Весенней ночью, в теплый час
Так много цветов народилось!
За сердцем нужен глаз да глаз,
Чтоб снова оно не влюбилось.
Теперь который из цветов
Заставит сердце биться?
Велят мне напевы соловьев
Лилии сторониться.
Радость любви уж давно прожита,
Горе,—и то пережито;
Чуднаго счастья былая мечта
В сердце глубоко зарыта!
В сердце тупая холодная боль,
Но и она замирает....
Тяжесть разлуки последнюю роль
В драме обычной сыграет!
Ланитой к ланите моей прикоснись, —
Тогда наши слезы сольются,
И сердцем теснее мне к сердцу прижмись, —
Огнем они общим зажгутся.И если в тот пламень прольются рекой
Те общие слезы мученья, —
Я, крепко тебя охвативши рукой,
Умру от тоски наслажденья.
Священный союз заключили
Горячия наши сердца —
И тесно с друг другом сомкнулись,
Чтоб биться вдвоем до конца.
Была на груди твоей роза
Посредницей наших сердец…
Мы очень теснили бедняжку —
И смяли совсем наконец.
Быстролетный и черный орел
С неба пал, мою грудь расклевал,
Сердце клювом схватил и возвел
На вершины торжественных скал.
Взмыл сурово над кручами гор,
Бросил сердце в лазоревый блеск,
И вокруг меня слышен с тех пор
Орлих крыл несмолкаемый плеск.
Под сердцем травы тяжелеют росинки,
Ребенок идет босиком по тропинке,
Несет землянику в открытой корзинке,
А я на него из окошка смотрю,
Как будто в корзинке несет он зарю.Когда бы ко мне побежала тропинка,
Когда бы в руке закачалась корзинка,
Не стал бы глядеть я на дом под горой,
Не стал бы завидовать доле другой,
Не стал бы совсем возвращаться домой.
Как тучки в небе, в сердце тают
Желанья гордые мои,
И голоса мечты смолкают,
Как на рассвете соловьи.
Забыв надменные порывы,
Ловя попутную струю,
Стремлю в покойные заливы
Мою ладью, —
И там, где тёмной тенью вётел
Я буду кротко осенён,
Всё то, чем душу я заботил,
Отвеет непробудный сон.
О Береника! Сердцем чую
Заочный блеск и власть красы,
И помню россыпь золотую
Твоей божественной косы.Не нам, с волненьями земными,
К ее разливу припадать!
Ей место — с песнями твоими
Между созвездьями сиять.Ну что за добрая догадка —
Вдруг «отче» молвить мне шутя!
Так по головке умной сладко
Погладить дивное дитя! 28 января 1892
Вся я горю, не пойму отчего…
Сердце, ну как же мне быть?
Ах, почему изо всех одного
Можем мы в жизни любить? Сердце в груди
Бьется, как птица,
И хочешь знать,
Что ждет впереди,
И хочется счастья добиться! Радость поет, как весенний скворец,
Жизнь и тепла и светла.
Если б имела я десять сердец, —
Все бы ему отдала! Сердце в груди
Бьется, как птица,
И хочешь знать,
Что ждет впереди,
И хочется счастья добиться!
Плачет в сердце моем,
Как над городом дождь.
Что же ночью и днем
Плачет в сердце моем?
Сладкий ропот дождя
По земле, по домам!
С сердцем речи ведя,
Сладок ропот дождя.
Отчего ж без причин
Плачет сердце в груди?
Нет измен — я один.
Эта скорбь без причин.
Нет печали сильней,
Как не знать, почему
Без любви, без страстей
Сердца боль все сильней.
Верить обетам пустынным
Бедное сердце устало.
Тёмным, томительно-длинным
Ты предо мною предстало, —
Ты, неразумное, злое,
Вечно-голодное Лихо.
На роковом аналое
Сердце терзается тихо.
Звякает в дыме кадило,
Ладан возносится синий, —
Ты не росою кропило,
Сыпало мстительный иней.
(Мадригал) Так, ваш язык еще мне нов,
Но взоры милых сердцу внятны,
И звуки незнакомых слов
Давно душе моей понятны.
Я не умел еще любить —
Опасны сердцу ваши взгляды!
