Поглядишь, как будто спросишь,
Отчего все это так…
Ты недаром, милый, носишь
Анненский темляк.
Больничные молитвенные дни
И где-то близко за стеною — море
Серебряное — страшное, как смерть.
Неправда, не медный, неправда, не звон,
А тихий и хвойный таинственный стон
Они издают иногда.
Кто его сюда прислал
Сразу изо всех зеркал
Ночь безвинна, ночь тиха…
Смерть прислала жениха.
Как будто я все ведала заранее,
Как будто я алмазную дарани
В то утро очень много раз прочла.
Там зори из легчайшего огня.
Там тени,
Там музыка рыдала без меня
И без меня упала на колени.
Я бросила тысячи звонниц
В мою ледяную Неву,
И я королевой бессониц
С той ночи повсюду слыву.
…горчайшей смерти чашу
(нам не простили ничего)
Что ничего нам не простит
И даже гибель нашу.
Конечно, мне радости мало
Такая сулила гроза,
Зато я случайно узнала,
Какие у счастья глаза…
И город древен, как земля,
Из чистой глины сбитый.
Вокруг бескрайние поля
Тюльпанами залиты.
Загорелись иглы венчика
Вкруг безоблачного лба.
Ах! улыбчивого птенчика
Подарила мне судьба.
Чтоб я не предавалась суесловью.
А между ними маленькая дверь.
Железная, запачканная кровью.
Кто тебя мучил такого
. . . . . . . . . . . . . . . .
Не нахожу ни слова,
И возражений нет.
… И на этом сквозняке
Исчезают мысли, чувства…
Даже вечное искусство
Нынче как-то налегке!
И это б могла, и то бы могла,
А сама, как береза в поле, легла,
И кругом лишь седая мгла.
Удивляйтесь, что была печальней
Между молотом и наковальней,
Чем когда-то в юности была…
Хорошо поют синицы,
У павлина яркий хвост,
Но милее нету птицы
Вашей славной «Алконост».
И не дослушаю впотьмах
Неконченную фразу.
Потом в далеких зеркалах
Все отразится сразу.
И слава лебедью плыла
Сквозь золотистый дым.
А ты, любовь, всегда была
Отчаяньем моим.
За такую скоморошину,
Откровенно говоря,
Мне свинцовую горошину
Ждать бы от секретаря.