Найдено стихов - 615.
На одной странице показано - 20.
Чтобы посмотреть как можно больше стихов из коллекции, переходите по страницам внизу экрана.
Стихи отсортированы так, что в начале идут более длинные стихи. На следующих страницах стихи становятся короче.
На последней странице Вы найдете самые короткие стихи автора.
1На небе осеннем фабричные трубы,
Косого дождя надоевшая сетка.
Здесь люди расчетливы, скупы и грубы,
И бледное солнце сияет так редко.И только Нева в потемневшем граните,
Что плещется глухо, сверкает сурово.
Да старые зданья — последние нити
С прекрасным и стройным сияньем былого.Сурово желтеют старинные зданья,
И кони над площадью смотрят сердито,
И плещутся волны, слагая преданья
О славе былого, о том, что забыто.Да в час, когда запад оранжево-медный
Тускнеет, в туман погружая столицу,
Воспетый поэтами, всадник победный,
Глядит с осужденьем в бездушные лица.О, город гранитный! Ты многое слышал,
И видел ты много и славы, и горя,
Теперь только трубы да мокрые крыши,
Да плещет толпы бесконечное море.И только поэтам, в былое влюбленным,
Известно Сезама заветное слово.
Им ночью глухою над городом сонным
Сияют туманные звезды былого…2Не время грозное Петра,
Не мощи царственной заветы
Меня пленяют, не пора
Державныя Елизаветы.Но черный, романтичный сон,
Тот страшный век, от крови алый.
…Безвинных оглашает стон
Застенков дымные подвалы.И вижу я Тучков Буян
В лучах иной, бесславной славы,
Где герцог Бирон, кровью пьян,
Творил жестоко суд неправый.Анна Иоанновна, а ты
В дворце своем не видишь крови,
Ты внемлешь шуму суеты,
Измену ловишь в каждом слове.И вот, одна другой черней,
Мелькают мрачные картины,
Но там, за рядом злобных дней,
Уж близок век Екатерины.Година славы! Твой приход
Воспели звонкие литавры.
Наяды в пене Невских вод
Тебе несли морские лавры.Потемкин гордый и Орлов,
И сердце русских войск — Суворов…
Пред ними бледен холод слов,
Ничтожно пламя разговоров! Забыты, как мелькнувший сон,
И неудачи, и обиды.
Турецкий флот испепелен,
Под русским стягом — герб Тавриды.А после — грозные года…
Наполеона — Саламандра
Померкла! Вспыхнула звезда
Победоносца-Александра.И здесь, над бледною Невой,
Неслись восторженные клики.
Толпа, портрет целуя твой,
Торжествовала день великий.Гранитный город, на тебе
Мерцает отблеск увяданья…
Но столько есть в твоей судьбе
И черной ночи, и сиянья! Пусть плещет вал сторожевой
Невы холодной мерным гимном,
За то, что стройный облик твой,
Как факел славы в небе дымном! 3А люди проходят, а люди не видят,
О, город гранитный, твоей красоты.
И плещутся волны в напрасной обиде,
И бледное солнце глядит с высоты.Но вечером дымным, когда за снастями
Закат поникает багровым крылом,
От камней старинными веет вестями
И ветер с залива поет о былом.И тени мелькают на дряхлом граните,
Несутся кареты, спешат егеря…
А в воздухе гасит последние нити
Холодное пламя осенней зари.
Турецкая повесть
1
Право, полдень слишком жарок,
Слишком ровен плеск воды.
Надоели плоских барок
Разноцветные ряды.
Все, что здесь доступно взору —
Море, пристань, толкотня,
Пять бродяг, вступивших в ссору,
Черт возьми, не для меня!
Что скучней — ходить без дела,
Без любви и без вина.
Розалинда охладела.
Генриэтта неверна.
Нет приезжих иностранцев,
Невоспитанных южан,
Завитых венецианцев,
Равнодушных парижан.
И в таверне, вечерами,
Горячась, входя в азарт,
Я проворными руками
Не разбрасываю карт.
Иль прошла на свете мода
На веселье и вино,
Ах, крапленая колода!
Ах, зеленое сукно!
2
Что, синьор, нахмурил брови?
Горе? Вылечим сейчас!
Наша барка наготове,
Поджидает только вас.
Джон глядит: пред ним, в халате,
Негр, одетый, как раджа.
«Госпожа прекрасно платит,
Пылко любит госпожа.
Будь влюбленным и стыдливым,
Нежно страстным до зари,
Даже морю и оливам
Ни о чем не говори,
И всегда в карманах будут
Звякать деньги, дребезжа,
И тебя не позабудут
Ни Аллах, ни госпожа.
