Дай же ручку: каждый пальчик
Я еще перецелую,
Обниму тебя еще раз
И уйду, и затоскую…
От твоих лукавых глазок
Нет на свете мне покою —
Все одна загадка мучит:
Сам не знаю, что со мною…
Дай ручку мне! к сердцу прижми ее, друг!
Чу! слышишь ли, что̀ там за стук?
Там злой гробовщик в уголочке сидит
И гроб для меня мастерит.
Стучит безумолку и день он и ночь…
Уснул бы — при стуке не смочь.
Эй, мастер! ужь время работу кончать!
Пора мне усталому спать!
День и ночь я все мечтаю
О тебе друг милый мой;
О твоих прекрасных глазках
Об улыбке молодой.
Как бы я хотел с тобою
Вечер длинный разделить;
В уголке твоем уютном
Посидеть, поговорить!
И к губам прижать хотел бы
Ручку белую твою;
Оросить ее слезами
Ручку белую твою!..
Девушка, чьи нежны губки,
Чья улыбка так чиста,
Милая моя малютка, —
О тебе моя мечта.
Долог нынче зимний вечер,
И хотел бы я скорей
Быть с тобой, болтать с тобою
В тихой комнатке твоей.
Я к губам своим прижал бы
Ручку белую твою
И слезами оросил бы
Ручку белую твою.
О твоих пурпурных губках,
О глазах, светлее дня,
О тебе, моя малютка,
День и ночь мечтаю я.
Длинен нынче зимний вечер…
Я б хотел, друг милый мой,
В нашей комнатке уютной
Посидеть теперь с тобой.
Я к устам своим прижал бы
Ручку белую твою,
Орошал бы я слезами
Ручку белую твою.
Ребенок с ротиком пурпурным,
Со взором, полным красоты,
Мой милый, ласковый ребенок,
Как от меня далеко ты.
А нынче долог зимний вечер!
Лечу к тебе мечтой своей,
Сижу с тобой, с тобой болтаю
В уютной комнатке твоей!
И к белым ручкам припадают
Уста влюбленные мои,
И оросить спешу слезами
Я ручки белые твои!
Дева с свежими устами,
С тихой ясностью очей,
Ты, младенец мой прелестный,
Ты живешь в мечте моей.
Длинен этот зимний вечер,
Быть хотел бы я с тобой
И болтать весь длинный вечер
В тихой комнатке с тобой.
Я к устам моим прижал бы
Ручку белую твою
И слезами обливал бы
Ручку белую твою.
Милая девушка! Губки пурпурные,
Кроткие, светлые глазки лазурные…
Милый мой друг, дорогая, желанная!
Все о тебе моя мысль постоянная.
Длинен так вечер нам в зиму унылую.
Как бы хотел я с тобою быть, милая!
В комнатке тихой с тобой, друг пленительный,
Сидя, забыться в беседе живительной, —
Крепко к губам прижимать эту нежную,
Милую ручку твою белоснежную,
И на нее, эту ручку прекрасную,
Вылить в слезах всю тоску мою страстную…
Милая девушка! Губки пурпурныя,
Кроткие, светлые глазки лазурные…
Милый мой друг, дорогая, желанная!
Все о тебе моя мысль постоянная.
Длинен так вечер нам в зиму унылую.
Как бы хотел я с тобою быть, милая!
В комнатке тихой с тобой, друг пленительный,
Сидя, забыться в беседе живительной, —
Крепко к губам прижимать эту нежную,
Милую ручку твою белоснежную,
И на нее, эту ручку прекрасную,
Вылить в слезах всю тоску мою страстную…
Ночь холодна и беззвездна;
Море кипит, и над морем,
На брюхе лежа,
Неуклюжий северный ветер
Таинственным,
Прерывисто-хриплым
Голосом с морем болтает,
Словно брюзгливый старик,
Вдруг разгулявшийся в тесной беседе...
Много у ветра рассказов —
Много безумных историй,
Сказок богатырских, смешных до уморы,
Норвежских саг стародавних...
Порой средь рассказа,
Далеко мрак оглашая,
Он вдруг захохочет
Или начнет завывать
Заклятья из Эдды и руны,
Темно-упорные, чаро-могучие...
И моря белые чада тогда
Высоко скачут из волн и ликуют,
Хмельны разгулом.
Меж тем по волной-омоченным пескам
Плоского берега
Проходит путник,
И сердце кипит в нем мятежней
И волн и ветра.
Куда он ни ступит,
Сыплются искры, трещат
Пестрых раковин кучки...
И, серым плащом своим кутаясь,
Идет он быстро
Средь грозной ночи.
Издали манит его огонек,
Кротко, приветно мерцая
В одинокой хате рыбачьей.
На море брат и отец,
И одна-одинешенька в хате
Осталась дочь рыбака —
Чудно-прекрасная дочь рыбака.
Сидит перед печью она и внимает
Сладостно-вещему,
Заветному пенью
В котле кипящей воды,
И в пламя бросает
Трескучий хворост,
И дует на пламя...
И в трепетно-красном сиянье
Волшебно-прекрасны
Цветущее личико
И нежное белое плечико,
Так робко глядящее
Из-под грубой серой сорочки,
И хлопотливая ручка-малютка...
Ручкой она поправляет
Пеструю юбочку
На стройных бедрах.
Но вдруг распахнулась дверь,
И в хижину входит
Ночной скиталец.
С любовью он смотрит
На белую, стройную девушку,
И девушка трепетно-робко
Стоит перед ним — как лилея,
От ветра дрожащая.
Он наземь бросает свой плащ,
А сам смеется
И говорит:
«Видишь, дитя, как я слово держу!
Вот и пришел, и со мною пришло
Старое время, как боги небесные
Сходили к дщерям людским,
И дщерей людских обнимали,
И с ними рождали
Скипетроносных царей и героев,
Землю дививших.
Впрочем, дитя, моему божеству
Не изумляйся ты много!
Сделай-ка лучше мне чаю — да с ромом!
Ночь холодна; а в такую погоду
Зябнем и мы,
Вечные боги, — и ходим потом
С наибожественным насморком
И с кашлем бессмертным!»