И сын Фрегеи, может быть,
Сильнее будет сына Лады!
Друг любезный! Ты влюбился…
Горе новое пришло…
В голове твоей туманно,
А на сердце так светло…
Друг любезный! Ты влюбился,
Но не хочешь говорить…
Но я вижу — счастье сердца
Чрез жилет твой ужь сквозит…
На смех и на зло:
Здравому смыслу,
Ясному солнцу,
Белому снегу —
Я полюбила:
Мутную полночь,
Льстивую флейту,
Праздные мысли.
Этому сердцу
Родина — Спарта.
Помнишь лисёнка,
Сердце спартанца?
— Легче лисёнка
Скрыть под одеждой,
Чем утаить вас,
Ревность и нежность!
От алой розы, розы любви,
Увы — остались одни шипы!
Шипы сухие в сердце впили’сь,
В младое сердце вошли они,
Мои зеленые, красные дни
Повиты трауром любви.
Всё, всё, что есть от дней весны, —
Вы, вы, колючие шипы!
Земное сердце стынет вновь,
Но стужу я встречаю грудью.
Храню я к людям на безлюдьи
Неразделённую любовь.
Но за любовью — зреет гнев,
Растёт презренье и желанье
Читать в глазах мужей и дев
Печать забвенья, иль избранья.
Пускай зовут: Забудь, поэт!
Вернись в красивые уюты!
Нет! Лучше сгинуть в стуже лютой!
Уюта — нет. Покоя — нет.
Сердце радостно, сердце крылато.
В легкой, маленькой лодке моей
Я скитаюсь по воле зыбей
От восхода весь день до закатаИ люблю отражения гор
На поверхности чистых озер.
Прежде тысячи были печалей,
Сердце билось, как загнанный зверь, И хотело неведомых далей
И хотело еще… но теперь
Я люблю отражения гор
На поверхности чистых озер.
В сердце гася сокрушительный пыл,
Чашу любви я до дна осушил;
Этот напиток, что пунш с коньяком:
Все он сжигает своим огоньком.
Тепленькой дружбой теперь я согрет:
Слаще лекарства для горестей нет.
С чашкою доброго чая сходна —
Вносит отраду в желудок она.
Как много девушек хороших,
Как много ласковых имен!
Но лишь одно из них тревожит,
Унося покой и сон,
Когда влюблен.Любовь нечаянно нагрянет,
Когда ее совсем не ждешь,
И каждый вечер сразу станет
Удивительно хорош,
И ты поешь: — Сердце, тебе не хочется покоя!
Сердце, как хорошо на свете жить!
Сердце, как хорошо, что ты такое!
Спасибо, сердце, что ты умеешь так любить!
Льются в сердце слезы,
Льется хмурый дождь.
Скорбные угрозы
Шепчут тихо слезы.
Сладок шум дождя,
Льющегося в крышу;
Слушает грустя
Сердце шум дождя.
Горю нет причины:
Кто б мне изменил?
В сердце нет кручины,
Горю нет причины.
Хуже нет — грустить
И о чем — не ведать,
Не любить, не мстить,
День и ночь грустить.
Лесом мы шли по тропинке единственной
В поздний и сумрачный час.
Я посмотрел: запад с дрожью таинственной
Гас.Что-то хотелось сказать на прощание, —
Сердца не понял никто;
Что же сказать про его обмирание?
Что? Думы ли реют тревожно-несвязные,
Плачет ли сердце в груди, —
Скоро повысыплют звезды алмазные,
Жди!
Эти думы, эти грезы —
Безначальное кольцо.
И текут ручьями слезы
На горячее лицо.Сердце хочет, сердце просит,
Слезы льются в два ручья;
Далеко меня уносит,
А куда — не знаю я.Не могу унять стремленье,
Я не в силах не желать:
Эти грезы — наслажденье!
Эти слезы — благодать!
Священный союз заключили
Горячие наши сердца —
И тесно с друг другом сомкнулись,
Чтоб биться вдвоем до конца.
Была на груди твоей роза
Посредницей наших сердец…
Мы очень теснили бедняжку —
И смяли совсем наконец.
Радость любви уж давно прожита,
Горе, — и то пережито;
Чудного счастья былая мечта
В сердце глубо́ко зарыта!