Лишь заря окрасит тополь,
Наш корабль отчалит вновь,
Поплывем в Константинополь,
Где довольство и любовь.
Если будешь нем и страстен,
Будешь славой окружен!»
И промолвил: «Я согласен», —
Зажигая трубку, Джон.
3
Зобеида, Зобеида,
Томен жар в твоей крови,
Чья смертельнее обида,
Чем обманутой любви.
Ты с шербетом сладким тянешь
Ядовитую тоску,
Розой срезанною вянешь
На пуху и на шелку.
Ах, жестокий, ах, неверный,
Позабывший честь и сан,
Где ты нынче, лицемерный,
Обольстительный Гассан,
Где корабль твой проплывает,
Волны пенные деля,
Чье блаженство укрывает
Неизвестная земля?
«Я ли страстью не палима,
Я ли слову не верна?» —
«Госпожа! — Пред ней Селима
Низко согнута спина.—
Госпожа, исполнен строгий
Вами отданный приказ,
Ожидает на пороге
Джон Вудлей — увидеть вас».
4
Нынче Джон, дитя тумана,
Краснощекий малый Джи,
Носит имя Сулеймана,
Кафешенка госпожи.
Взоры гордые мерцают,
И движенья горячи,
Возле пояса бряцают
Золоченые ключи.
Сладкой лестью, звонким златом
Жизнь привольная полна.
… Лишь порой перед закатом
Над Босфором тишина.
Ах, о радости чудесной,
Сердце, сердце, не моли,
Вот из Генуи прелестной
Прибывают корабли.
Прибывают, проплывают,
Уплывают снова вдаль.
И душой овладевает
Одинокая печаль.
Безнадежная тревога
О потерянной навек
Жизни, что из дланей Бога
Получает человек.
И разве мог бы я, о посуди сама,
В твои глаза взглянуть и не сойти с ума.
«Сады». 1921 г.1И. О.Ты не расслышала, а я не повторил.
Был Петербург, апрель, закатный час,
Сиянье, волны, каменные львы…
И ветерок с Невы
Договорил за нас.Ты улыбалась. Ты не поняла,
Что будет с нами, что нас ждет.
Черемуха в твоих руках цвела…
Вот наша жизнь прошла,
А это не пройдет.2И. О.Распыленный мильоном мельчайших частиц
В ледяном, безвоздушном, бездушном эфире,
Где ни солнца, ни звезд, ни деревьев, ни птиц,
Я вернусь — отраженьем — в потерянном мире.И опять, в романтическом Летнем Саду,
В голубой белизне петербургского мая,
По пустынным аллеям неслышно пройду,
Драгоценные плечи твои обнимая.3И. О.Вся сиянье, вся непостоянство,
Как осколок погибшей звезды —
Ты заброшена в наше пространство,
Где тебе даже звезды чужды.И летишь — в никуда, ниоткуда —
Обреченная вечно грустить,
Отрицать невозможное чудо
И бояться его пропустить.4И. О.Отзовись, кукушечка, яблочко, змееныш,
Весточка, царапинка, снежинка, ручек.
Нежности последыш, нелепости приемыш.
Кофе-чае-сахарный потерянный паек.Отзовись, очухайся, пошевелись спросонок,
В одеяльной одури, в подушечной глуши.
Белочка, метелочка, косточка, утенок,
Ленточкой, веревочкой, чулочком задуши.Отзовись, пожалуйста. Да нет — не отзовется.
Ну и делать нечего. Проживем и так.
Из огня да в полымя. Где тонко, там и рвется.
Палочка-стукалочка, полушка-четвертак.5И. О.…Мне всегда открывается та же
Залитая чернилом страница…
И. АнненскийМожет быть, умру я в Ницце,
Может быть, умру в Париже,
Может быть, в моей стране.
Для чего же о странице
Неизбежной, черно-рыжей
Постоянно думать мне! В голубом дыханьи моря,
В ледяных стаканах пива
(Тех, что мы сейчас допьем) —
Пена счастья — волны горя,
Над могилами крапива,
Штора на окне твоем.Вот ее колышет воздух
И из комнаты уносит
Наше зыбкое тепло,
То, что растворится в звездах,
То, о чем никто не спросит,
То, что было и прошло.
Георгию АдамовичуИюль в начале. Солнце жжет,
Пустые дали золотя.
Семья актерская идет
Дорогой пыльною, кряхтя.
Старуха, комик и Макбет —
Все размышляют про обед.
