Есть счастливцы и счастливицы,
Петь не могущие. Им —
Слезы лить! Как сладко вылиться
Горю — ливнем проливным!
Чтоб под камнем что-то дрогнуло.
Мне ж — призвание как плеть —
Меж стенания надгробного
Долг повелевает — петь.
Пел же над другом своим Давид.
Хоть пополам расколот!
Если б Орфей не сошел в Аид
Сам, а послал бы голос
Свой, только голос послал во тьму,
Сам у порога лишним
Встав, — Эвридика бы по нему
Как по канату вышла…
Как по канату и как на свет,
Слепо и без возврата.
Ибо раз голос тебе, поэт,
Дан, остальное — взято.
По ночам все комнаты черны,
Каждый голос темен. По ночам
Все красавицы земной страны
Одинаково — невинно — неверны.
И ведут друг с другом разговоры
По ночам красавицы и воры.
Мимо дома своего пойдешь —
И не тот уж дом твой по ночам!
И сосед твой — странно-непохож,
И за каждою спиною — нож.
И шатаются в бессильном гневе
Черные огромные деревья.
Ох, узка подземная кровать
По ночам, по черным, по ночам!
Ох, боюсь, что буду я вставать,
И шептать, и в губы целовать…
— Помолитесь, дорогие дети,
За меня в час первый и в час третий.
Облака — вокруг,
Купола — вокруг,
Надо всей Москвой
Сколько хватит рук! —
Возношу тебя, бремя лучшее,
Деревцо моё
Невесомое!
В дивном граде сём,
В мирном граде сём,
Где и мёртвой — мне
Будет радостно, —
Царевать тебе, горевать тебе,
Принимать венец,
О мой первенец!
Ты постом говей,
Не сурьми бровей
И все сорок — чти́ —
Сороков церквей.
Исходи пешком — молодым шажком! —
Всё привольное
Семихолмие.
Будет тво́й черёд:
Тоже — дочери
Передашь Москву
С нежной горечью.
Мне же вольный сон, колокольный звон,
Зори ранние —
На Ваганькове.
За умноженьем — черепаха,
Зато чертёнок за игрой,
Мой первый рыцарь был без страха,
Не без упрёка, но герой!
Его в мечтах носили кони,
Он был разбойником в лесу,
Но приносил мне на ладони
С магнолий снятую росу.
Ему на шее загорелой
Я поправляла талисман,
И мне, как он чужой и смелой,
Он покорялся, атаман!
Улыбкой принц и школьник платьем,
С кудрями точно из огня,
Учителям он был проклятьем
И совершенством для меня!
За принужденье мстил жестоко, —
Великий враг чернил и парт!
И был, хотя не без упрёка,
Не без упрёка, но Баярд!
Кастальскому току,
Взаимность, заторов не ставь!
Заочность: за оком
Лежащая, вящая явь.Заустно, заглазно
Как некое долгое la
Меж ртом и соблазном
Версту расстояния для… Блаженны длинноты,
Широты забвений и зон!
Пространством как нотой
В тебя удаляясь, как стонВ тебе удлиняясь,
Как эхо в гранитную грудь
В тебя ударяясь:
Не видь и не слышь и не будь —Не надо мне белым
По черному — мелом доски!
Почти за пределом
Души, за пределом тоски —…Словесного чванства
Последняя карта сдана.
Пространство, пространство
Ты нынче — глухая стена!
Снова стрелки обежали целый круг:
Для кого-то много счастья позади.
Подымается с мольбою сколько рук!
Сколько писем прижимается к груди!
Где-то кормчий наклоняется к рулю,
Кто-то бредит о короне и жезле,
Чьи-то губы прошептали: не люблю,
Чьи-то локоны запутались в петле.
Где-то свищут, где-то рыщут по кустам,
Где-то пленнику приснились палачи,
Там, в ночи, кого-то душат, там
Зажигаются кому-то три свечи.
Там, над капищем безумья и грехов,
Собирается великая гроза,
И над томиком излюбленных стихов
Чьи-то юные печалятся глаза.
От руки моей не взыгрывал,
На груди моей не всплакивал…
Непреложней и незыблемей
Опрокинутого факела:
Над душой моей в изглавии,
Над страдой моей в изножии
(От руки моей не вздрагивал, —
Не твоей рукой низложена)
Азраил! В ночах без месяца
И без звезд дороги скошены.
В этот час тяжело-весящий
Я тебе не буду ношею…
Азраил? В ночах без выхода
И без звезд: личины сорваны!
