивший,
Как там, что там? Расскажи!
Мир живущих с миром живших
На минутку увяжи.
Ты молчишь недоуменно,
Ты поверх меня глядишь,
И становится мгновенно
Очень страшной эта тишь.
Уходят люди и приходят люди.
три вечных слова: БЫЛО, ЕСТЬ и БУДЕТ
Не замыкая, повторяют круг.
Венок любви, и радости, и муки
Подхватят снова молодые руки,
Когда его мы выроним из рук.
Да будет он и легкий, и цветущий,
Для новой жизни, нам вослед идущей,
Благоухать всей прелестью земной,
Как нам благоухал! Не бойтесь повторенья:
Когда других я принимала за него,
Когда в других его, единого, искала, —
Он, в двух шагах от сердца моего,
Прошел неузнанный, и я о том — не знала!
Видно, надо собираться
в путь-дорогу дальнюю.
Две гадалки предсказали
смерть мне раннюю.
Сердцу каждому внятен
Смертный зов в октябре.
Без просвета, без пятен
Небо в белой коре.Стынет зябкое поле,
И ни ветер, ни дождь
Не вспугнут уже боле
Воронье голых рощ.Но не страшно, не больно…
Целый день средь дорог
Так протяжно и вольно
Смерть трубит в белый рог.
Когда архангела труба
Из гроба нас подымет пением,
Одна нас поведет судьба
По рассветающим селениям.И там, на берегах реки,
Где рай цветет на уготованный,
Не выпущу твоей руки,
Когда-то на земле целованной.Мы сядем рядом, в стороне
От серафимов, от прославленных.
И будем помнить о земле,
О всех следах, на ней оставленных.
Опять, забыв о белых стужах,
Под клики первых журавлей,
Апрель проснулся в светлых лужах,
На лоне тающих полей.Кудрявый мальчик — смел и розов.
Ему в раскрытую ладонь
Сон, под корою злых морозов,
Влил обжигающий огонь.И, встав от сна и пламенея,
Он побежал туда, в поля,
Где, вся дымясь и тихо млея,
Так заждалась его земля.
Ах, мир огромен в сумерках весной!
И жизнь в томлении к нам ласкова иначе…
Не ждать ли сердцу сладостной удачи,
Желанной встречи, прихоти шальной? Как лица встречные бледнит и красит газ!
Не узнаю свое за зеркалом витрины…
Быть может, рядом, тут, проходишь ты сейчас,
Мне предназначенный, среди людей — единый!
Распустились вербы мягкие, пушистые,
Маленькие серые зверьки.
Стебли темно-красные, блестящие, чистые
Тянутся к небу беспомощно-тонки.На деревьях облаком влажным висит
Теплая, мягкая паутина сонная.
Небо над садом бледное, зеленое;
Небо весеннее о чем-то грустит.В белой церкви звонят. Колокол качают.
Люди проходят усталою толпой.
Кто-то в белой церкви свечи зажигает
Слабой, несмелой, дрожащей рукой… Плачьте, люди, плачьте! Всё услышат мглистые
Полна причудливых и ветреных утех,
Весна кружится в роще пробужденной
И теплою рукою обнаженной
Свевает вкруг себя забытый солнцем снег.И разливается хмельная синева
От ясных глаз ее, и ветер, усмиренный,
Летит к ее ногам, покорный и влюбленный,
И выпрямляется замерзшая трава.А там, навстречу ей, призывный шум встает,
И море темное и в пене, и в сверканье
Ей шлет апрельских волн соленое дыханье
И звуков буйных пестрый хоровод.
Мороз затуманил широкие окна,
В узор перевиты цвета и волокна.
Дохни в уголок горячо, осторожно,
В отталом стекле увидать тогда можно,
Какой нынче праздник земле уготован,
Как светел наш сад, в серебро весь закован,
Как там, в небесах, и багряно, и ало,
Морозное солнце над крышами встало.
Сыплет звезды август холодеющий,
Небеса студены, ночи — сини.
Лунный пламень, млеющий, негреющий,
Проплывает облаком в пустыне.О, моя любовь незавершенная,
В сердце холодеющая нежность!
Для кого душа моя зажженая
Падает звездою в бесконечность?
Амур откормленный, любви гонец крылатый!
Ужели и моих томлений ты вожатый?
НЕ верю. Ты, любовь, печальница моя.
