Иди, иди за мной — покорной
И верною моей рабой.
Я на сверкнувший гребень горный
Взлечу уверенно с тобой.
Я пронесу тебя над бездной,
Ее бездонностью дразня.
Твой будет ужас бесполезный -
Лишь вдохновеньем для меня.
Весной на воле цвел ковыль,
Вблизи журчал поток,
Шептал таинственную быль
Залетный ветерок.
Любил ковыль небес лазурь,
Простор и солнца блеск,
Любил могучий грохот бурь,
Волны студеной плеск.
Москва нужна для России;
для Петербурга нужна
Россия. (Из статьи «Современника» «Петербургские записки»)Ты знаменита — кто поспорит?! —
Ты древней славою полна,
Твое святое имя вторит
Вся необъятная страна.Чрез горы, и леса, и воды
Молва прошла по всем землям,
И знают все тебя народы,
Родные и чужие нам.И справедливо величают
Тебя по подвигам благим
1
Я помню ясно. Все. Была весна.
Я болен, беден, жалок, я не понят.
Но разве не весной мечты хоронят?
В душе был страх, недвижность, глубина.
Я медлил у высокого окна.
Мне мнилось: за стеною кто-то стонет.
Любимая, проклятая, жена —
Не слышно ей, что дух мой, дух мой тонет.
Я бросился на камни сквозь окно.
Подобно огненному зверю,
Глядишь на землю ты мою,
Но я ни в чём тебе не верю
И славословий не пою.Звезда зловещая! Во мраке
Печальных лет моей страны
Ты в небесах чертила знаки
Страданья, крови и войны.Когда над крышами селений
Ты открывала сонный глаз,
Какая боль предположений
Всегда охватывала нас! И был он в руку — сон зловещий:
У меня на родине,
Как пройдет зима,
Все сады в смородине,
В яблонях дома.
В небе звезды детские,
Радуги мосты.
На лугах простецкие
Русские цветы.
(Из «Фауста» Гете)
И
Звучит, как древле, пред тобою
Светило дня в строю планет
И предначертанной стезею,
Гремя, свершает свой полет!
Ему дивятся Серафимы,
Но кто досель Его постиг!
Как в первый день непостижимы
Дела, Всевышний, Рук твоих!
Светило гордое, всего питатель мира,
Блистающее к нам с небесной высоты!
О, если бы взыграть могла моя мне лира
Твои достойно красоты! Но трудно на лицо твое воззрети оку;
Трудняе нам еще постигнути тебя;
Погружено творцом ты в бездну преглубоку,
Во мраке зря густом себя.Вострепетала тьма, лишь только луч пустился,
Лишь только в вышине подвигнулся с небес,
Горящею стрелой дом смертных осветился,
И мрак перед тобой исчез.О солнце, ты — живот и красота природы,
В недосягаемом чертоге
Жила Царица красоты,
И с нею были только боги
И легкокрылые мечты.
Озарена святым блаженством,
И безмятежна, и ясна,
Невозмутимым совершенством
Сияла радостно она.
Легко сотканные одежды
Едва касались нежных плеч.
Нет, не знаешь ты, Гитлер, славянской породы, —
Не понять палачу душу вольных людей!
Не согнутся свободные наши народы
И не будут лежать под пятою твоей.Никакая твоя мясорубка-машина
Вольной расы славянской с земли не сотрет.
Ты бессилен убить светлый дух славянина,
Потому и взбесился ты, кат и урод.Но ни зверства твои, ни насилья, ни плаха,
Никакие драконы не сломят вовек
Нашей силы, свободы, культуры, размаха —
И машину войны победит Человек! Ты решил упразднить на земле честь и совесть,
Прекрасен восход твой, о Атон живущий, владыка столетий!
Дивный, светлый, могучий, — любви твоей — меры нет, лучи твои — радость.
Когда ты сияешь, сердца оживают, обе земли веселятся.
Бог священный, создавший себя, сотворивший все страны: людей, стада и деревья!
Ты светишь — и живо все! ты мать и отец для всех, чьи глаза сотворил ты!
Ты светишь — и видят все! все души ликуют о тебе, о владыко!
Когда ты уходишь, за край земли на закате, — все лежат, словно мертвые;
Пока ты не встанешь с края земли на восходе, — лица скрыты, носы не дышат.
Ты луч посылаешь — простираются руки, величая дух твой,
Ты в небе светишь — певцы и игральцы поют и трубят,
Разлив зари вечерней отходит на отлив,
На стебле, полном терний, червонный цвет красив,
Багряные туманы плывут над морем нив.
Среди колосьев желтых — как очи, васильки,
И маки — побережье разлившейся реки,
Чьи воды — зрелость злаков, чьи воды — широки.
Концов Земли — четыре, и Ад, и Рай, всех шесть,
Концов Земли — четыре, на каждом Ангел есть,
Как-то вечером домой
Возвращался папа мой.
Возвращался папа мой
Поздно по полю домой.
Папа смотрит и глядит —
На земле хорек сидит.
На земле хорек сидит
И на папу не глядит.
Над просторной рекой пробегала дорога
Мимо зарев и рваной трепещущей мглы.
И над нею маячили хмуро и строго
Переломанных сосен кривые стволы.
Там валялись разбитые смятые танки,
Пушки немо, как бревна, лежали вразброс.
И над талой землей громоздились останки
Обгорелых лафетов, цепей и колес.
И над сталью, над башен косыми углами,
Над деревьями, сбитыми в тесный привал,
Родились мы в тревожную, белую ночь
И полны предрассветной тоской,
От седых берегов уходили мы прочь,—
Мы хотели расстаться с землей.
Были тихо и странно в покое ночном:
В нем грустил нарождавшийся день.
Одинокая птица, касаясь крылом,
Проносилась над нами, как тень.
Когда твоя тяжелая машина
Пошла к земле, ломаясь и гремя,
И черный столб взбешенного бензина
Поднялся над кабиною стоймя,
Сжимая руль в огне последней вспышки,
Разбитый и притиснутый к земле,
Конечно, ты не думал о мальчишке,
Который жил в Клину или Орле:
Как ты, не знавший головокруженья,
Как ты, он был упрям, драчлив и смел,
Как тебе живется, королева Анна,
В той земле, во Франции чужой?
Неужели от родного стана
Отлепилась ты душой?
Как живется, Анна Ярославна,
В теплых странах?.. А у нас — зима.
В Киеве у нас настолько славно,
Храмы убраны и терема!
Родились мы в тревожную, белую ночь
И полны предразсветной тоской,
От седых берегов уходили мы прочь,—
Мы хотели разстаться с землей.
Были тихо и странно в покое ночном:
В нем грустил нарождавшийся день.
Одинокая птица, касаясь крылом,
Проносилась над нами, как тень.
В детстве быль мне бабка рассказала
Об ожившей девушке в гробу,
Как она металась и рыдала,
Проклиная страшную судьбу,
Как, услышав неземные звуки,
Сняв с усопшей тяжкий гнет земли,
Выраженье небывалой муки
Люди на лице ее прочли.
Как родная мать меня
Провожала,
Как тут вся моя родня
Набежала:
«А куда ж ты, паренек?
А куда ты?
Не ходил бы ты, Ванек,
Да в солдаты!
В Красной Армии штыки,
Восемь лет я живу в красоте
На величественной высоте.
Из окна виден синий залив.
В нем — луны золотой перелив.
И — цветущей волной деревень —
Заливает нас в мае сирень,
И тогда дачки все и дома —
Сплошь сиреневая кутерьма!
Оттого так душисты мечты —
Не сиреневые ли цветы?
Горит свечи огарочек,
Гремит недальний бой.
Налей, дружок, по чарочке,
По нашей фронтовой!
Налей, дружок, по чарочке,
По нашей фронтовой!
Не тратя время попусту,
Поговорим с тобой.
1Прости, прелестное виденье!
Ты к нам слетело с вышины,
И здесь тяжелые мученья
Тебе от бога суждены.С твоей страдающей душою
Ты бремя жизни не снесешь
И, недовольная землею,
В родное небо перейдешь.Пусть скажут: ранняя могила
Тебя безвременно взяла —
«Ты всё земное совершила,
Ты здесь любила и жила».2О, скажи мне, что с тобою?
Черный крест на груди итальянца,
Ни резьбы, ни узора, ни глянца, -
Небогатым семейством хранимый
И единственным сыном носимый…
Молодой уроженец Неаполя!