В этот час тяжело-дышащий
Я тебе не буду прорвою…
А потом перстом как факелом
Напиши в рассветных серостях
О жене, что назвала тебя
Азраилом вместо — Эроса.
Принц Гамлет! Довольно червивую залежь
Тревожить… На розы взгляни!
Подумай о той, что — единого дня лишь --
Считает последние дни.
Принц Гамлет! Довольно царицыны недра
Порочить… Не девственным — суд
Над страстью. Тяжеле виновная — Федра:
О ней и поныне поют.
И будут! — А Вы с Вашей примесью мела
И тлена… С костями злословь,
Принц Гамлет! Не Вашего разума дело
Судить воспаленную кровь.
Но если… Тогда берегитесь!.. Сквозь плиты
Ввысь — в опочивальню — и всласть!
Своей Королеве встаю на защиту --
Я, Ваша бессмертная страсть.
Звон колокольный и яйца на блюде
Радостью душу согрели.
Что лучезарней, скажите мне, люди,
Пасхи в апреле?
Травку ласкают лучи, дорогая,
С улицы фраз отголоски…
Тихо брожу от крыльца до сарая,
Меряю доски.
В небе, как зарево, внешняя зорька,
Волны пасхального звона…
Вот у соседей заплакал так горько
Звук граммофона,
Вторят ему бесконечно-уныло
Взвизги гармоники с кухни…
Многое было, ах, многое было…
Прошлое, рухни!
Нет, не помогут и яйца на блюде!
Поздно… Лучи догорели…
Что безнадежней, скажите мне, люди,
Пасхи в апреле?
В какой-то дальней рейнской саге
Печальный юноша-герой
Сжигает позднею порой
Письмо на розовой бумаге.
И я, как рыцарь (без пера,
Увы, без шлема и без шпаги!),
Письмо на розовой бумаге
На канделябре сжег вчера.
Его в поход умчали флаги,
Фанфары смех и боя пыл,
И он, счастливый, позабыл
Письмо на розовой бумаге.
Оно погибло на огне,
Но шелестит при каждом шаге,
Письмо на розовой бумаге
Уж не на мне оно, — во мне!
Пусть забывает в дальней саге
Печальный рыцарь грусть свою, —
Ах, я в груди его таю,
Письмо на розовой бумаге!
Ни тагана
Нет, ни огня.
На меня, на!
Будет с меняКонскую кость
Жрать с татарвой.
Сопровождай,
Столб верстовой! — Где ж, быстрота,
Крест-твой-цепок?
— Крест-мой-цепок
Хан под сапог.Град мой в крови,
Грудь без креста, —
Усынови,
Матерь-Верста! — Где ж, сирота,
Кладь-твоя-дом?
— Скарб — под ребром,
Дом — под седлом, Хан мой — Мамай,
Хлеб мой — тоска.
К старому в рай,
Паперть-верста! — Что ж, красота,
К Хану строга?
— К Хану строга?
Память долга! Камнем — мне Хан,
Я мой — Москва.
К ангелам в стан,
Скатерть-верста! 2 октября 1921
Собирая любимых в путь,
Я им песни пою на память —
Чтобы приняли как-нибудь,
Что когда-то дарили сами.
Зеленеющею тропой
Довожу их до перекрёстка.
Ты без устали, ветер, пой,
Ты, дорога, не будь им жёсткой!
Туча сизая, слёз не лей, —
Как на праздник они обуты!
Ущеми себе жало, змей,
Кинь, разбойничек, нож свой лютый.
Ты, прохожая красота,
Будь весёлою им невестой.
Потруди за меня уста, —
Наградит тебя Царь Небесный!
Разгорайтесь, костры, в лесах,
Разгоняйте зверей берложьих.
Богородица в небесах,
Вспомяни о моих прохожих!
1
Перерытые — как битвой
Взрыхленные небеса.
Рытвинами — небеса.
Битвенные небеса.
Перелётами — как хлёстом
Хлёстанные табуны.
Взблёстывающей Луны
Вдовствующей — табуны!
2
Стой! Не Федры ли под небом
Плащ? Не Федрин ли взвился
В эти марафонским бегом
Мчащиеся небеса?
Стой! Иродиады с чубом —
Блуд… Не бубен ли взвился
В эти иерихонским трубом
Рвущиеся небеса!
3
Нет! Вставший вал!
Пал — и пророк оправдан!
Раз — дался вал:
Целое море — нá два!
Бо — род и грив
Шествие морем Чермным!
Нет! — се — Юдифь —
Голову Олоферна!
Ночь. — Норд-Ост. — Рев солдат. — Рев волн.
Разгромили винный склад. — Вдоль стен
По канавам — драгоценный поток,
И кровавая в нем пляшет луна.