Пришла незванная. Согрета тайно я
Твоей улыбкою и благостной, и строгой.
Ты шла нагорною, пустынную дорогой,
Остановилася в пути, как странник дальний.
Как высказать себя в любви?
Не доверяй зовущим взглядам.
Знакомым сердце не зови,
С тобою бьющееся рядом.Среди людей, в мельканье дней,
Спроси себя, кого ты знаешь?
Ах, в мертвый хоровод теней
Живые руки ты вплетаешь! И кто мне скажет, что ищу
У милых глаз в лазури темной?
Овеяна их тишью дремной,
О чем томительно грущу? Хочу ли тайной жизни реку
Начало жизни было — звук.
Спираль во мгле гудела, пела,
Торжественный сужая круг,
Пока ядро не затвердело.И стала сердцевиной твердь,
Цветущей, грубой плотью звука.
И стала музыка порукой
Того, что мы вернемся в смерть.
Какой тебе знак нужен, любовь?
Прошел впереди человек, обернулся,
В лицо заглянул и вдруг согнулся-
Обернулся еще, и вновь, и вновь.Было красиво его лицо,
И в тоске незнакомой душа запела.
Я быстро зашла в чужое крыльцо,
Идти за ним не могла, не смела.Но глухо у сердца стучала кровь.
Ах, был его взгляд так смятенно-нежен!
Какой тебе знак нужен, любовь?
Путь твой никем, никем не прослежен.
Стихи предназначены всем.
И в этом соблазны и мука.
У сердца поэта зачем
Свидетели тайного стука? На исповедь ходим одни.
В церквах покрывают нам платом
Лицо в покаянные дни,
Чтоб брат не прельстился бы братом.А эта бесстыдная голь
Души, ежедневно распятой!
О, как увлекательна боль,
Когда она рифмами сжата! И каждый примерить спешит, —
О, как согласно еще пылает
Твой свет закатный, мой свет восходный!
А ночь разлуку нам возвещает
Звездой бессонной, звездой походной.Прощай, любимый, прощай, единый,
Уж гаснет пламень роскошно-праздный.
В лицо повеял мне ветр пустынный,
И путь нам разный, и посох разный!
Фаусту прикидывался пуделем,
Женщиной к пустыннику входил,
Простирал над сумасшедшим Врубелем
Острый угол демоновых крыл.Мне ж грозишь иными приворотами,
Душу испытуешь красотой,
Сторожишь в углах перед киотами
В завитке иконы золотой.Закипаешь всеми злыми ядами
В музыке, в преданиях, в стихах.
Уязвляешь голосами, взглядами,
Лунным шаром бродишь в облаках.А когда наскучит сердцу пениться,
Ложится осени загар
На лист, еще живой и крепкий,
На яблока душистый шар,
Нагрузший тяжело на ветке, И на поля, и на края
Осенних рощ, еще нарядных,
И на кудрях твоих прохладных,
Любовь моя, краса моя.
Березы озябшие, березы тонкие,
Над вами кружатся галки звонкие, Над вами стынет небо морозное,
У берега бьется река многослезная.Опять прихожу к вам дорогой прибрежной,
Дорогой вечерней, дорогою снежной.И долго стою, и уйти мне не хочется,
И знаю, что к прошлому душа не воротится, И знаю, что прошлое душой не забудется,
Последние радости в печалях заблудятся… Березки озябшие, березки слабые,
Ах, если б весну вашу встретить могла бы я!
Не с теми я, кто жизнь встречает,
Как равную своей мечте,
Кто в достиженьях замедляет
Разбег к заоблачной черте, Кто видит в мире только вещи,
Кто не провидит через них
Предчувствий тягостных своих
Смысл и печальный, и зловещий.Но чужды мне и те, кто в мире
Как стран заоблачных гонцы.
Мне не по силам их венцы
И золото на их порфире.Иду одна по бездорожью,
Надеть бы шапку-невидимку
И через жизнь пройти бы так!
Не тронут люди нелюдимку,
Ведь ей никто ни друг, ни враг.Ведет раздумье и раздолье
Ее в скитаньях далеко.
Неуязвимо сердце болью,
Глаза раскрыты широко.И есть ли что мудрее, люди, —
Так, молча, пронести в тиши
На приговор последних судей
Неискаженный лик души!