Любовник первый, зол и горд,
Колотит тростью о ботфорт.Все праздны… Бедный Джи — лишь ты
Приставлен движимость блюсти, —
А кудри — словно завиты,
И лет не больше двадцати…
Следить так скучно, чтобы мул,
Шагая, вовсе не заснул,
Не отвязался тюк с едой
Или осленок молодойНе убежал. Пылит жара,
А путь и долог и уныл.
Невольно вспомнишь вечера
Те, что в Марсели проводил,
При свете звезд, в большом порту.
Лелеял смутную мечту
О южных странах. А вдали
Чернели молча корабли.Напрасно мирный свет луны
Земле советует: «Усни», —
Уже в таверне зажжены
Гостеприимные огни.
Матросы, персы, всякий люд,
Мигая трубками, идут,
Толкают дверь, плюют на пол
И шумно занимают стол.Как часто Джи глядел в окно
На этих дерзких забияк,
Что пили темное вино,
И ром, и золотой коньяк.
Как сладко тело била дрожь,
Когда сверкал внезапно нож
И кровь, красна и горяча,
Бежала в драке из плеча.Все из-за женщин. Как в мечте,
Проклятья, ссоры и ножи!
Но завитые дамы те
Совсем не волновали Джи.
Когда одна из них, шутя,
Его звала: «Пойдем, дитя…» —
Он грубо руки отводил
И, повернувшись, уходил.Но, пробужденному, ему
Являлось утром иногда
Воспоминание, как тьму
Вдруг пронизавшая звезда.
Не знал когда, не помнил где,
Но видел взгляд — звезду в воде,
Но до сих пор горячий рот,
Казалось, — и томит, и жжет.Ах, если бы еще хоть раз
Увидеть сон такой опять,
Взглянуть в зрачки огромных глаз,
Одежду легкую измять, —
Но в этой жизни кочевой
Он видит только ужин свой,
Да то, что выкрали осла,
Да пьесу, что сегодня шла.
Опять в минувшее влюбленный
Под солнцем утренним стою
И вижу вновь с горы Поклонной
Красу чудесную твою.
Москва! Кремлевские твердыни,
Бесчисленные купола.
Мороз и снег… А дали сини —
Ясней отертого стекла.
И не сказать, как сердцу сладко…
Вдруг — позабыты все слова.
Как вся Россия — ты загадка,
Золотоглавая Москва!
Горит пестро Замоскворечье,
И вьется лентою река…
…Я — в темной церкви. Дышут свечи,
Лампадки теплятся слегка.
Здесь ночью темной и беззвездной
Слова бедны, шаги глухи:
Сам царь Иван Васильич Грозный
Пришел замаливать грехи.
Глаза полны — тоскливой жаждой,
Свеча в пергаментной руке…
Крутом опричники — и каждый
Монах в суровом клобуке.
Он молит о раю загробном,
И сладко верует в любовь,
А поутру — на месте лобном
Сверкнет топор и брызнет кровь.
…Опять угар замоскворецкий
Блеснул и вновь туманом скрыт…
…На узких улицах — стрелецкий
Несется крик, и бунт кипит…
Но кто сей всадник гневноликий!
Глаза блистающие чьи
Пронзили буйственные крики,
Как Божий меч — в руке судьи!
И снова кровь на черной плахе,
И снова пытки до утра.
Но в грубой силе, темном страхе
Начало славное Петра!..
…Сменяли снег листы и травы,
И за весною шла весна…
Дохнуло пламенем и славой
В тот год — с полей Бородина.
И вдохновенный и влюбленный
В звезду счастливую свою,
Великий, — на горе Поклонной
Он здесь стоял, как я стою.
И все дышало шумной славой
Одолевавшего всегда,
Но пред тобой, золотоглавой,
Его померкнула звезда…
А ты все та же — яркий, вольный
Угар огня и пестроты.
На куполах первопрестольной
Все те же светлые кресты.
И души русские все те же:
Скудеют разом все слова
Перед одним, как ветер свежим,
Как солнце сладостным: Москва.
ОтрывокЯ помню своды низкого подвала,
Расчерченные углем и огнем.
Все четверо сходились мы, бывало,
Там посидеть, болтая, за вином.
И зеркало большое отражало
Нас, круглый стол и лампу над столом.Один все пил, нисколько не пьянея, —
Он был навязчивый и злой нахал.
Другой веселый, а глаза — синее
Волны, что ветерок не колыхал.
Умершего я помню всех яснее —
Он красил губы, кашлял и вздыхал.Шел разговор о картах или скачках
Обыкновенно. Грубые мечты
О драках, о старушечьих подачках
Высказывал поэт. Разинув рты,
Мы слушали, когда, лицо испачкав
Белилами и краской, пела ты; Под кастаньеты после танцевала,
Кося и странно поджимая рот.
