Я всем прощение дарую
И в Воскресение Христа
Меня предавших в лоб целую,
А не предавшего — в уста.
И неоплаканною тенью
Я буду здесь блуждать в ночи,
Когда зацветшею сиренью
Играют звездные лучи.
А как музыка зазвучала
И очнулась вокруг зима,
Стало ясно, что у причала
Государыня-смерть сама.
… и той, что танцует лихо,
И той, что всегда права,
И той, что находит выход, —
Неистовые… слова
Я у музыки прошу
Пощады в день осенний,
Чтоб в ней не слышался опять
Тот голос — страшной тени.
Больничные молитвенные дни
И где-то близко за стеною — море
Серебряное — страшное, как смерть.
Поглядишь, как будто спросишь,
Отчего все это так…
Ты недаром, милый, носишь
Анненский темляк.
Неправда, не медный, неправда, не звон,
А тихий и хвойный таинственный стон
Они издают иногда.
…горчайшей смерти чашу
(нам не простили ничего)
Что ничего нам не простит
И даже гибель нашу.
Я бросила тысячи звонниц
В мою ледяную Неву,
И я королевой бессониц
С той ночи повсюду слыву.
Кто его сюда прислал
Сразу изо всех зеркал
Ночь безвинна, ночь тиха…
Смерть прислала жениха.
Там зори из легчайшего огня.
Там тени,
Там музыка рыдала без меня
И без меня упала на колени.
Как будто я все ведала заранее,
Как будто я алмазную дарани
В то утро очень много раз прочла.
Загорелись иглы венчика
Вкруг безоблачного лба.
Ах! улыбчивого птенчика
Подарила мне судьба.
Конечно, мне радости мало
Такая сулила гроза,
Зато я случайно узнала,
Какие у счастья глаза…
И город древен, как земля,
Из чистой глины сбитый.
Вокруг бескрайние поля
Тюльпанами залиты.
Чтоб я не предавалась суесловью.
А между ними маленькая дверь.
Железная, запачканная кровью.
Кто тебя мучил такого
. . . . . . . . . . . . . . . .
Не нахожу ни слова,
И возражений нет.
… И на этом сквозняке
Исчезают мысли, чувства…
Даже вечное искусство
Нынче как-то налегке!
И это б могла, и то бы могла,
А сама, как береза в поле, легла,
И кругом лишь седая мгла.
Удивляйтесь, что была печальней
Между молотом и наковальней,
Чем когда-то в юности была…
Хорошо поют синицы,
У павлина яркий хвост,
Но милее нету птицы
Вашей славной «Алконост».
И не дослушаю впотьмах
Неконченную фразу.
Потом в далеких зеркалах
Все отразится сразу.
И слава лебедью плыла
Сквозь золотистый дым.
А ты, любовь, всегда была
Отчаяньем моим.
За такую скоморошину,
Откровенно говоря,
Мне свинцовую горошину
Ждать бы от секретаря.