Не утаю от Тебя печали,
так же как радости не утаю.
Сердце свое раскрываю вначале,
как достоверную повесть Твою.Не в монументах и не в обелисках,
не в застекленно-бетонных дворцах —
Ты возникаешь невидимо, близко,
в древних и жадных наших сердцах.Ты возникаешь естественней вздоха,
крови моей клокотанье и тишь,
и я Тобой становлюсь, Эпоха,
и Ты через сердце мое говоришь.И я не таю от Тебя печали
Три славных красот ко мне любовью горели,
В любви за небесчастна все меня имели.
Я знал побеждать сердца всем непобедимы,
Все желания концем счастливым блажимы.
Ты, мое сердце, ныне
Любя хвальбу едину,
О прошлой в благосты́не
Торжествуй любви выну.
Под остриями
Вражеских пик
Светик убитый,
Светик убитый поник.
Миленький мальчик,
Маленький мой,
Ты не вернешься,
Ты не вернешься домой.
Как мошки зарею,
Крылатые звуки толпятся;
С любимой мечтою
Не хочется сердцу расстаться.Но цвет вдохновенья
Печален средь буднишних терний;
Былое стремленье
Далеко, как отблеск вечерний.Но память былого
Всё крадется в сердце тревожно…
О, если б без слова
Сказаться душой было можно! 11 августа 1844
Не грусти, что листья
С дерева валятся, —
Будущей весною
Вновь они родятся, — А грусти, что силы
Молодости тают,
Что черствеет сердце,
Думы засыпают… Только лишь весною
Тёплою повеет —
Дерево роскошно
Вновь зазеленеет… Силы ж молодые
Уж очень, голубок,
Ты хитрый воркунок!
Затянешь, зажурчишь,
Разрушишь в сердце тишь,
Разломишь в нем ледок,
И манишь, и пьянишь,
О чем-то говоришь,
О чем и невдомек,
Заставишь воздыхать,
И стыдного желать,
Листьев сочувственный шорох
Угадывать сердцем привык,
В тёмных читаю узорах
Смиренного сердца язык.
Верные, чёткие мысли —
Прозрачная, строгая ткань…
Острые листья исчисли —
Словами играть перестань.
Я рожден с душою пылкой,
Я люблю с друзьями быть,
А подчас и за бутылкой
Быстро время проводить.
Я не склонен к славе громкой,
Сердце греет лишь любовь;
Лиры звук дрожащий, звонкой
Мне волнует также кровь.
Где ты, прежняя веселость,
Что ты сделало со мною?
Я теперь живу с почалью,
Счастья грустною сестрою…
Юным ты играла сердцем,
Полным снов и грез мятежных,
Как дитя свое родное,
На руках качала нежных…
И резвясь, о холм могильный
Оступилась…
На нашу дорогу встречать выхожу я тебя, —
Но ты не приходишь… А сердце страдает, любя…
Я все ожидаю: вот-вот ты прорежешь листву
И мне улыбнешься опять наяву-наяву!
Отдашься… как прежде, отдашься! даруя, возьмешь.
Но ты не приходишь и, может быть, ты не придешь.
А я на дороге, на нашей встречаю тебя!
А я тебе верю!.. И мечется сердце, любя…
Знаю, вижу только два пути.
Кто ж я, хищница или подвижница?
Мне ли кладь разбойничью нести,
В отреченьи ль сердце моё движется? Я познала радость пустоты,
Приняла сокровищницу Иова,
Но томят, томят порой мечты,
Память груза бренного, но милого.Не напрасно ль, мудрая, в пути
Все услады проходила мимо я,
Если сердце тяжело нести,
Сердце мне своё ненасытимое?
От тебя я сердце скрыла,
Словно бросила в Неву…
Прирученной и бескрылой
Я в дому твоем живу.
Только… ночью слышу скрипы.
Что там — в сумраках чужих?
Шереметевские липы…
Перекличка домовых…
Осторожно подступает,
Как журчание воды,
Взор мой, мысль и сердце стали обольщенны,
Я люблю тебя, люблю мой свет.
