Жизнь моя не катилась
Величавой рекою —
Ей всегда не хватало
Тишины и покою.
Где найдешь тишину ты
В доле воина трудной?..
Нет, бывали минуты,
Нет, бывали секунды:
За минуту до боя
Очень тихо в траншее,
Сначала жизнь пленяет нас:
В ней все тепло, все сердце греет
И, как заманчивый рассказ,
Наш ум причудливый лелеет.
Кой-что страшит издалека, —
Но в этом страхе наслажденье:
Он веселит воображенье,
Как о волшебном приключенье
Ночная повесть старика.
Но кончится обман игривой!
Ни тоски, ни любви, ни печали,
ни тревоги, ни боли в груди,
будто целая жизнь за плечами
и всего полчаса впереди.
Оглянись — и увидишь наверно:
в переулке такси тарахтят,
за церковной оградой деревья
над ребенком больным шелестят,
из какой-то неведомой дали
засвистит молодой постовой,
А ну-ка, пей-ка,
Кому не лень!
Вам жизнь — копейка,
А мне — мишень.
Который в фетрах,
Давай на спор:
Я — на сто метров,
А ты — в упор.
Не та раскладка,
Ты горем убит,
измучен страданьем —
Медведица в небе горит
бесстрастным сияньем.
Вся жизнь — лишь обман,
а в жизни мы гости…
Метель набросает курган
на старые кости.
Снеговый шатер
протянется скучно…
Всю жизнь душа моя алкала,
Всю жизнь, среди пустынь и скал,
Святого храма идеала,
Усталый путник, я искал.И вот за дальними морями
Провижу этот чистый храм,
И окрыленными мечтами
Несусь припасть к твоим стопам.Но замирают звуки лиры
В руках дряхлеющих певца:
Его смущает вид порфиры
И ослепляет блеск венца.Воздвигни ж хоры песнопений,
Живи и верь обманам,
И сказкам и мечтам.
Твоим душевным ранам
Отрадный в них бальзам.
И жизни переменной
Нектар кипучий пей,
Напиток сладкопенный
Желаний и страстей.
За грани жизни дольной
Очей не устремляй,
Опять пред тобой я стою очарован,
На черныя кудри гляжу,—
Опять я тоской непонятной взволнован,
И жадных очей не свожу.
*
Я думаю: ангел! какою ценою
Куплю дорогую любовь?
Отдам ли я жизнь тебе с жалкой борьбою,
С томленьем печальных годов?
В бедной хате в Назарете
Обитал ребёнок-Бог.
Он однажды на рассвете,
Выйдя тихо за порог,
Забавлялся влажной глиной, —
Он кускам её давал
Жизнь и образ голубиный,
И на волю отпускал, —
И неслись они далёко,
И блаженство бытия
Жизнь человека одного —
Дороже и прекрасней мира.
Биеньем сердца моего
Дрожит воскреснувшая лира.
Во имя заключенья мира
Во имя жизни торжества,
Пускай из злата и сапфира
Пребудут вещие слова!
Да вспыхнет жизни торжество,
И да преломится рапира
Когда науки трудный путь пройдется,
Когда в борьбе и жизни дух окрепнет,
Когда спокойным оком, беспристрастно
Я в состояньи буду наблюдать
Людей поступки, тайные их мысли
Читать начну своим духовным взором,
Когда пойму вполне ту тайну жизни,
Которой смутно чую бытие, —
Тогда возьму бесстрашною рукою
Перо и меч и изготовлюсь к бою.
Вечерний, медленный паук
В траве сплетает паутину, —
Надежды знак. Но, милый друг,
Я взора на него не кину.Всю обольстительность надежд,
Не жизнь, а только сон о жизни,
Я оставляю для невежд,
Для сонных евнухов и слизней.Мое «сегодня» на мечту
Не променяю я и знаю,
Что муки ада предпочту
Лишь обещаемому раю, —Чтоб в час, когда могильный мрак
Боже! вина, вина!
Трезвому жизнь скучна
Пьяному рай!
Жизнь мне прелестную
И неизвестную,
Чашу ж не тесную
Боже подай! Пьянства любителей,
Мира презрителен
Боже храни!
Души свободные,
Нет, не грядущее мне дико,
А прошлое небытиё!
Ужель с младенческого крика
Возникновение моё? Меня иному память учит.
Пусть жизнь из мрака начата,
Порой томит её и мучит
Воспоминания тщета.И часто по дороге древней
Я духом возвращаюсь вспять,
Чтоб проследить мой путь кочевный
И нить в прошедшем оборвать.Но нет конца ей, вдаль бегущей…
Я и без веры живой,
Мне и надежды не надо!
Дух мой тревожный, родной
Жизнь наделила отрадой.
Веры мне жизнь не дала,
Бога везде я искал,
Дума тревожно ждала,
Разум мятежно роптал.
Нет мне надежды нигде,
Горе предвижу и жду:
Тоскую, как тоскуют звери,
Тоскует каждый позвонок,
И сердце — как звонок у двери,
И кто-то дернул за звонок.
Дрожи, пустая дребезжалка,
Звони тревогу, дребезжи…
Пора на свалку! И не жалко
При жизни бросить эту жизнь…
Когда твои глаза глядят в мои глаза,
Я вся, я вся в моих глазах.
Когда твой рот размыкает мой рот,
Вся любовь моя, вся, есть мой рот.
Когда до волос ты коснешься моих,
Вся жизнь, вся жизнь моя в них.
Когда ты рукою ласкаешь мне грудь,
Шли девчонки домой
Из победных полков.
Двадцать лет за спиной
Или двадцать веков! Орденов на груди
Всё же меньше, чем ран.
Вроде жизнь впереди,
А зовут — «ветеран».Шли девчонки домой.
