На свете жил, мои друзья,
Задумчивый мудрец,
Решал вопросы бытия
И умер, наконец!
Он был, преданье говорит,
Незлобен и велик!
И сквозь столетия глядит
Прекрасный скорбный лик!
Глядит, печальный и немой,
На вечный наш разладь,
На море слез, на грех людской,
На ветренный разврат…
Грустит о мире проклятом
И плачет без конца,
И веет светом и теплом
От дивнаго лица!
Милый друг! отчего не признаться:
Ночь безумно была хороша!
И хотелось любить, наслаждаться,
И к душе порывалась душа!
Поддаваясь обманчивым чарам,
Ослабевши от неги ночной,
Я шатался под сильным ударом,
Наносимым умелой рукой!
Я шатался… Но нет еще власти,
Обольщений таких и огня,
Нет такого безумия страсти,
Чтоб оно покорило меня!
Да, мой друг, полюбить я сумею,
Но рожден я не слабым бойцом,
Никогда за любовью моею
Не пойду я послушным рабом!…
Пусть вчера, в мимолетном припадке,
Я тебе поддавался шутя…
Но и ты ведь была в лихорадке,
И нежна, и робка, как дитя!
А сегодня насмешливо в очи
Мы друг другу с улыбкой глядим…
Обаянье умчавшейся ночи
Вместе с светом исчезло, как дым!
Так не будем же лучше бороться!
Нам с тобой ничего не делить!
Мне тебя покорить не придется,
И тебе не меня покорить!
Все, что в сердце моем дорогого,
Все, о чем я мечтаю любя,
Все волнения чувства живого —
Все — тебе, все, о друг, для тебя!
Ты всем сердцем моим овладела,
Но не знаю, за что я люблю, —
За твое ли прекрасное тело,
Иль за чудную душу твою!
Если страсть просыпается смело,
Если сердце кипит и горит, —
Это чудное гибкое тело
Мне так много блаженства сулит!
Если ж грустное чувство тоскою
Отзовется в душе молодой,
Мне так сладко бывает с тобою,
Так отрадно, мой друг дорогой!
И так нежно, так пылко, так смело,
Так безумно тебя я люблю
И за нежное гибкое тело
И за чудную душу твою!
В березовой роще, душистой весной,
Фиалка и ландыш росли...
Они появились с одною зарей,
С одною зарей расцвели,
Они умывались одною росой,
Ласкали их ветры одни;
И в холод, и в бурю, и в солнечный зной
Друг друга любили они!...
В березовой роще их больше уж нет,
Их злая рука сорвала...
Фиалка и ландыш попали в букет,
Который мне Нелли дала..
Букет был оставлен в саду, на скамье,
Мы сели на ней отдохнуть...
Фиалка попала в петличку ко мне,
А ландыш на Неллину грудь!
Мы нежно любили, мы были одни…
И вновь повстречались цветы;
У наших сердец повстречались они,
Когда потемнели кусты!
Каким ароматом дышали они,
В каком забытьи, наконец,
С последнею лаской завяли они,
Завяли у наших сердец!
Далекий друг умчавшегося детства,
Прими мой дар, тетрадь моих стихов,
Тетрадь стихов, заветное наследство
Счастливых грез умчавшегося детства,
Оживший сон безоблачных годов!
О, дни любви! о, детство золотое!
Оно прошло, но мне его не жаль…
В моей душе хранится все былое,
В ней жизнь кипит; в ней чувство молодое
Горит зарей, как розовая даль!
И я люблю. Люблю цветок душистый,
И тень, и мрак лесного уголка,
И женский взгляд, глубокий и лучистый,
И детский смех, беспечно-серебристый,
И гимн любви, и песню мужика,
И дивное художника созданье,
И звонкий шум весеннего ручья,
И старых дней наивное преданье,—
Все шевелить тревожное вниманье,
И ко всему прислушиваюсь я.
И уловив в случайных отголосках
Поэзии живую красоту,
Как музыку в далеких моря всплесках,
Передаю в рифмованных набросках
Я каждый звук и каждую черту.
И вот тетрадь согретых солнцем мая
И красотой навеянных стихов!
Прими ее, подруга дорогая,
Прими ее и вспомни, пробегая,
О чудном сне умчавшихся годов!
Далекий друг умчавшагося детства,
Прийми мой дар, тетрадь моих стихов,
Тетрадь стихов, заветное наследство
Счастливых грез умчавшагося детства,
Оживший сон безоблачных годов!
О, дни любви! о, детство золотое!
Оно прошло, но мне его не жаль…
В моей душе хранится все былое,
В ней жизнь кипит; в ней чувство молодое
Горит зарей, как розовая даль!