А из угла насмешливо и вяло
Следил за нами и тобой урод —
Твой муж. Когда меня ты целовала,
Я видел, как рука его беретНож со стола… Он, впрочем, был приучен
Тобою ко всему и не дурил.
Шептал порой, но шепот был беззвучен,
И лишь в кольце поблескивал берилл,
Как злобный глаз. Да, — он тебя не мучил
И дерзостей гостям не говорил.Так ночь последняя пришла. Прекрасна
Особенно была ты. Как кристалл,
Жизнь полумертвецу казалась ясной,
И он, развеселившись, хохотал,
Когда огромный негр в хламиде красной
Пред нами, изумленными, предстал.О, взмах хлыста! Метнулись морды волчьи.
Я не забуду взора горбуна
Счастливого. Бестрепетная, молча
Упала на колени ты, бледна.
Погасло электричество — и желчью
Все захлестнула желтая луна… Мне кажутся тысячелетним грузом
Те с легкостью прожитые года;
На старике — халат с бубновым тузом,
Ты — гордостью последнею горда.
Я равнодушен. Я не верю музам
И света не увижу никогда.
Декабристы,
Это первый ветер свободы,
Что нежданно сладко повеял
Над Россией в цепях и язвах.
Аракчеев, доносы, плети
И глухие, темные слухи,
И слепые, страшные вести,
И военные поселенья.
Жутко было и слово молвить,
Жутко было и в очи глянуть.
Суд продажный творил расправу.
Вдруг повеял ветер свободы,
Вдруг запели вольную песню
Декабристы! День морозный
Был нерадостным солнцем залит.
Заиграли трубы в казармах,
Заблестели холодом ружья,
И полки на улицу вышли.
«Ну, товарищи, Бог нас видит,
Постоим за правое дело,
Разобьем постылые цепи,
Есть присяга вернее царской,
То присяга родины милой,
Умереть за нее — клянемся!»
Обнимали друг друга, плача,
И сияло зимнее солнце
Так тревожно, темно, печально,
Точно знало… Точно знало:
Близок час — и серые пушки
Задымятся вдоль по Галерной,
И мятежники в страхе дрогнут
Пред железною царской силой…
«Все погибло — прощай свобода —
Чья судьба — тосковать в Сибири,
Чья судьба — умереть на плахе.
Все погибло — прощай, свобода».
Грохотали царские пушки.
И туманилось дымное солнце,
И неправда торжествовала
На Сенатской площади мертвой.
Вольный ветер свободы милой,
Где ты, где ты! Декабристы!
Умирая на черной плахе,
Задыхаясь в цепях в Сибири,
Вы не знали, какою славой
Имена засияют ваши.
Слава мученикам свободы,
Слава первым поднявшим знамя,
Знамя то, что широко веет
Над Россией освобожденной:
Светло-алое знамя чести.
Пропоем же вечную память
Тем, кто нашу свободу начал,
Кто своею горячей кровью .
Оросил снега вековые —
Декабристам!
Когда я слышу — ветер воет,
Морозным снегом в окна бьет,
Что сердце тайно беспокоит,
О чем тоска ему поет, Я слышу, словно отзыв тайный,
И, через сумрак голубой,
Неиз яснимый и печальный
Шуршит таинственный прибой.Растет неясная тревога:
Зовет куда, о чем поет?..
Нагие ветки шепчут строго,
Морозный ветер в окна бьет.Вот — отступает все живое
В об ятья мглы, в пределы сна.
Я вижу поле роковое,
Где кости павших и луна.Давно здесь рокотали громы
И стрел врывалися дожди —
Разбиты крепкие шеломы,
Недвижны павшие вожди.Глядит луна холодным взором,
Дробится в омуте ручья;
Над полем крадется дозором
Глухая сила воронья.Но нет! Бегут виденья ночи,
И, зыбкой славою горя,
С улыбкой смотрит мертвым
Над Русью вставшая заря.Да, много павших в битве славной,.
Но подвиг светлый совершен —
В борьбе тяжелой и неравной
Татарский латник побежден.О, поле, поле Куликово,
Ты первый луч средь черной мглы!
Достойно имени какого,
Какой достойно ты хвалы.Навстречу вражеским преградам,
Любовью к родине святы,
Удельный князь и ратник рядом
Несли тяжелые щиты.Пусть гневно кличет ворон черный;
Мы знали — царь всевышний благ,
Мы знали, что нерукотворный
Над Русью светлый веет стяг.Да, мы падем за честь отчизны,
Мы все костьми поляжем тут,
Но даже имя нашей тризны
Потомки — славой назовут.Несите братские молитвы
О всех, о всех, кто пал в бою,
В великий день великой битвы
Погиб за родину свою.И, сквозь свинцовый мрак столетий,
Пожаром сладостным горя,
Моленья пламенные эти
Златит нетленная заря!