Что оставил в России ты на поле?
Почему ты не мог быть счастливым
Над родным знаменитым заливом?
Грянул гром. Чашка неба расколота.
Разорвалися тучи тесные.
На подвесках из легкого золота
Закачались лампадки небесные.
Отворили ангелы окно высокое,
Видят — умирает тучка безглавая,
А с запада, как лента широкая,
Подымается заря кровавая.
Догадалися слуги божии,
Что недаром земля просыпается,
Настанет час ужасной брани,
И заструится кровь рекой,
Когда порок среди стенаний
Восторжествует над землей.
Брат кровью брата обагрится,
Исчезнет с дружеством любовь,
И жизни огнь в отце затмится
Рукой неистовой сынов.
Вослед, метелями повита,
Тревожны вешние закаты!
Горит румянцем талый снег,
Горят сердца у нас, обяты
Воспоминаньем вешних нег.
Из дивных градов затонувших
Несется звон колоколов,
Так отголоском дней минувших
Звучит напев знакомых слов.
Господь воцарися, да радуется земля.
Взыграй, вся дышушая плоть!
Днесь воцарился твой господь.
Промчите слух сей, ветры скоры,
В дальнейшие земли концы,
Да скачут холмы, как тельцы,
Как овны, да взыграют горы
Средь кликов празднующих стран,
И да восплещет океан!
Было… Я от этого слова бегу,
И никак убежать не могу.
Было… Опустевшую песню свою
Я тебе на прощанье пою.
Было… Упрекать я тебя не хочу,
Не заплачу и не закричу.
Было… Не заплачу и не закричу.
Ладно. Пронеслось, прошумело, прошло.
Ладно. И земля не вздохнет тяжело.
Я посетил твой прах, забытый и далекий,
На сельском кладбище, среди простых крестов,
Где ты, безвестный, спишь, как в жизни, одинокий,
Любовник тишины и несказанных снов.
Ты позабыт давно друзьями и врагами,
И близкие тебе давно все отошли,
Но связь давнишняя не порвалась меж нами,
Двух клявшихся навек — жить радостью земли!
И здесь, в стране чужой, где замки над обрывом
Ревниво берегут сны отошедших дней,
Гуси летят на север. Я слышу свист крыльев.
Белые-белые ночи заснуть не дают.
Гуси летят на север.
То солнцем, то снежной пылью
Тундра гусей встречает. Ручьи поют.
Гуси летят на север.
В глухую ночь на пригорок
Я и моя бессонница вместе взошли.
Слышен далекий гогот, весенние разговоры
Небо этого дня —
ясное,
Но теперь в нём броня
лязгает.
А по нашей земле
гул стоит,
И деревья в смоле —
грустно им.
Дым и пепел встают,
как кресты,
Ещё — ни холодов, ни льдин,
Земля тепла, красна калина,
А в землю лёг ещё один
На Новодевичьем мужчина.Должно быть, он примет не знал,
Народец праздный суесловит,
Смерть тех из нас всех прежде ловит,
Кто понарошку умирал.Коль так, Макарыч, — не спеши,
Спусти колки, ослабь зажимы,
Пересними, перепиши,
Переиграй — останься живым.Но, в слёзы мужиков вгоняя,
Я замечаю, как мчится время.
Маленький парень в лошадки играет,
потом надевает шинель, и на шлеме
красная звездочка вырастает.
Мать удивится: «Какой ты высокий!»
Мы до вокзала его провожаем.
Он погибает на Дальнем Востоке.
Мы его именем клуб называем.Я замечаю, как движется время.Выйдем на улицу.
Небо синее… Воспламеняя горючую темень,
падают бомбы на Абиссинию.
«Ужель, мой друг, не знаешь, где Париж?!
Так где ж, скажи, квартира наша?
Незнаньем этим ты меня смешишь!»
Мадлена отвечала: «Но, папаша,
Я только Африку учила до сих пор…»
— «Добро! Сейчас расширим кругозор:
Чтоб впредь не ведать затруднений,
Запомни, что Париж — главнейший град на Сене».
— «А Сена где?» — «Во Франции, мой друг».
— «А Франция?» — «La Francе — небесный звук!!