Все стихи про сердце - cтраница 33

Найдено стихов - 3072

Леонид Мартынов

Окраина Петербурга

Время года неизвестно.
Мгла клубится пеленой.
С неба падает отвесно
Мелкий бисер водяной.Фонари горят как бельма,
Липкий смрад навис кругом,
За рубашку ветер-шельма
Лезет острым холодком.Пьяный чуйка обнял нежно
Мокрый столб — и голосит.
Бесконечно, безнадежно
Кислый дождик моросит… Поливает стены, крыши,
Землю, дрожки, лошадей.
Из ночной пивной всё лише
Граммофон хрипит, злодей.«Па-ца-луем дай забвенье!»
Прямо за сердце берет.
На панели тоже пенье:
Проститутку дворник бьет.Брань и звуки заушений…
И на них из всех дверей
Побежали светотени
Жадных к зрелищу зверей.Смех, советы, прибаутки,
Хлипкий плач, свистки и вой —
Мчится к бедной проститутке
Постовой городовой.Увели… Темно и тихо.
Лишь в ночной пивной вдали
Граммофон выводит лихо:
«Муки сердца утоли!»

Александр Блок

В огне и холоде тревог…

В огне и холоде тревог —
Так жизнь пройдет. Запомним оба,
Что встретиться судил нам бог
В час искупительный — у гроба.
Я верю: новый век взойдет
Средь всех несчастных поколений.
Недаром славит каждый род
Смертельно оскорбленный гений.
И все, как он, оскорблены
В своих сердцах, в своих певучих.
И всем — священный меч войны
Сверкает в неизбежных тучах.
Пусть день далек — у нас всё те ж
Заветы юношам и девам:
Презренье созревает гневом,
А зрелость гнева — есть мятеж.
Разыгрывайте жизнь, как фант.
Сердца поэтов чутко внемлют,
В их беспокойстве — воли дремлют;
Так точно — черный бриллиант
Спит сном неведомым и странным,
В очарованьи бездыханном,
Среди глубоких недр, — пока
В горах не запоет кирка.1910 — 6 февраля 1914

Петр Вяземский

Простоволосая головка

Простоволосая головка,
Улыбчивость лазурных глаз,
И своенравная уловка,
И блажь затейливых проказ —

Всё в ней так молодо, так живо,
Так не похоже на других,
Так поэтически-игриво,
Как Пушкина весёлый стих.

Пусть спесь губернской прозы трезвой,
Чинясь, косится на неё,
Поэзией живой и резвой
Она всегда возьмёт своё.

Она пылит, она чудесит,
Играет жизнью, и, шутя,
Она влечёт к себе и бесит,
Как своевольное дитя.

Она дитя, резвушка, мальчик,
Но мальчик, всем знакомый нам,
Которого лукавый пальчик
Грозит и смертным и богам.

У них во всём одни приемы,
В сердца играют заодно:
Кому глаза её знакомы,
Того уж сглазил он давно.

Её игрушка — сердцеловка,
Поймает сердце и швырнёт;
Простоволосая головка
Всех поголовно поберёт!

Андрей Белый

Образ вечности

Бетховену

Образ возлюбленной — Вечности —
встретил меня на горах.
Сердце в беспечности.
Гул, прозвучавший в веках.
В жизни загубленной
образ возлюбленной,
образ возлюбленной — Вечности,
с ясной улыбкой на милых устах.

Там стоит,
там манит рукой…
И летит
мир предо мной —
вихрь крутит
серых облак рой.

Полосы солнечных струй златотканые
в облачной стае торят…
Чьи-то призывы желанные,
чей-то задумчивый взгляд.

Я стар — сребрится
мой ус и темя,
но радость снится.
Река, что время:
летит — кружится…
Мой челн сквозь время,
сквозь мир помчится.

И умчусь сквозь века в лучесветную даль…
И в очах старика
не увидишь печаль.

Жизни не жаль
мне загубленной.
Сердце полно несказанной беспечности —
образ возлюбленной,
образ возлюбленной —
— Вечности!..

Николаус Ленау

Весеннее утро

Соловьи и розы, песни, аромат!
Тщетно ваши чары радость мне сулят.
Ах, не жмитесь нежно к сердцу моему,
Не пускайте света в мрачную тюрьму!

Много изменилось, многаго ужь нет
С той поры, как с вами бедный ваш поэт
Распростился. Долго по щекам ого
Шла слезами осень счастья моего.

Наконец настала и зима. Мороз
В сердце мне пробрался; что осталось слез
Изсушил он разом —и в оковах льда
Все цветы надежды сгибли навсегда.

Аромат и песни, птицы и цветы,
Чары юной жизни, свежей красоты!
Не напоминайте нежной лаской мне,
Что один на свете я —чужой весне.

Ганс Христиан Андерсен

Вечер

И день и ночь — царят попеременно.
Безмолвен лес. Не дышит ветерок.
Но есть сердца, где мрак царит бессменно,
Где никогда не заблестит восток.

О, ниспошли Создатель милосердный,
Всем жаждущим, всем страждущим — покой,
Чей дух не спит, тревожный и усердный,
Всем, кто скользит над бездною морской.

Кто, бедный, утомленной головою,
Там глубоко́, в угрюмых рудниках,
Склоняется над жилой золотою,
И чахнет в черном мраке, как в тисках.

Всех, кто не знал блаженного мгновенья, —
В чьем сердце — месть, чьи скудны шалаши, —
Пролей бальзам целебного забвенья,
Всех успокой, всех бурных утиши!