1.
ГАЛИЦИЙСКАЯ ПЕСНЯНеподвижны крылья мельниц.
Что молоть-то? Хлеб не сжат!
Грустно ветки лип-отшельниц
Над Галицией дрожат.Горько, братья, тошно, братья,
Посылать своих детей
Под австрийские проклятья,
Под удары их плетей! В день суровый — бабы выли;
Не излечится тоска,
Если в рекруты забрили
И сынка, и муженька.Да велят идти сражаться
С братом русским, как с врагом.
Как же сердцу тут не сжаться
Гордой мыслью о другом! С Богом, братья! Рабство сбросим,
Смело встанем без оков.
Мы не даром имя носим
Угро-руссов от веков.Пусть война встает пожаром —
В нем свободы нам заря,
В нем трепещет в блеске яром
Знамя Белого Царя! Прочь кокарды и погоны
Швабов! Выше русский стяг!
Мы австрийские патроны
Не истратим на пустяк! Пусть не сняли урожая,
Но зато наш мирный край,
Австрияков поражая,
Снимет славы урожай!
2.
СЕРБСКАЯ ПЕСНЯЧерная туча над Сербией
Повисла с июльских страд,
И грома удары первые
Скоро ее потрясли.Наглым полетом хищника
Черный кобчик взлетел.
В синем Дунае — розовой
И мутной стала вода.Наши смелые юноши
Гибнут в славном бою,
Прекрасные наши девушки
Молятся и плачут о них.Но не даром, товарищи,
Льется сербская кровь.
Мужайтесь в час испытания,
Дети орлов степных.Защитники дела правого,
Свою не жалейте жизнь, —
Освобожденная Сербия
Не забудет ваших имен.А вы молитесь, прекрасные,
Чтобы в смертном бою
Сломил черного ворона
Светлый Ангел славян.
Выхожу я из леса. Закатный
Отблеск меркнет, тускнеет земля…
Вот он, русский простор необ ятный
Все овсы да ржаные поля! Словно желтое море без края,
Бесконечные нивы шумят,
И над синью лесов, догорая,
Алой лентою светит закат.О, равнины, привыкшие к вьюгам,
Чернозема и глины пласты —
Вы тяжелым распаханы плугом,
Вы крестьянской молитвой святы.Полевая уходит дорога,
Загораются звезды вдали…
Сердцу слышно так много, так много
В легком шуме родимой земли… Так же зыблились нивы густые,
Урожаем гудела земля, —
И тяжелые кони Батыя
Растоптали родные поля! Сколько было изведано муки,
Сколько горестных пролито слез,
Но простер Благодатные Руки
Над Крещенною Русью — Христос.Не осилили ложь и коварство,
Не осилили злоба и ад!..
Где татарское, темное царство?
Только нивы, как прежде, шумят! Сколько раз грозовые зарницы
Бороздили твои небеса,
И зловещие, черные птицы
Населяли родные леса… А теперь лишь без счета могилы
Затерялись в раздольных полях…
Где врагов смертоносные силы,
Где их славы развенчанной прах! Сладко пахнет цветущей гречихой,
Ночь прохладна, ясна и строга.
Знаю — сгинет проклятое лихо,
Верно, — Русь одолеет врага! Мы окрепли в бореньи суровом, —
Мы воскресли, Отчизну любя.
Богородица светлым покровом,
Русь, как встарь, осеняет тебя! В годовщину великих событий,
Люди, — в небо глядите смелей!
И шумите, колосья, шумите
Над раздольями русских полей!
Мы знали — наше дело право,
За нас и Бог, и мир, и честь!
Пылай, воинственная слава,
Свершится праведная месть.Германия, твой император, —
В какую верил он звезду,
Когда, забыв о дне расплаты,
Зажег всемирную вражду? Он на Париж стопою грузной
Повел свинцовый ужас свой,
Но крылья армии союзной
Отбили натиск роковой.Вы тщетно под Верденом бились
И разоряли города,
За вашей армией влачились
Братоубийство и вражда.Вы чуждыми остались Польше,
И жребий ваш убог и сир.
