А я иду, где ничего не надо,
Где самый милый спутник — только тень,
И веет ветер из глухого сада,
А под ногой могильная ступень.
Как взглянуть теперь мне в эти очи,
Стыден и несносен свет дневной.
Что мне делать? — ангел полуночи
До зари беседовал со мной.
И я все расскажу тебе:
Как промчался «афганец» дикий.
И чей лик на белой луне,
Что нашепчут еще арыки,
Что подслушаю в чайхане.
Не странно ли, что знали мы его?
Был скуп на похвалы, но чужд хулы и гнева,
И Пресвятая охраняла Дева
Прекрасного поэта своего.
Здесь все тебе принадлежит по праву,
Стеной стоят дремучие дожди.
Отдай другим игрушку мира — славу,
Иди домой и ничего не жди.
Самолет приблизился к Парижу
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Кроме сосен никого не вижу,
С соснами короткий разговор.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . .
И от Царского до Ташкента
Протянулась бы кинолента
. . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Как зеркало в тот день Нева лежала,
Закатом раскалившись докрасна,
И все оно распахнуто стояло —
Огромное преддверие — весна.
М. Цветаевой
Ты любила меня и жалела,
Ты меня как никто поняла.
Так зачем же твой голос и тело
Смерть до срока у нас отняла?
Я выбрала тех, с кем хотела молчать
В душистом спокойном тепле,
Какое мне дело, что тень та опять
На черном мелькнула стекле?
По волнам блуждаю и прячусь в лесу,
Мерещусь на чистой эмали,
Разлуку, наверно, неплохо снесу,
Но встречу с тобою — едва ли.
Стихи на случай
Светает — это Страшный суд.
И встреча горестней разлуки.
Там мертвой славе отдадут
Меня — твои живые руки.
Моею Музой оказалась мука.
Она со мною кое-как прошла
Там, где нельзя, там, где живет разлука,
Где хищница, отведавшая зла.
. . . полупрервана беседа
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
И речью благосклонного соседа
Тогда мне показалась эта весть.
Ты не хотел меня такой
Какой я очень скоро стала,
Капризной знаменитой злой —
И знаменитой и усталой
Таинственною и чужой.
Пускай огонь сигнальный не горит
И город в мраке небывалом тонет,
Нам голос Ленинграда говорит:
— Готов к труду и обороне!
Скука, скую. . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . .
О каким Оксфордским воскресеньем
Мне в то утро показался мир.
Смирение! — не ошибись дверьми,
Войди сюда и будь всегда со мною.
Мы долго жили с разными людьми
И разною дышали тишиною.
Не повторяй — душа твоя богата —
Того, что было сказано когда-то,
Но, может быть, поэзия сама —
Одна великолепная цитата.
Я живу, как кукушка в часах,
Не завидую птицам в лесах.
Заведут — и кукую.
Знаешь, долю такую
Лишь врагу
Пожелать я могу.