Подумала я о родном человеке,
Целуя его утомленные руки:
И ты ведь их сложишь навеки, навеки,
И нам не осилить последней разлуки.Как смертных сближает земная усталость,
Как всех нас равняет одна неизбежность!
Мне душу расширила новая жалость,
И новая близость, и новая нежность.И дико мне было припомнить, что гложет
Любовь нашу горечь, напрасные муки.
О, будем любить, пока смерть не уложит
На сердце ненужном ненужные руки!
Сухой и серый лист маслины,
Кружащий по дороге низко,
И пар, висящий над долиной,
Все говорит, что море близко.У хижин рыбаков темнеют
Черно-просмоленные сетки.
Иду и жду, когда повеет
В лицо соленый ветер крепкий.И сладок путнику бывает
Привал у вод прохладно-синих,
Где море в голубых пустынях
Полдневный солнца шар качает.
Звенел росою юный стих мой
И музыкой в семнадцать лет.
Неприхотлив и прост поэт,
Воспламененный первой рифмой.Но лишь хореи золотые
Взнуздали жизнь, — она мертва!
Окаменев, лежат слова,
Всем грузом плоти налитые.И все бессильнее закреп
Над зыбью духа непослушной.
О, слово, неподвижный склеп,
Тебе ль хранить огонь воздушный!
Истома дней опаловых,
Июля тишина.
Вся в ягодах коралловых
Поникла бузина.За садом речка ленится
Катить свое стекло,
Лишь парится, лишь пенится
И сонно, и светло.Плывет от лип разморенных
Тяжелый, сладкий дух,
А у окон растворенных
Не счесть звенящих мух.Ах, только и мечтается —
Не окрылить крылом плеча мне правого,
Когда на левом волочу грехи.
О, Господи, — я знаю, от лукавого
И голод мой, и жажда, и стихи.
Не ангелом-хранителем хранима я, —
Мечта-кликуша за руку ведёт,
И купина твоя неопалимая
Не для меня пылает и цветёт.
Кто говорил об упоенье вымысла?
Благословлял поэзии дары?
По радио дали тревоги отбой.
Пропел о покое знакомый гобой.
Окно раскрываю и ветер влетает,
И музыка с ветром. И я узнаю
Тебя, многострунную бурю твою,
Чайковского стон лебединый, — шестая,
По-русски простая, по-русски святая,
Как Родины голос, не смолкший в бою.
Т.Б. ЛозинскойКлонятся травы ко сну,
Стелется в поле дымок.
Ветер качает сосну
На перекрестке дорог.
Ворон летит в темноту,
Еле колышет крылом, —
Дремлет уже на лету…
Где же ночлег мой и дом?
Буду идти до утра,
Ноги привыкли идти.
Веселый спектр солнца, буйство света,
Многоцветенье красок и огней, —
Померкло всё и растворилось где-то,
В бесформенном скоплении теней.
Густеет мгла и зреет тишина, —
Всё служит моему сосредоточью.
И, древнему обычаю верна,
Сова Минервы вылетает ночью.
Что же такое мне снилось?
Вспомнить никак не могу.
Словно плыву я, словно простилась
С чем-то на том берегу.
С чем-то единым, неповторимым
Больше нигде, никогда…
И только осталось
То, с чего начиналось:
Ветер. Туман. Вода.
Я шла пустыней выжженной и знойной.
За мною тень моя ленивая ползла.
Был воздух впереди сухой и беспокойный,
И я не ведала, куда, зачем я шла.И тень свою в тоске спросила я тогда:
— Скажи, сестра, куда идем с тобою? —
И тень ответила с насмешкою глухою:
— Я за тобой, а ты, быть может, никуда.
Здесь на земле, в долинах низких
Под сенью тёмных смрадных крыш
Связала паутина близких
И вьет гнездо земная мышь.Толпятся близкие в долине,
Шумят, — но каждый одинок
И прячет у себя в пустыне
Застывший ледяной комок.
Она, как невеста среди женихов,
Вся в белом, положена с ними на плиты.
Тела их одною рогожей покрыты.
Их смерть разлучила без песен, без слов.И молча все трое глядят в высоту
Глазами раскрытыми в жутком покое.
Над ними холодное небо пустое
Скрывает в туманах свою пустоту.Там падают люди… И стоны летят…
Над городом дымное зарево всходит.
Штыками звеня, молчаливый отряд
Пустеющий город в тревоге обходит.А здесь, на пустынном дворе мертвецов,