Когда надежд не стало больше,
Произнесли вы слово: мир! Неправый вождь! Ты слишком поздно
Сознался, что борьба невмочь…
Для нас — в грядущем небо звездно,
Твой черный жребий кроет ночь.Мир! Всем священно это имя
И всем его желанна весть,
Но не кровавыми твоими
Ее устами произнесть! Ведь жизни всех, кто лег со славой,
Вся кровь, пролитая в бою,
Вильгельм Второй, Вильгельм кровавый,
Падет на голову твою! Недолго ждать! Близка расплата!
Нам — час веселья, вам — тоски.
Пред мощью нашего солдата
Бледнеют прусские полки! Они давно устали биться,
И доблесть им давно чужда.
Они идут… Им вслед влачится
Братоубийство и вражда.Германия! Пред славой нашей
Склони бессильное копье
И переполненною чашей
Испей бесславие свое.Тогда, позабывая беды,
Мы вам даруем честный мир
И бросим к алтарю победы
Вильгельма глиняный кумир.
Поляки, в дни великой брани
Сияет нам одна звезда
Великим лозунгом: — славяне,
Разбита старая вражда.И прошлое с неверной славой:
Стан Сигизмунда у Москвы
И наши рати под Варшавой
Забыли мы, забыли вы.Довольно! Долго были слепы,
Теперь прозрели навсегда.
Теперь мы знаем, как нелепы
Братоубийство и вражда.Пусть наши облики не схожи,
Но братская любовь крепка,
И в грозный час — всего дороже
Отчизна сердцу поляка! И в дни торжественной печали
Спеша тевтонов отражать,
Мы вам свободу обещали
И слово поклялись сдержать.Пройдут года тревожной брани
И, ослепительно горя,
Для вас, свободные славяне,
Зажжется ясная заря.Да будет так! Но враг не дремлет,
Сплетает сеть свою паук,
И Польша, пленная, приемлет
Свободу из тевтонских рук! Нет, я не верю! Веет ложью
Бессмысленная эта весть.
Поляки не забыли Божью
Угрозу, не забыли честь! Иль даром знамя подымала
Освобождения война,
Или тебе, о, Польша, мало,
Что ты врагами сожжена? Я верю: как звезда во мраке,
Достойный прозвучит ответ,
Весь мир услышит, как поляки
Ответят гордо швабам: «Нет!»«Нет! Ваша не нужна свобода,
И дружба ваша не нужна,
Во славу польского народа
Ура! Да здравствует война!»«И до последней капли крови
Врага мы будем биться с ним
И в каждой мысли, в каждом слове
Славянству верность сохраним!»
Родная моя земля,
За что тебя погубили?
Зинаида ГиппиусI1Судьба одних была страшна,
Судьба других была блестяща,
И осеняла всех одна
России сказочная чаша.2Но Император сходит с трона,
Прощая все, со всем простясь,
И меркнет Русская корона
В февральскую скатившись грязь.3…Двухсотмиллионная Россия, —
«Рай пролетарского труда»,
Благоухает борода
У патриарха Алексия.4Погоны светятся, как встарь
На каждом красном командире,
И на кремлевском троне «царь»
В коммунистическом мундире.5…Протест сегодня бесполезный, -
Победы завтрашней залог!
Стучите в занавес железный,
Кричите: «Да воскреснет Бог!»II1…И вот лежит на пышном пьедестале
Меж красных звезд, в сияющем гробу,
«Великий из великих» — Оська Сталин,
Всех цезарей превозойдя судьбу.2И перед ним в почетном карауле,
Стоят народа меньшие «отцы»,
Те, что страну в бараний рог согнули, —
Еще вожди, но тоже мертвецы.Какие отвратительные рожи,
Кривые рты, нескладные тела:
Вот Молотов. Вот Берия, похожий
На вурдалака, ждущего кола…4В безмолвии у Сталинского праха
Они дрожат. Они дрожат от страха,
Угрюмо морща некрещеный лоб, —
И перед ними высится, как плаха,
Проклятого «вождя», — проклятый гроб.
____________________
Первое стихотворение написано незадолго до смерти Сталина, второе вскоре после его смерти.
Опять знакомое волненье,
Как незабытая любовь!
Пустынных улиц усыпленье
Меня оковывает вновь.Иду по серым тротуарам,
Тревогой смутною горя,
А там серебряным пожаром
Уж занимается заря.О, легкий час, когда воздушны
Все очертанья, дали все,
И город черный, город душный
К небесной тянется красе.Гляжу: свершенье ожиданий —
Я новый город узнаю.
Средь этих улиц, этих зданий
Мечту старинную мою.Тяжелым гулом плещут волны
С неиз яснимою тоской.
Там — вдалеке, гранит безмолвный,
Гранитный холод под рукой.И сердцу ль помнить шум житейский
И смену дней, и смену лиц,
Когда горит адмиралтейский
Лучами розовыми шпиц! Стою, и щеки холодеют
От дуновенья ветерка,
Но розовеют и редеют
На светлом небе облака, —Крылами чайки чертят воду,
Где блещет золото и кровь.
И всю тревогу, всю свободу
Душа испытывает вновь.Иди, мечтатель, путник странный,
Дорогой прежнею назад,
Минуя серый и туманный,
Еще безмолвный Летний сад.И площадь мертвую минуя,
Каналы с розовым стеклом,
Вновь сердце раня, вновь волнуя,
Воспоминаньем о былом.Ты завтра встанешь очень поздно
И глянешь в серое окно,
И будет небо так беззвездно
И безнадежно, и темно.И дождь осенний биться будет
В стекло мутнеющее вновь,
Но сердце — сердце не забудет
Тревогу, солнце и любовь.
Настали солнечные святки,
И, снег полозьями деля,
Опять несут меня лошадки
В родные дальние края.Мороз и снег. Простор и воля.
Дорога ровная долга.
Задорный ветер веет волей,
Блестит зеленая дуга.И колокольчик подпевает
Веселым звоном ямщику.
И сладко сердце забывает
Свою тревогу и тоску.Мы все томимся и скучаем
И долю грустную клянем,
Мы ночью звезд не замечаем
И солнца мы не видим днем.Но стоит только город бросить —
И снова оживаешь ты,
Вновь сердце бьется, сердце просит
Простой и ясной красоты.Душой овладевает нега
Пустых таинственных полей.
И что тогда милее снега
И ветра вольного милей?..Плетень разломанный и шаткий
Отбросил голубую тень.
Но резвые — летят лошадки,
И вот — уж далеко плетень.Леса на горизонте, иней,
Темнеет издали река,
А в небе — золотой пустыни
Плывут, слетая, облака.Скрипят полозья, точно лыжи,
И напевает бубенец,
Что с каждым шагом ближе, ближе
Дороги сладостной конец.Как хорошо проснуться дома
(Еще милей, чем дома лечь!)
Все там любимо и знакомо;
Трещит натопленная печь.Как хорошо напиться чаю
В столовой низкой, в два окна,
Где, верно сердцу отвечая,
Покоем веет старина.И сладко знать, что в самом деле
Прийдут волхвы, зажгут звезду,
Что две счастливые недели
Я в этом доме проведу.
О, Польша, сколько испытаний
Судьбой назначено тебе!
Расцветов сколько, отцветаний
В твоей изменчивой судьбе!
О, сколько раз заря блистала,
И снова делалось темно,
Ты в небо высоко взлетала,
Срывалась, падала на дно!..
Но времени поток холодный
Отваги пламенной не смыл…
Свободы облик благородный,
Как прежде, цел, как прежде, мил.
Не высохла живая лава,
И не развеялась тоска.
Все та же честь и та же слава
Пылают в сердце поляка!
Но вот свершилось! Вызов брошен.
Постыдную играя роль,
В Варшаву, не зван и не прошен,
Вступить сбирается король!
И на твоем старинном троне,
Поправ славянства светлый стяг,
В своей порфире и короне
Надменно встанет гордый враг…
Нет! Я не верю! Быть не может!
Бог святотатцу отомстит,
Вам Ченстоховская поможет
И Остробрама защитит.
Поляки! Недругу не верьте!
Нужна тевтонам ваша кровь.
Свобода их чернее смерти,
Отравы горче их любовь!
…И слышит Русь далекий голос
Своей страдающей сестры:
«Моих полей растоптан колос,
Деревни польские — костры.
В плену мои томятся дети,
Рекою льется кровь моя,
И унижения, и плети,
И слезы испытала я.
С любовью к польскому народу
Они сжигали города,
И я славянскую свободу
Продам тевтонам? — Никогда!»
Вновь зеленые шорохи в лесе
Разогнали зимы тишину,
И холмы, и озера, и веси —
Молодую встречают весну.Здравствуй, здравствуй в цветистом наряде,
Озарившая серую высь.
Мы тоскуем о светлой прохладе,
Мы улыбки твоей дождались.Веселее сверкайте, криницы,
Ветер, запах полей разноси —
Вылетайте, веселые птицы
С громкой песней по красной Руси.Сладко встретить румяное утро,
Улыбнуться в сосновом бору.