Вместо дома — зола.
Ни отцов, ни братьёв,
Ни двора, ни кола.Значит, заново жизнь.
Среди могил неясный шепот,
Неясный шепот ветерка.
Печальный вздох, тоскливый ропот,
Тоскливый ропот ивняка.Среди могил блуждают тени
Усопших дедов и отцов,
И на церковные ступени
Восходят тени мертвецов.И в дверь церковную стучатся,
Они стучатся до зари,
Пока вдали не загорятся
На бледном небе янтари.Тогда, поняв, что жизнь минутна,
(Дума)
Две жизни в мире есть.
Одна светла, горит она, как солнце;
В ее очах небесный тихий день;
В сиянии — святая мысль и чувство;
Ее живая сила так роскошно
Звучит свободной и разумной речью.
И это — жизнь земнова духа;
Долга она, как Божья вечность…
Жизнь! зачем ты собой
Обольщаешь меня?
Почти век я прожил,
Никого не любя.
В душе страсти огонь
Разгорался не раз,
Но в бесплодной тоске
Он сгорел и погас.
Слепой циклон, опустошив
Селенья и поля в отчизне,
Уходит вдаль… Кто только жив,
С земли вставай для новой жизни!
Тела разбросаны вокруг…
Не время тосковать на тризне!
Свой заступ ладь, веди свой плуг, —
Пора за труд — для новой жизни!
Иной в час бури был не смел:
Что пользы в поздней укоризне?
. . . . . . . . . . . . . . .
Взирает он на жизнь сурово, строго,
И, глядя на него, подумать можно:
(У! у него здесь) (надо указать на лоб)
(много! много!)
Солидный вид и страшный мрак во взоре,
И на челе какой-то думы след,
Отрывистость и сухость в разговоре…
Да! Мудрецом его признает свет!
Такая внешность — мудрости залогом,
Лес густой; за лесом — праздник
Здешних местных поселян:
Клики, гул, обрывки речи,
Тучи пыли — что туман.
Видно издали — мелькают
Люди... Не понять бы нам,
Если бы не знать причины:
Пляска или драка там?
Ночью зимней — в темный лес
(Повесть времени бывалого)
Въехал старый человек.
Он без малого
Прожил век.Под повозкой снег скрипит.
Сосны медленно качаются.
Шагом лошади везут
И шатаются:
Нужен кнут.Сорок лет в селе своем
Не был он, везде всё маялся —
Когда так нежно расточала
Кругом приветы взоров ты,
Ты мимолетно разгоняла
Мои печальные мечты.И вот, исполнен обаянья
Перед тобою, здесь, в глуши,
Я понял, светлое созданье,
Всю чистоту твоей души.Пускай терниста жизни проза,
Я просветлеть готов опять
И за тебя, звезда и роза,
Закат любви благословлять.Хоть меркнет жизнь моя бесследно,
Луч ясный играет на светлых водах,
Но тма под сияньем и холод в волнах;
Младые ланиты румянцем горят,
Но черные думы дух юный мрачат.Есть думы о прежнем; их яд роковой
Всю жизнь отравляет мертвящей тоской;
Ничто не утешит, ничто не страшит,
Не радует радость, печаль не крушит.На срубленной ветке так вянет листок;
Напрасно в дубраве шумит ветерок
И красное солнце льет радостный свет, —
Листок зеленеет, а жизни в нем нет!
Ты показала мне без слов,
Как вышел хорошо и чисто
Тобою проведенный шов
По краю белого батиста.
А я подумал: жизнь моя,
Как нить, за Божьими перстами
По легкой ткани бытия
Бежит такими же стежками.
Ночь, и снег, и путь далек;
На снегу покатом
Только тлеет уголек
Одинокой хаты.
Облака луну таят,
Звезды светят скупо.
Сосны зимние стоят,
Как бойцы в тулупах.
Глаза твои хмурятся,
горькие, мрачные,
тянется, курится
зелье табачное,
слоятся волокна
длинные, синие,
смотрится в окна
утро бессильное.
Сердце не греется,
дело не ладится,
Не пой, красавица, при мне
Ты песен Грузии печальной:
Напоминают мне онe
Другую жизнь и берег дальный.
Увы! напоминают мне
Твои жестокие напевы
И степь, и ночь — и при луне
Черты далёкой, бедной девы!..
С утра садимся мы в телегу…
ПушкинК моей телеге я привык,
Мне и ухабы нипочем…
Я только дрогну, как старик,
В холодном воздухе ночном…
Порой задумчиво молчу,
Порой отчаянно кричу:
— Пошел!.. Валяй по всем по трем.
Но хоть кричи, бранись иль плачь —
Молчит, упрям ямщик седой:
Не хочу я, мой друг, чтоб судьба нам с тобой
Все дарила улыбки да розы,
Чтобы нас обходили всегда стороной
Роковые житейские грозы;
Чтоб ни разу не сжалась тревогою грудь
И за мир бы не стало обидно…
Чем такую бесцветную жизнь помянуть?..
Да и жизнью назвать ее стыдно!..
Нашим счастьем пусть будет — несчастье вдвоем…
Кто пьет запоем — так трудно, так трудно
Его окончить: запой — это маг.
Все в жизни скучно, бесцветно и скудно,
А греза сока пурпурна, как мак.
Пусть сон безумен, — зато так прекрасен!
Что в том, что бред он? и жизнь — это бред…
Запой — волшебник, он сладко-опасен…
Познай, страдалец, запоя секрет!..
Не пугай меня грозою:
Весел грохот вешних бурь!
После бури над землею
Светит радостней лазурь,
После бури, молодея,
В блеске новой красоты,
Ароматней и пышнее
Распускаются цветы!
Но страшит меня ненастье: