Найдено стихов - 28.
Все стихи показаны на одной странице.
Прокручивайте страницу вниз, чтобы посмотреть все стихи.
Луна взошла совсем как у Вэрлена:
Старинная, в изысканном уборе,
И синие лучи упали в море.«Зачем тобой совершена измена»…
Рыдал певец, томясь в мишурном горе,
И сонная у скал шуршала пена.
Луны начищенный пятак
Блеснул сквозь паутину веток,
Речное озаряя дно.И лодка — повернувшись так,
Не может повернуться этак,
Раз все вперед предрешено.А если не предрешено?
Тогда… И я могу проснуться —
(О, только разбуди меня!), Широко распахнуть окно
И благодарно улыбнуться
Сиянью завтрашнего дня.
Прозрачная, ущербная луна
Сияет неизбежностью разлуки.
Взлетает к небу музыки волна,
Тоской звенящей рассыпая звуки.— Прощай… И скрипка падает из рук.
Прощай, мой друг!.. И музыка смолкает.
Жизнь размыкает на мгновенье круг
И наново, навеки замыкает.И снова музыка летит звеня.
Но нет! Не так как прежде, — без меня.
Луна упала в бездну ночи,
Дремавший ветер окрылив,
И стал тревожней и короче —
Уже невидимый — прилив.И мрака черная трясина
Меня об яла тяжело.
И снова сердце без причины
В печаль холодную ушло.Я ждал — повеют ароматы,
Я верил — вспыхнут янтари…
…И в полумгле зеленоватой
Зажегся тусклый нимб зари.
Уж рыбаки вернулись с ловли
И потускнели валуны,
Лег на соломенные кровли
Розово-серый блеск луны.Насторожившееся ухо
Слушает медленный прибой:
Плещется море мерно, глухо,
Словно часов старинных бой.И над тревожными волнами
В воздухе гаснущем, бледна,
За беспокойными ветвями —
Приподнимается луна.
Осеннее ненастье,
Нерадостный удел!
И счастье и несчастье
Зачем я проглядел.
Теперь мечты бесплодны
И не о чем вздыхать.
Спокойный и холодный,
Я должен отдыхать.
В окне — фигуры ветел,
Обрызганных луной.
Звенит осенний ветер
Минорною струной.
Но я не вспоминаю
Давнишнего, Луна!
Я в рюмку наливаю
Дешевого вина.
Цвета луны и вянущей малины —
Твои, закат и тление — твои,
Тревожит ветр пустынные долины,
И, замерзая, пенятся ручьи. И лишь порой, звеня колокольцами,
Продребезжит зеленая дуга.
И лишь порой за дальними стволами
Собачий лай, охотничьи рога. И снова тишь… Печально и жестоко
Безмолвствует холодная заря.
И в воздухе разносится широко
Мертвящее дыханье октября.
Луна, как пенящийся кубок,
Среди летящих облаков.
Тоска томит не зло, не грубо,
Но легких не разбить оков.Я пробовал — забыть томленье,
Портьерою закрыв луну,
Но знаю, — коль возьмусь за чтенье, —
Страницы не переверну.Все помню: фонари на шторах…
Здесь — рот, глаза, дрожанье плеч
(И разноцветных писем ворох,
Напоминающий, — не сжечь!).Вы где теперь — в Крыму ли, в Ницце!
Вы далеки от зимних пург,
А мне… мне каждой ночью снится
Ночной, морозный Петербург.
Песни звонкие девчонок
Возле озера слышны,
И похоже на бочонок
Отражение луны.Город в сумраке закатном
На развалины похож.
В поле дышит ароматно
Зеленеющая рожь.Дождь прошел, дорога вязка,
Ночь прохладна и свежа.
Старомодная коляска
Прокатилась, дребезжа.Я ушел сюда забыться
От удушливой весны.
В сердце ласково дробится
Отражение луны.
Луны осенней таял полукруг
Под облачной серебряною льдиной.
«Прощай, мой друг, не позабудь, мой друг,
Удары волн и голос лебединый!»Уже летит с пленительного юга
Попутный ветр, волнуя паруса.
— Я не забуду, о, прощай, подруга,
Вот эти волны, эти голоса.Так жалобы звучали сквозь туман,
Так двое уст слились для поцелуя
На диком берегу. И океан
Шумел: «Пора», — разлуку торжествуя.
Над розовым морем вставала луна
Во льду зеленела бутылка винаИ томно кружились влюбленные пары
Под жалобный рокот гавайской гитары.— Послушай. О как это было давно,
Такое же море и то же вино.Мне кажется будто и музыка та же
Послушай, послушай, — мне кажется даже.— Нет, вы ошибаетесь, друг дорогой.
Мы жили тогда на планете другойИ слишком устали и слишком стары
Для этого вальса и этой гитары.
На мраморном острове лилии спят утомленные,
И дремлют лазурные струи в безбрежность морскую влюбленные,
И травы, уснувшие в полночь, луною холодною пьяные,
Склонили цветы бледно-синие на стебли свои златотканые.О, девственный северный ветер, упоенный воздушными танцами,
Посмотри, как бледнеет луна, как заря отливает багрянцами,
И волны шумят и бегут в бесконечность, горя сладострастием,
Облитые светом пурпурным, таинственным полные счастием…
За трепещущей парусиной
Вижу сад. Луна над осиной
Выплывает. Все ветки голы.
Вид — невеселый! Поздней осени пантомима!
Тени цепью несутся мимо.
О, фантомы! Их ветер гонит,
Снег похоронит.Зыбкий луч трепещет на лицах,
Красной слизи комки — в петлицах,
На губах пустая забота,
Вкус креозота.А луна не дышит в тумане,
Как в английском старом романе,
Где глядят с эстампов на меди
Лорды и леди.
Я вспоминаю влажные долины
Шотландии, зеленые холмы,
Луну и все, что вспоминаем мы,
Услышав имя нежное Алины.Осенний парк. Средь зыбкой полутьмы
Шуршат края широкой пелерины,
Мелькает облик девушки старинной,
Прелестный и пленяющий умы.Широкая соломенная шляпа,
Две розы, шаль, расшитая пестро,
И Гектора протянутая лапа.О, легкие созданья Генсборо,
Цвета луны и вянущей малины
И поцелуй мечтательной Алины!
Я вспомнил тот фонтан. Его фонтаном слез
Поэты в старину и девы называли.
Но мне почудилось благоуханье роз
И отблеск янтаря на легком покрывале.Блистательная ночь. Восточная луна.
В серале пленница, черкешенка младая,
Откинув занавес, в унынье у окна
Следит, как водомет лепечет, ниспадая, Лепечет и звенит о счастии тоски,
Которая, как ночь, блаженна и просторна,
И с розовой луны слетают голубки
Клевать холодные серебряные зерна.
Опять, опять луна встает,
Как роза — в час урочный.
И снова о любви поет
Нам соловей восточный.
Пусть говорят, что радость — бред.
Мне не слышны угрозы.
Подумай: сколько тысяч лет
Благоухают розы!
Когда янтарный гаснет день,
На крае небосклона
Я снова вижу Сафо тень,
Целующей Фаона…
И снова дверь открыта мне
Серебряного рая,
И сладко грезить при луне,
Любя и умирая…
Ты томишься в стенах голубого Китая.
В разукрашенной хижине — скучно одной.
В небесах прозвенит журавлиная стая,
Пролепечет бамбук, осиянный луной.
Тихо лютню возьмешь и простая, простая,
Как признанье, мольба потечет с тишиной… Неискусный напев донесется ль на север
В розоватом сиянии майской луны!
Как же я, недоверчивый, — сердцу поверил,
Что опущены взоры и щеки бледны,
Что в прозрачной руке перламутровый веер
Навевает с прохладою пестрые сны.
Когда луны неверным светом
Обрызган Павловский мундир,
Люблю перед твоим портретом
Стоять, суровый бригадир.Нахмурил ты седые брови
И рукоятку шпаги сжал.
Да, взгляд такой на поле крови
Одну отвагу отражал.И грудь под вражеским ударом
Была упорна и сильна,
На ней красуются недаром
Пяти кампаний ордена.Простой, суровый и упрямый,
Ты мудро прожил жизнь свою.
И я пред потускневшей рамой
Как очарованный стою, И сердцу прошлое желанней.
А месяц нижет жемчуга
На ордена пяти кампаний —
И голубые обшлага.
