Тяжки иные тропы…
Жизнь ударяет хлеско…
Чьи-то глаза из толпы
взглянули так жестко.Кто ты, усталый, злой,
Путник печальный?
Друг ли далекий мой?
Враг ли мой дальний? В общий мы замкнуты круг
Боли, тоски и заботы…
Верю я, все ж ты мне друг,
Хоть и не знаю, кто ты…
Страшно оттого, что не живётся — спится.
И всё двоится, все четверится.
В прошлом грехов так неистово много,
Что и оглянуться страшно на Бога.
Да и когда замолить мне грехи мои?
Ведь я на последнем склоне круга…
А самое страшное, невыносимое, —
Это что никто не любит друг друга…
Мы долго думали, что сети
Сплетает Дьявол с простотой,
Чтоб нас поймать, как ловят дети
В силки беспечных птиц, весной.Но нет. Опутывать сетями —
Ему не нужно никого.
Он тянет сети — между нами,
В весельи сердца своего.Сквозь эту мглу, сквозь эту сетку,
Друг друга видим мы едва.
Чуть слышен голос через клетку,
Обезображены слова.Шалун во образе змеином
Пути друг к другу нам пресёк.
И в одиночестве зверином
Живёт отныне человек.
Камень тела давит дух,
Крылья белые, шелестящие,
Думы легкие и творящие…
Давит камень тела — дух.Камень тела душит плоть,
Радость детскую, с тайной свитую,
Ласку быструю и открытую…
Душит камень тела — плоть.Камню к камню нет путей.
Мы в одной земле — погребенные,
И собой в себе — разделенные…
Нам друг к другу нет путей.
Зеленые, лиловые,
Серебряные, алые…
Друзья мои суровые,
Цветы мои усталые…
Вы — дни мои напрасные,
Часы мои несмелые,
О, желтые и красные,
Лиловые и белые!
Затихшие и черные,
Склоненные и ждущие…
Жестокие, покорные,
Молчаньем Смерть зовущие…
Зовут, неумолимые,
И зов их все победнее…
Цветы мои, цветы мои,
Друзья мои последние!
А вы никогда не видали?
В саду или в парке — не знаю,
Везде зеркала сверкали.
Внизу, на поляне, с краю,
Вверху, на березе, на ели.
Где прыгали мягкие белки,
Где гнулись мохнатые ветки, -
Везде зеркала блестели.
И в верхнем — качались травы,
А в нижнем — туча бежала…
Но каждое было лукаво,
Земли иль небес ему мало, -
Друг друга они повторяли,
Друг друга они отражали…
И в каждом — зари розовенье
Сливалось с зеленостью травной;
И были, в зеркальном мгновеньи,
Земное и горнее — равны.
А. М-вуМы — то же цветенье
Средь луга цветного,
Мы — то же растенье,
Но роста иного.
Нас выгнало выше,
А братья отстали.
Росли ль они тише?
Друг к другу припали,
Так ровно и цепко,
Головка с головкой…
Стоят они крепко,
Стоять им так ловко…
Ковер все плотнее,
Весь низкий, весь ниже…
Нам — небо виднее,
И солнце нам ближе,
Ручей нам и звонок,
И песнь его громче, -
Но стебель наш тонок,
Мы ломче, мы ломче…
Как ветер мокрый, ты бьешься в ставни,
Как ветер черный, поешь: ты мой!
Я древний хаос, я друг твой давний,
Твой друг единый, — открой, открой! Держу я ставни, открыть не смею,
Держусь за ставни и страх таю.
Храню, лелею, храню, жалею
Мой луч последний — любовь мою. Смеется хаос, зовет безокий:
Умрешь в оковах, — порви, порви!
Ты знаешь счастье, ты одинокий,
В свободе счастье — и в Нелюбви. Охладевая, творю молитву,
Любви молитву едва творю…
Слабеют руки, кончаю битву,
Слабеют руки… Я отворю!
Господь. Отец.
Мое начало. Мой конец.
Тебя, в Ком Сын, Тебя, Кто в Сыне,
Во Имя Сына прошу я ныне
И зажигаю пред Тобой
Мою свечу.
Господь. Отец. Спаси, укрой — Кого хочу.
Тобою дух мой воскресает.
Я не о всех прошу, о Боже,
Но лишь о том,
Кто предо мною погибает,
Чье мне спасение дороже, -
О нем, — одном.
Прими, Господь, мое хотенье!
О, жги меня, как я — свечу,
Но ниспошли освобожденье,
Твою любовь, Твое спасенье — Кому хочу.
Мой друг, меня сомненья не тревожат.
Я смерти близость чувствовал давно.
В могиле, там, куда меня положат,
Я знаю, сыро, душно и темно.Но не в земле — я буду здесь, с тобою,
В дыханьи ветра, в солнечных лучах,
Я буду в море бледною волною
И облачною тенью в небесах.И будет мне чужда земная сладость
И даже сердцу милая печаль,
Как чужды звездам счастие и радость…
Но мне сознанья моего не жаль, Покоя жду… Душа моя устала…
Зовет к себе меня природа-мать…
И так легко, и тяжесть жизни спала…
О, милый друг, отрадно умирать!
Твои народы вопиют: доколь?
Твои народы с севера и юга.
Иль ты еще не утолён? Позволь
Сынам земли не убивать друг друга! Не ты ль разбил скрижальные слова,
Готовя землю для иного сева?
И вот опять, опять ты — Иегова,
Кровавый Бог отмщения и гнева! Ты розлил дым и пламя по морям,
Водою алою одел ты сушу.
Ты губишь плоть… Но, Боже, матерям —
Твое оружие проходит душу! Ужели не довольно было Той,
Что под крестом тогда стояла, рано?
Нет, не для нас, но для Нее, Одной,
Железо вынь из материнской раны! О, прикоснись к дымнобагровой мгле
Не древнею грозою, а — Любовью.
Отец, Отец! Склонись к Твоей земле:
Она пропитана Сыновней кровью.