Чувствы все тобою стали восхищенны,
Ничево тебя миляй мне нет.
Как с тобой не вижусь, те часы прелюты,
Ставлю ввек жизнью я пустой.
Чту прямою жизнью те одни минуты,
В кои я видаюся с тобой.
Вы останетесь в памяти — эти спокойные сосны,
И ночная Пахра, и дымок над далёким плотом.
Вы останетесь в сердце, мои подмосковные вёсны,
Что б с тобой ни случилось, что со мной ни случится потом.
Может, встретишь ты женщину лучше, умнее и краше,
Может, сердце моё позабудет об этой любви.
Но, как сосны, — корнями с отчизной мы спаяны нашей:
Покачни нас, попробуй! Сердца от неё оторви!
Ты не научишь меня проклинать,
Сколько ни трать свои силы!
Сердце по-прежнему будет рыдать
У одинокой могилы…
О, не грусти: бесполезен твой труд.
Сколько ни бейся ревниво:
Сонмы веков поколенья сотрут, —
Сердце останется живо!
Бездна — душа моя; сердце твое
Скроется в этой пустыне…
Победа! Безоружна злоба.
Весна! Христос встает из гроба,
Чело огнем озарено.
Всё, что манило, обмануло
И в сердце стихнувшем уснуло,
Лобзаньем вновь пробуждено.Забыв зимы душевный холод,
Хотя на миг горяч и молод,
Навстречу сердцем к вам лечу.
Почуя неги дуновенье,
Ни в смерть, ни в грустное забвенье
Блеснув мгновенным серебром,
В реке плотица в миг опаски
Сплетет серебряные сказки.
Телега грянет за холмом,
Домчится песня, улетая,
И в сердце радость молодая.
И грусть. И отчий манит дом.
В душе растает много снега,
Жуковский, время все проглотит,
Тебя, меня и славы дым,
Но то, что в сердце мы храним,
В реке забвенья не потопит!
Нет смерти сердцу, нет ее!
Доколь оно для блага дышит!..
А чем исполнено твое,
И сам Плетаев не опишет.
Ты полз по отвесным дорогам,
Меж цепких колючих кустов.
Рукой осторожною трогал
Головки сомлевших цветов.
Срываясь, цеплялся за корни,
Бледнея, смотрел в пустоту.
А сердце стучало упорней,
А сердце рвалось в высоту.
У меня нет сердца.
У меня внутри птица.
По ночам я слышу,
как она пытается выбраться наружу.
Я боюсь, как бы она не поранилась.
Когда-нибудь я ее выпущу
и заведу себе настоящее сердце —
мыльный пузырь в твоих теплых ладонях.
Дай ручку мне! к сердцу прижми ее, друг!
Чу! слышишь ли, что̀ там за стук?
Там злой гробовщик в уголочке сидит
И гроб для меня мастерит.
Стучит безумолку и день он и ночь…
Уснул бы — при стуке не смочь.
Эй, мастер! ужь время работу кончать!
Пора мне усталому спать!
Верность — прямо дорога без петель,
Верность — зрелой души добродетель,
Верность — августа слава и дым,
Зной, его не понять молодым,
Верность — вместе под пули ходили,
Вместе верных друзей хоронили.
Грусть и мужество — не расскажу.
Верность хлебу и верность ножу,
Верность смерти и верность обидам.
Бреда сердца не вспомню, не выдам.
Сердце, это ли твой разгон!
Рыжий, выжженный Арагон.
Нет ни дерева, ни куста,
Только камень и духота.
Все отдать за один глоток!
Пуля — крохотный мотылек.
Надо выползти, добежать.
Как звала тебя в детстве мать?
Красный камень. Дым голубой.
Орудийный короткий бой.
Почиет луч загадочного знака
В крови твоей, искрящийся рубин!
Каких святынь ты пламенная рака?
Что нежит взор из тлеющих глубин?
О, кто Она, средь алых зорь и мрака,
Чей тихий свет — твой тайный властелин?