На завалинке грустно и мудро
Помечтать над судьбой ввечеру.Ой, судьба, ты и радость, и горе,
Ты и буря, и сладкая тишь,
Словно Волга в далекое море
Неустанные волны катишь.Веет ветер и плещутся воды,
И несется, несется ладья,
И в раздольи тревожной свободы
Несказанная радость моя! Как и встарь — зеленя изумрудны,
Дышит вольно и сладостно грудь,
Только вспомнишь и больно, и трудно,
И несладко порою вздохнуть.Но не надо печали и боли —
Скоро кончится горестный гнет:
К светлой радости, к солнечной воле
Нас весна молодая зовет.Русь родная, выращивай нивы —
Не устанут твои сыновья.
Будет вольною, звонкой, счастливой
И победною песня твоя.Ведь не даром вся слава Господня
В каждом шорохе леса слышна,
Ведь не даром сошла к нам сегодня
Золотая, как солнце, весна.
1И нет и да. Блестит звезда.
Сто тысяч лет — все тот же свет.
Блестит звезда. Идут года,
Идут века, а счастья нет… В печальном мире тишина,
В печальном мире, сквозь эфир,
Сквозь вечный лед, летит весна
С букетом роз — в печальный мир! 2…Облетают белила, тускнеют румяна,
Догорает заря, отступают моря —
Опускайся на самое дно океана
Бесполезною, черною розой горя! Все равно слишком поздно. Всегда слишком рано.
«Догорели огни, облетели цветы» —
Опускайся на дно мирового тумана,
В непроглядную ночь мировой пустоты.3Бессонница, которая нас мучит,
Бессонница, похожая на сон.
Бессмыслица, которая нас учит,
Что есть один закон — ее закон.На бледном мареве абракадабры,
В мерцаньи фосфорического дна,
Больные рыбы раздувают жабры…4Черные ветки, шум океана,
Звезды такие, что больно смотреть,
Все это значит — поздно иль рано
Надо и нам умереть…5Райской музыкой, грустной весной,
Тишиной ты встаешь надо мной.Твой торжественный шаг узнаю,
Вижу черную славу твою,
Узнаю твой блаженный полет,
Стосаженный, сквозь розы и лед!..6В совершенной пустоте,
В абсолютной черноте —
Так же веет ветер свежий,
Так же дышат розы те же… Те же, да не те.
Беспокойно сегодня мое одиночество —
У портрета стою — и томит тишина…
Мой прапрадед Василий — не вспомню я отчества —
Как живой, прямо в душу глядит с полотна.Темно-синий камзол отставного военного,
Арапчонок у ног и турецкий кальян.
В заскорузлой руке — серебристого пенного
Круглый ковш. Только, видно, помещик не пьян.Хмурит брови седые над взорами карими,
Опустились морщины у темного рта.
Эта грудь, уцелев под столькими ударами
Неприятельских шашек, — тоской налита.Что ж? На старости лет с сыновьями не справиться,
Иль плечам тяжелы прожитые года,
Иль до смерти мила крепостная красавица,
Что завистник-сосед не продаст никогда? Нет, иное томит. Как сквозь полог затученный
Прорезается белое пламя луны, —
Тихий призрак встает в подземельи замученной
Неповинной страдалицы — первой жены.Не избыть этой муки в разгуле неистовом,
Не залить угрызения влагой хмельной…
Запершись в кабинете — покончил бы выстрелом
С невеселою жизнью, — да в небе темно.И теперь, заклейменный семейным преданием,
Как живой, как живой, он глядит с полотна,
Точно нету прощенья его злодеяниям
И загробная жизнь, как земная, — черна.
Здесь мебель в стиле рококо
И печь натопленная жарко,
А в окнах — зыблются легко
В морозной мгле — деревья парка.О, родовая старина, —
Зеленый штоф, портретов лица…
Как далека и не нужна
Теперь гранитная столица.Как хорошо, — вдали невзгод,
В родной затерянной деревне,
Тебя встречать, о, Новый Год, —
С тревогой юною и древней!.. Как хорошо тебя встречать
Так и торжественно и просто,
Но в миг заветный — промолчать,
И ничьего не слышать тоста… Все ближе, ближе тайный час…
Что скажет вестник лучезарный?
Играй, играй в бокале, квас
Холодный, чистый и янтарный.Когда душа ясна моя
И в сердце радостная вера —
Мне эта светлая струя
Милей и слаще редерера… Двенадцать пробило. И вот
Развеялись тревоги чары,
И только звон еще плывет
От прозвучавшего удара… Я мирно лягу спать теперь,
И солнца свет — меня разбудит.
О, сердце, — бейся, сердце, — верь,
Что Новый Год — счастливым будет.Взойдет морозная заря
За сине-розовым туманом,
И первый лист календаря
Позолотит лучом румяным.Алее утро расцветет
Красою нежною и зыбкой,
И новый день, и Новый Год
Я встречу песней и улыбкой!