Ошалелые столбы тополей.
Ошалелое — в ночи — пенье птиц.
Царский памятник вчерашний — пуст,
И над памятником царским — ночь.
Гавань пьет, казармы пьют. Мир — наш!
Наше в княжеских подвалах вино!
Целый город, топоча как бык,
К мутной луже припадая — пьет.
В винном облаке — луна. — Кто здесь?
Будь товарищем, красотка: пей!
А по городу — веселый слух:
Где-то двое потонули в вине.
Кто создан из камня, кто создан из глины, —
А я серебрюсь и сверкаю!
Мне дело — измена, мне имя — Марина,
Я — бренная пена морская.
Кто создан из глины, кто создан из плоти —
Тем гроб и нагробные плиты…
— В купели морской крещена — и в полете
Своем — непрестанно разбита!
Сквозь каждое сердце, сквозь каждые сети
Пробьется мое своеволье.
Меня — видишь кудри беспутные эти? -
Земною не сделаешь солью.
Дробясь о гранитные ваши колена,
Я с каждой волной — воскресаю!
Да здравствует пена — веселая пена —
Высокая пена морская!
Ты, чьи сны ещё непробудны,
Чьи движенья ещё тихи,
В переулок сходи Трёхпрудный,
Если любишь мои стихи.
О, как солнечно и как звёздно
Начат жизненный первый том,
Умоляю — пока не поздно,
Приходи посмотреть наш дом!
Будет скоро тот мир погублен,
Погляди на него тайком,
Пока тополь ещё не срублен
И не продан ещё наш дом.
Этот тополь! Под ним ютятся
Наши детские вечера.
Этот тополь среди акаций
Цвета пепла и серебра.
Этот мир невозвратно-чудный
Ты застанешь ещё, спеши!
В переулок сходи Трёхпрудный,
В эту душу моей души.
Возьмите всё, мне ничего не надо.
И вывезите в. . . . . .
Как за решетку розового сада
Когда-то Бог — своей рукою — ту.
Возьмите все, чего не покупала:
Вот. . ., и. . .и тетрадь.
Я все равно — с такой горы упала,
Что никогда мне жизни не собрать!
Да, в этот час мне жаль, что так бесславно
Я прожила, в таком глубоком сне, —
Щенком слепым! — Столкнув меня в канаву,
Благое дело сотворите мне.
И вместо той — как. . . .
Как рокот площадных вселенских волн —
Вам маленькая слава будет — эта:
Что из-за Вас. . . — новый холм.
Автор неизвестен
Перевод Марины Цветаевой
Никому я не открою,
А тебя на свете — нет,
Как сроднился я с тобою
За семь юношеских лет.
Ну и годы! — Семь — не мене! —
Илиад и Одиссей.
И мгновенье за мгновеньем
Был я твой — душою всей.
Но пока от дома к дому
Я шагал, тобою полн,
Год седьмой ушел к шестому,
А любимая — под холм.
Почему ты так спешила?
Почему так медлил я?
Почему ты мне светила,
Мнилась, бренная моя?
И осталось мне, под хвои
Шум — нашептывать холму,
Как томился тот, спокойный,
Друг — по сердцу твоему!..
На завитки ресниц
Невинных и наглых,
На золотой загар
И на крупный рот, —
На весь этот страстный,
Мальчишеский, краткий век
Загляделся один человек
Ночью, в трамвае.
Ночь — черна,
И глаза ребенка — черны,
Но глаза человека — черней.
— Ах! — схватить его, крикнуть:
— Идем! Ты мой!
Кровь — моя течет в твоих темных жилах.
Целовать ты будешь и петь,
Как никто на свете!
Насмерть
Женщины залюбят тебя!
И шептать над ним, унося его на руках
по большому лесу,
По большому свету,
Все шептать над ним это странное слово: — Сын!
Ходит сон с своим серпом,
Ходит смерть с своей косой —
Царь с царицей, брат с сестрой.— Ходи в сени, ходи в рай!
— Ходи в дедушкин сарай! Шли по рекам синим,
Шли мы по пустыням,
— Странники — к святыням.— Мы тебя не при — имем!
— Мы тебя не при — имем! — Я Христова сирота,
Растворяю ворота
Ключиком-замочком,
Шелковым платочком.— И до вас доплелась.
— Проходи! — Бог подаст! — Дом мой — немалый,
Мед мой — хваленый,
Розан мой — алый,
Виноград — зеленый… Хлеба-то! Хлеба!
Дров — полон сад!
Глянь-ка на небо —
Птички летят!