Растрепанные грозами — тяжелые дубы,
И ветра беспокойного — осенние мольбы,
Над Неманом клокочущим — обрыва желтизна
И дымная и плоская — октябрьская луна.Природа обветшалая пустынна и мертва…
Ступаю неуверенно, кружится голова…
Деревья распростертые и тучи при луне —
Лишь тени, отраженные на дряхлом полотне.Пред тусклою, огромною картиною стою
И мастера старинного как будто узнаю, —
Но властно прорывается в видения и сны
Глухое клокотание разгневанной волны!
На портьер зеленый бархат
Луч луны упал косой.
Нем и ясен в вещих картах
Неизменный жребий мой: Каждый вечер сна, как чуда,
Буду ждать я у окна.
Каждый день тебя я буду
Звать, ночная тишина.Под луною призрак грозный
Окрыленного коня
Понесет в пыли морозной
Королевну и меня.Но с зарей светло и гневно
Солнце ввысь метнет огонь,
И растает королевна,
И умчится белый конь.Тосковать о лунном небе
Вновь я буду у окна,
Проклиная горький жребий
Неоконченного сна.
Кружевницей я была,
Кружево плела. —
Я над жизнью не мудрила,
Друга милого любила,
Да беда пришла.Как всегда — встает луна,
Тянет с моря ветром свежим…
Только друг убит под Льежем.
Милая страна
Вся разорена.Ты плыви, луна, над морем…
Как-нибудь управлюсь с горем.
Не сбегу я и не спрячусь, —
Плакать — уж потом наплачусь,
А теперь — вперед,
Родина зовет.Милый, ты меня поймешь?
Я возьму отцовский нож,
Штуцер вычищу старинный.
До Намюра — путь не длинный, —
Там теперь враги…
Боже, помоги!
Над озером тумана
Лиловая гряда,
Среди ветвей каштана
Блестящая звезда.Стройны Вы, как тростинка,
Люблю, Мария, Вас.
Но падает слезинка
На кофточки атлас.И ручки вертят зонтик
И комкают платок…
Луна на горизонте
Окрасила восток.Ужели, о Мария,
Слова мои мертвы?
Проплачу до зари я,
Когда уйдете Вы.Осталось нам немного
Прогулок под луной,
Так будьте, ради Бога,
Поласковей со мной! Но дева непреклонна…
И тщетно меж ветвей
Тоскливо и влюбленно
Вздыхает соловей.Так скрою же страданье
Обманутой души:
— К другому на свиданье,
Неверная, спеши.
Из облака, из пены розоватой,
Зеленой кровью чуть оживлены,
Сады неведомого халифата
Виднеются в сиянии луны. Там меланхолия, весна, прохлада
И ускользающее серебро.
Все очертания такого сада —
Как будто страусовое перо. Там очарованная одалиска
Играет жемчугом издалека,
И в башню к узнику скользит записка
Из клюва розового голубка. Я слышу слабое благоуханье
Прозрачных зарослей и цветников,
И легкой музыки летит дыханье
Ко мне, таинственное, с облаков. Но это длится только миг единый:
Вот снова комнатная тишина,
В горошину кисейные гардины
И Каменноостровская луна.
В небе — хризантемы умирали,
Проносились птицы черной тенью,
На далеких скалах догорали
По-закатно солнечные звенья,
Над водою — сонные туманы
Закрывали звезд печальных взгляды,
И лучи луны, как кровь багряной,
Плыли сквозь туманные преграды.
И, как тайного гашиша ароматы,
В воздухе носилося ночное.
Все бледнее зарево заката,
Ближе ночь, пьянящая весною…
А, сквозь дымку сребро-лунной ткани,
Мгла любви дрожала и манила,
Опустилась в радужном обмане,
Жемчугами воздух перевила…
Подымаясь вверх, луна бледнела
И погибшей сказки было жалко…
Песню ночи сладострастно пела
В камышах зеленая русалка.
Визжат гудки. Несется ругань с барок —
Уже огни в таверне зажжены.
И, вечера июльского подарок,
Встает в окошке полукруг луны.Как хорошо на пристани в Марсели
Тебя встречать, румяная луна.
Раздумывать — какие птицы сели
На колокольню, что вдали видна.Глядеть, как шумно роются колеса
«Септимии», влачащие ее,
Как рослая любовница матроса
Полощет в луже — грубое белье.Шуршит прибой. Гудки визжат упрямо,
Но все полно — такою стариной,
Как будто палисандровая рама
И дряхлый лист гравюры предо мной.И кажется — тяжелой дверью хлопнув,
Сэр Джон Фарфакс — войдет сюда сейчас
Закажет виски — и, ногою топнув,
О странствиях своих начнет рассказ.
Столица спит. Трамваи не звенят.
И пахнет воздух ночью и весною.
Адмиралтейства белый циферблат
На бледном небе кажется луною.Лишь изредка по гулкой мостовой
Протопают веселые копыта.
И снова тишь, как будто над Невой
Прекрасная столица позабыта, И навсегда сменилась тишиной
Жизнь буйная и шумная когда-то
Под тусклою недвижною луной
Мерцающего сонно циферблата.Но отсветы стального багреца
Уже растут, пронзая дым зеленый
Над статуями Зимнего дворца
И стройной Александровской колонной.Неясный шум, фабричные гудки
Спокойствие сменяют постепенно.
На серых волнах царственной реки
Все розовей серебряная пена.Смотри — бежит и исчезает мгла
Пред солнечною светлой колесницей,
И снова жизнь, шумна и весела,
Овладевает Невскою столицей!
Когда весенняя прохлада
Неиз яснима и нежна,
И веет сыростью из сада,
И подымается луна,
А луч зари горит прощальный
И отцветает на окне,
Так сладко сердцу и печально
Грустить о милой старине.Мой дряхлый дом молчит угрюмо.
В просторных комнатах темно.
Какая тишина! Лишь шумы
Ветвей доносятся в окно.
Да звонко псы сторожевые
Порой вдали подымут лай.
Шуршите, липы вековые,
Заря, пылая, догорай! Мне сладок этот вечер длинный,
Светло-зеленый блеск луны,
Всплывают в памяти картины
Невозвратимой старины.
Нет! То не зыбко задрожала
В высоком зеркале луна:
Екатерининская зала
Тенями прошлого полна.Звучит клавир, как дальний шорох,
Мерцают тускло шандалы.
О, бал теней! Печаль во взорах,
И щеки девичьи белы.
Жеманно пары приседают,
Танцуя легкий менуэт,
И в отдаленьи пропадают,
И новые скользят им вслед.А с темных стен глядят портреты:
Старухи с вышивкой в руках,
Кутилы, томные поэты
И дамы в пышных париках.
Окаменелые улыбки
Сменяет лунная игра,
И навевают сумрак зыбкий
Из белых перьев веера……………………….
Когда я слышу — ветер воет,
Морозным снегом в окна бьет,
Что сердце тайно беспокоит,
О чем тоска ему поет, Я слышу, словно отзыв тайный,
И, через сумрак голубой,
Неиз яснимый и печальный
Шуршит таинственный прибой.Растет неясная тревога:
Зовет куда, о чем поет?..
Нагие ветки шепчут строго,
Морозный ветер в окна бьет.Вот — отступает все живое
В об ятья мглы, в пределы сна.
Я вижу поле роковое,
Где кости павших и луна.Давно здесь рокотали громы
И стрел врывалися дожди —
Разбиты крепкие шеломы,
Недвижны павшие вожди.Глядит луна холодным взором,
Дробится в омуте ручья;
Над полем крадется дозором
Глухая сила воронья.Но нет! Бегут виденья ночи,
И, зыбкой славою горя,
С улыбкой смотрит мертвым
Над Русью вставшая заря.Да, много павших в битве славной,.
Но подвиг светлый совершен —
В борьбе тяжелой и неравной
Татарский латник побежден.О, поле, поле Куликово,
Ты первый луч средь черной мглы!
Достойно имени какого,
Какой достойно ты хвалы.Навстречу вражеским преградам,
Любовью к родине святы,
Удельный князь и ратник рядом
Несли тяжелые щиты.Пусть гневно кличет ворон черный;
Мы знали — царь всевышний благ,
Мы знали, что нерукотворный
Над Русью светлый веет стяг.Да, мы падем за честь отчизны,
Мы все костьми поляжем тут,
Но даже имя нашей тризны
Потомки — славой назовут.Несите братские молитвы
О всех, о всех, кто пал в бою,
В великий день великой битвы
Погиб за родину свою.И, сквозь свинцовый мрак столетий,
Пожаром сладостным горя,
Моленья пламенные эти
Златит нетленная заря!