Не сердцем ли застыл ты, рдея в силе?
Не сердца-ль сердце в огненной могиле?
У кого в груди есть сердце,
А в том сердце есть любовь,
Тот уж связан… Неподвижно
Я лежу — не встать мне вновь.
Мой язык, когда умру я,
Тотчас вырвут, может быть,
Из боязни, что воскреснув,
Стану вновь я говорить.
Да, я устал, устал, и сердце стеснено!
О, если б кончить как-нибудь скорее!
Актер, актер… Как глупо, как смешно!
И что ни день, то хуже и смешнее!
И так меня мучительно гнетут
И мыслей чад, и жажда снов прошедших,
И одиночество… Спроси у сумасшедших,
Спроси у них — они меня поймут!
В грохоте улицы, в яростном вопле вагонов,
В скрежете конских, отточенных остро подков,
Сердце закружено, словно челнок Арионов,
Сердце недвижно, как месяц среди облаков.
Возле стены попрошайка лепечет неясно,
Гулкие льдины по трубам срываются с крыш…
Как шаровидная молния, сердце опасно —
И осторожно, и зорко, и тихо, как мышь.
Простодушные березки
У синеющей воды,
На песке, как в желтом воске,
Отпечатаны следы.Тянет хлебом и махоркой
Недалеко от жилья.
Плавной поступью с пригорка
Сходит милая моя.Платье пестрое из ситца,
Туго косы сплетены.
Сердце — сердца не боится
В дни веселые весны.Больно хлещется кустарник,
Мне воли не давай. Как дикую козу,
Держи на привязи бунтующее сердце.
Чтобы стегать меня — сломай в полях лозу,
Чтобы кормить меня — дай трав, острее перца.Верёвку у колен затягивай узлом,
Не то, неровен час, взмахнут мои копытца
И золотом сверкнут. И в небо напролом…
Прости, любовь!.. Ты будешь сердцу сниться…
Дышит утро в окошко твое,
Вдохновенное сердце мое,
Пролетают забытые сны,
Воскресают виденья весны,
И на розовом облаке грез
В вышине чью-то душу пронес
Молодой, народившийся бог…
Покидай же тлетворный чертог,
Улетай в бесконечную высь,
За крылатым виденьем гонись.
Истомил меня пасмурный день,
Извела одинокая скука.
Неотступна чуть видная тень, —
Повторений томящих порука.
Впечатлений навязчивых сеть…
Разорвать бы постылые петли!
Не молитвой ли сердце согреть?
О весёлых надеждах не спеть ли?
Но молитвы забыты давно,
И наскучили песни былые,
Если бы я мог забыться,
Если бы, что так устало,
Перестало сердце биться,
Сердце биться перестало, Наконец — угомонилось,
Навсегда окаменело,
Но — как Лермонтову снилось —
Чтобы где-то жизнь звенела……Что любил, что не допето,
Что уже не видно взглядом,
Чтобы было близко где-то,
Где-то близко было рядом…
Глупое сердце, не бейся!
Все мы обмануты счастьем,
Нищий лишь просит участья…
Глупое сердце, не бейся.
Месяца желтые чары
Льют по каштанам в пролесь.
Лале склонясь на шальвары,
Я под чадрою укроюсь.
Глупое сердце, не бейся.
Когда два сердца разобьются,
На небе звездочки смеются,
Смеются в выси голубой
И говорят между собой:
«От всей души друг друга любят
Бедняжки-люди, но и губят
Себя любовью; им она
На гибель только и дана.
Всё, как бывало, веселый, счастливый,
Ленты твоей уловляю извивы,
Млеющих звуков впивая истому;
Пусть ты летишь, отдаваясь другому.Пусть пронеслась ты надменно, небрежно,
Сердце мое всё по-прежнему нежно,
Сердце обид не считает, не мерит,
Сердце по-прежнему любит и верит.Тщетно опущены строгие глазки,
Жду под ресницами блеска и ласки, —
Всё, как бывало, веселый, счастливый,
Ленты твоей уловляю извивы.24 июля 1887