В сердце тупая холодная боль,
Но и она замирает....
Тяжесть разлуки последнюю роль
В драме обычной сыграет!
Из муки моей нестерпимой
Рождается песенок стая.
Они, со звоном взлетая,
Несутся к сердцу любимой.
И стаею легкокрылой
Ко мне возвращаются снова,
И горько скорбят, и ни слова
О том, что в сердце у милой.
ИнстассеВ твоем саду вечернем бокальчики сирени
Росою наполняет смеящийся Июнь,
И сердце утопает в мелодиях курений,
И сердце ускользает в развеенную лунь.
Меня ты клонишь в кисти, расцветшие лилово,
Захлебывая разум в сиреневых духах.
Истомно отдаваясь, растаявая слово,
Тобою наслаждаюсь, целуя впопыхах…
Сердце исчахло у нас от науки холодной. В ребенке,
Только что снявшем с себя пелены и оставившем куклы,
Вы не найдете теперь ни надежд увлекательно-милых,
Ни сладко-пленительных слов, ни веры в грядущее счастье,
В нем, как в поддельном цветке, нет ни жизни, ни красок тех ярких,
Кои встречаются вам на питомцах долин благодатных.
Вскормленных вешней росой и раскрашенных солнцем полудня.
Сердце мне терзали,
Гнали мой покой:
Те — своей любовью,
Те — своей враждой.
Клали в хлеб отраву,
Яд — в напиток мой:
Те — своей любовью,
Те — своей враждой.
Та же, что терзала
Всех больней и злей, —
Ни любви, ни злобы
Не видал я в ней.
Край любимый! Сердцу снятся
Скирды солнца в водах лонных,
Я хотел бы затеряться
В зеленях твоих стозвонных.
По меже, на переметке,
Резеда и риза кашки.
И вызванивают в четки
Ивы — кроткие монашки.
Курит облаком болото,
Гарь в небесном коромысле.
С тихой тайной для кого-то
Затаил я в сердце мысли.
Все встречаю, все приемлю,
Рад и счастлив душу вынуть.
Я пришел на эту землю,
Чтоб скорей ее покинуть.
Глупое сердце, о чем же печалиться!
Встретясь, шутили, шутя целовалися,
Гордой победой она не похвалится,
В памяти счастья минуты осталися —
Глупое сердце, о чем же печалиться?
Тянется поле безмолвное, снежное,
Дремлют березки в безжизненном инее,
Небо нависло — уныло-безбрежное,
Странно неясное, серое, синее,
За́мерло, у́мерло, будто бы снежное…
Глупое сердце! о чем же печалиться!
18-го н.
Застыло сердце в скуке безотрадной,
В холодный мир вступаю как чужой,
В исходе осень, и туманной мглой
Окутан край окрестный неприглядный.
И ветер, воя, вьет с тоскою жадной
И покрасневших листьев крутит рой,
Вздыхает лес, дымится луг нагой,
К тому же — дождик беспощадный.
Какой прибой растет в угрюмом сердце,
Какая радость и тоска,
Когда чужую руку хоть на миг удержит
Моя горячая рука! Огромные, прохладные, сухие —
Железо и церковный воск, —
И скрюченные в смертной агонии,
И жалостливые до слез.Привить свою любовь! И встречный долго
Стоит, потупивши глаза, —
Вбирает сок соленый и тяжелый
Обогащенная лоза.
Сердца людские рвутся,
А звездам смешно бесстрастным;
Лепечут и смеются
Они на небе ясном:
«Да, всей душой друг друга
Несчастные люди любят,
Томятся от недуга
И жизнь любовью губят.
Мы вечно знать не будем
Томительной истомы,
Несущей гибель людям, —
Со смертью мы не знакомы».
Мой друг, мое сердце устало,
Печальное сердце поэта…
Мой друг, в глубине зазвучала
Та песня, которая спета…
Замолкни! Пусть будет ненастье
И труд и привычное стадо…
Есть письма, есть души, есть счастье,
Которые трогать не надо…
На глазки прелестные милой,
На алыя губки ея,
Не мало и песен и стансов
Лилось из души у меня.
И еслибы только я сердце
У милой моей отыскал
Какой-бы сонет я чудесный
На сердце ея написал!