И я люблю. Люблю цветок душистый,
И тень, и мрак лесного уголка,
И женский взгляд, глубокий и лучистый,
И детский смех, безпечно-серебристый,
И гимн любви, и песню мужика,
И дивное художника созданье,
И звонкий шум весенняго ручья,
И старых дней наивное преданье,—
Все шевелить тревожное вниманье,
И ко всему прислушиваюсь я.
И уловив в случайных отголосках
Поэзии живую красоту,
Как музыку в далеких моря всплесках,
Передаю в рифмованных набросках
Я каждый звук и каждую черту.
И вот тетрадь согретых солнцем мая
И красотой навеянных стихов!
Прийми ее, подруга дорогая,
Прийми ее и вспомни, пробегая,
О чудном сне умчавшихся годов!
Встань, дорогая невеста!
Выйди, возлюбленный друг!
Видишь: весна наступила,
Все заблестело вокруг!
Видишь: цветы расцветают,
В небе голубки кричат.
И виноградныя лозы
Всюду струят аромат!
В темном ущелье, голубка,
Спряталась ты за скалой…
Встань, дорогая невеста!
Выйди, мой друг дорогой!
Дай мне услышать твой голос,
Очи свои покажи!
Голос твой сладок, а очи.
Очи, как день, хороши!
Тщетно его я искала
Ночью на ложе своем:
Не было милаго друга,
Не было друга на нем!
Встану, пойду на дорогу,
Милаго буду искать!
Долго его я искала,
Не было друга опять!
Долго его я искала…
Встретились мне сторожа
— Где он мой друг, мое солнце,
Солнце мое и душа? —
Но лишь от них отошла я,
Встретился милый со мной;
О, наконец-то, мой милый!
Милый возлюбленный мой!…
Руку его я схватила,
Крепко его обняла,
Крепко его обнимая,
К матери в дом привела!
— Тише, сионския девы!
Вас заклинаю Творцом,
Блеском весенняго утра,
Розовым солнечным днем!
Тише, сионския девы!
Спит мой прекрасный жених,
Спит беззаботно и сладко
В жарких обятьях моих!…
О, ты прекрасен, мой милый!
Милый, возлюбленный мой!
Сладко с тобою изведать
Счастье любви неземной!…
Стены у нас — кипарисы,
Ложе — густая трава,
Кровля же наша, мой милый,
Ясных небес синева!
Не нежных щек атласной белизною,
Не прелестью смеющагося рта,
Не южных глаз античной красотою,
Но чудною душевной чистотою
Она была прекрасна, как мечта!
Несчастный сын неверья и разврата,
Ты в ней одной ценил еще к добру
Стремление, священное когда-то,
Ее одну любил любовью брата,
Любил ее, как друга и сестру.
И в час тоски и муки невозможной,
Под бременем духовной нищеты,
Ты приходил к ней с думою тревожной…
И от тоски и муки невозможной
У ног ея искал спасенья ты.
У ног ея, сквозь горькия рыданья,
Ты говорил: о, друг! какая тьма!
Ты говорил: напрасны ожиданья,
Людская доля — вечное страданье
И вечный звон железнаго ярма!
Ты говорил: безжалостна природа,
Глухая ночь отчаянья полна!
К чему мне жизнь, искусство и свобода,
Когда в душе бушует непогода,
Когда тоской отравлена она!… —
Тогда, рукой задумчиво лаская
Волнистый шелк густых твоих кудрей,
Она к тебе склонялась, как святая,
И речь ея, пленительно живая,
Будила мир в больной душе твоей.
Она тебе печально говорила:
— Мой бедный друг, опомнись, ободрись!
Пусть велика отчаяния сила,
Но вспомни дни, когда еще светила
Твоей душе неведомая высь!
Поверь, мой друг, не все же тьма над нами!
Не все же жизнь уныла и пуста!
Взгляни кругом спокойными очами:
Земля блестит под ясными лучами,
И всюду жизнь, и всюду красота!
Умей любить возвышенней и чище,
Душевный жар на помощь призови,
И ты найдешь и счастье на кладбище,
И светлый ум в отверженном жилище,
И в каторге сокровища любви!
Жизнь — не тюрьма, не сумрак непроглядный,
Не роковой безсмысленный фантом,
Но и не пир веселый и нарядный…
Повсюду мрак сменяет свет отрадный,
Повсюду злое смешано с добром!
Порой трудна и тяжела дорога..,
Но еслиб мир не утопал в крови,
Но еслиб нас не мучила тревога,
Тогда, о друг, ведь не было б и Бога,
И чистых жертв и подвигов любви!
Мой добрый, милый друг! давно уже лежит
На совести моей былое обещанье!…
Но песен прежних нет, и нет очарованья;
И сердце творческим волненьем не дрожит.
Но все-ж, чтоб избежать законнаго упрека,
Пускаюсь я опять в давно забытый путь.
Недавно к вам в Москву я ехал издалека,
Была глухая ночь, но я не мог уснуть.
Под мерный стук колес и грохот монотонный,
Невольно вспоминать я начал о былом,
О чудных летних днях в усадьбе отдаленной,
В саду запущенном, над дремлющим прудом….
Все это было мне так близко и знакомо,
Так чудно прошлым вдруг пахнуло издали,
Как будто в затхлый мрак покинутаго дома
Букет душистых роз нечаянно внесли!…
Я вспомнил, как разбив столичной жизни цепи,
От сумрачных друзей и ветренных подруг,
Я весело бежал в родныя ваши степи,
На ваш смеющийся благоуханный юг!
И он меня гостеприимно встретил
В сиянии своей нетленной красоты…
Как воздух ясен был! как купол неба светел!
Как солнце горячо! как хороши цветы!
Ямщик мой песни пел. А я смотрел мечтая,
Смотрел во все глаза, любуясь новизной
Неведомых картин, и жаворонков стая
Все время в воздухе звенела надо мной…
И эта ширь степей прекрасной мне казалась,
И песня ямщика, и жаворонков хор,
И все кругом цвело, цвело и наряжалось
В весенний, праздничный, пленительный убор!
Но вот конец пути. И вот передо мною
Картина мирная: старинный барский дом,
Большой широкий двор, заросший весь травою,
И сад запущенный над дремлющим прудом,
И церковь и село… И вместо жизни бурной,
Такая лень кругом, такая тишина,
Да аромат цветов, да неба блеск лазурный,
Да солнца яркий свет, да ветерка волна!
И я отдался весь той жизни монотонной,
Без дела, без забот; и сладко было мне
Безпечно отдохнуть душою утомленной,
Жить и почти не жить в дремотном полусне…
Потом явились вы. Мы виделись впервые,
Но сразу встретились, как старые друзья!
И потекли для нас мгновенья дорогия,
Среди густых аллей, под песни соловья.
И с каждым днем сильней сливались мы душою,
И вы мне нравились все больше с каждым днем
Больших глубоких глаз наивной красотою
И полным живости, насмешливом умом.
И я вам нравился. И все переменилось,
Исчез ленивый сон, исчезла тишина,
И жизнь кругом меня запенилась, забилась,
И стала вновь прекрасна и полна!
Как полюбил я вас! Какие дни и ночи
В тени густых аллей мы вместе провели!
Как были близки нам небес далеких очи,
Нам — детям праха, смерти и земли!…
Бывало ночь сияет над землею,
И все блестит в тумане голубом,
И дремлет пруд под ясною луною,
И мы плывем над дремлющим прудом,
И длинный след колеблется за нами,
И серебрясь теряется в тени,
И красными дрожащими столбами
Горят в воде прибрежные огни,
И с весел дождь струится изумрудный,
И старый сад чернеет над прудом…
И странно нам, и сладко нам и чудно
Вдали от всех, в пространстве голубом!..
Как жарок день! Проселочной дорогой,
Среди густых желтеющих хлебов,
Мы едем в степь лощинкою отлогой,
Гоня коней, средь тучи оводов…
И вот она, широкая, как море,
Зеленая, как бархатный ковер!
В ней ястреба гуляют на просторе,
Цветут цветы, ласкающие взор,
В ней ветерок, волною ароматной,
Степной ковыль колышет, как вуаль…
И любо нам, равниной необятной,
Скакать по ней в синеющую даль,
Где тянутся курганы длинной цепью,
Где дремлет все. И вновь поете вы,
И голос ваш разносится над степью
О счастии, о неге, о любви!
Спокойно спят зеленыя аллеи.
Безлунна ночь. Недвижен старый сад.
Лишь вдалеке, как огненные змеи,
Обрывки туч зарницы бороздят.
Прохлады нет. Как в полдень воздух знойный,
С увядших роз роняет лепестки…
Душа полна тревоги безпокойной,
Мучительной надежды и тоски!…
В немом саду сидим мы тихо рядом
И жутко нам, и сладко нам вдвоем,
А запах роз нам дышит чудным ядом,
А ночи тьма нас жжет своим огнем!…
И мы молчим, как дети в старой сказке,
Но взгляд один, один порыв немой,—
И потекут признанья, клятвы, ласки,
Слова любви и неги неземной,
И потекут минуты упоенья…
И пролетев, изчезнут без следа,
И первых ласк волшебныя волненья
Уж не вернутся больше никогда!..
Простите мне мои воспоминанья!
Быть может, грусть пробудят в вас они;
Но, милый друг, полны очарованья
Прошедшаго безоблачные дни!
Мечтать о них и весело и больно,
И хоть любовь почти пережита,
Но мысль о ней живет в душе невольно,
Как сладкая любимая мечта.