Георгий Иванов

Бледно-синее небо покрыто звездами

Погляди, бледно-синее небо покрыто звездами,
А холодное солнце еще над водою горит,
И большая дорога на запад ведет облаками
В золотые, как поздняя осень, Сады Гесперид.Дорогая моя, проходя по пустынной дороге,
Мы, усталые, сядем на камень и сладко вздохнем,
Наши волосы спутает ветер душистый, и ноги
Предзакатное солнце омоет прохладным огнем.Будут волны шуметь, на печальную мель набегая,
Разнесется вдали заунывная песнь рыбака…
Это все оттого, что тебя я люблю, дорогая,
Больше теплого ветра, и волн, и морского песка.В этом темном, глухом и торжественном мире — нас двое.
Больше нет никого. Больше нет ничего. Погляди:
Потемневшее солнце трепещет, как сердце живое,
Как живое влюбленное сердце, что бьется в груди.

Сергей Есенин

Гори, звезда моя, не падай…

Гори, звезда моя, не падай.
Роняй холодные лучи.
Ведь за кладбищенской оградой
Живое сердце не стучит.

Ты светишь августом и рожью
И наполняешь тишь полей
Такой рыдалистою дрожью
Неотлетевших журавлей.

И, голову вздымая выше,
Не то за рощей — за холмом
Я снова чью-то песню слышу
Про отчий край и отчий дом.

И золотеющая осень,
В березах убавляя сок,
За всех, кого любил и бросил,
Листвою плачет на песок.

Я знаю, знаю. Скоро, скоро
Ни по моей, ни чьей вине
Под низким траурным забором
Лежать придется так же мне.

Погаснет ласковое пламя,
И сердце превратится в прах.
Друзья поставят серый камень
С веселой надписью в стихах.

Но, погребальной грусти внемля,
Я для себя сложил бы так:
Любил он родину и землю,
Как любит пьяница кабак.

Владимир Бенедиктов

Верю

Верю я и верить буду,
Что от сих до оных мест
Божество разлито всюду —
От былинки вплоть до звезд. Не оно ль горит звездами,
И у солнца из очей
С неба падает снопами
Ослепительных лучей? В бездне тихой, черной ночи,
В беспредельной глубине
Не оно ли перед очи
Ставит прямо вечность мне? Не его ль необычайный
Духу, сердцу внятный зов
Обаятельною тайной
Веет в сумраке лесов? Не оно ль в стихийном споре
Блещет пламенем грозы,
Отражая лик свой в море
И в жемчужине слезы? Сквозь миры, сквозь неба крышу
Углубляюсь в естество,
И сдается — вижу, слышу,
Чую сердцем божество. Не оно ль и в мысли ясной,
И в песчинке, и в цветах,
И возлюбленно-прекрасной
В гармонических чертах? Посреди вселенной храма,
Мнится мне, оно стоит
И порой в глаза мне прямо
Из очей ее глядит.

Михаил Анчаров

Мужики, ищите Аэлиту

Мужики, ищите Аэлиту!
Видишь, парень, кактусы в цвету!
Золотую песню расстели ты,
Поджидая дома красоту.Семь дорог — и каждая про это,
А восьмая — пяная вода.
Прилетит невеста с того света
Жениха по песне угадать.Разглядит с ракеты гитариста,
Позовет хмельного на века,
Засмеется смехом серебристым
И растопит сердце простака.У нее точеные колени
И глазок испуганный такой.
Ты в печурке шевельни поленья,
Аэлиту песней успокой.Все равно ты мальчик не сезонный,
Ты поешь, а надо вычислять,
У тебя есть важные резоны
Марсианок песней усыплять.Вот разлиты кактусной пол-литра,
Вот на Марс уносится изба,
Мужики, ищите Аэлиту,
Аэлита — лучшая из баб.Не беда, что воют электроны.
Старых песен на душе поток!
Расступитесь Хаос, Космос, Хронос!
Не унять вам сердца шепоток!

Александр Сумароков

Песня (Ты мне изменил, я знаю то)

Ты мне изменил, я знаю то,
Но не знаю лишь за что,
Чем себя я обвинить могу,
Разве на себя солгу.Как с тобой нас время разлучило,
Сердце взяк час по тебе грустило;
Дух спокоен не был никогда.
Очи плакали всегда.Веселись обманом ты своим,
Смейся пенямь ты моимъ;
Саейся, что ты рушиль мой покой,
Смейся, смейся варвар злой.Не смущайся лестно данным словом,
Тай в жару любыи безстыдно новомъ;.
Будь любим любезною своей,
Льсти подобно так и ей.Я уж больше слез не испущу,
Больше ныне не грушу;
Ты тогда жестокой был мне мил,
Как ты сам меня любил.Ныне боль мой, боль несносной вынут,
Ты уже со всем из сердца кинут,
Позабудь все ласки ты к себе,
Я забыла о тебе.

Зинаида Гиппиус

Час третий

Три раза искушаема была Любовь моя.
И мужественно борется… сама Любовь, не я.Вставало первым странное и тупо-злое тело.
Оно, слепорождённое, прозрений не хотело.И яростно противилось, и падало оно,
Но было волей светлою Любви — озарено.Потом душа бездумная, — опять слепая сила, —
Привычное презрение и холод возрастила.Но волею горячею растоплен колкий лед:
Пускай в оврагах холодно, — черемуха цветёт! О, дважды искушённая, дрожит пред третьим разом!
Встаёт мой ярко-огненный, мой беспощадный разум! Ты разум человеческий, его огонь и тишь,
Своей одною силою, Любовь, — не победишь.Не победишь, живущая в едином сердце тленном,
Лишь в сердце человеческом, изменном и забвенном.Но если ты не здешнего — иного сердца дочь, —
Себя борьбою с разумом напрасно не порочь.Земная ярость разума светла, но не бездонна.
Любовь! Ты власти разума, как смерти, неподклонна.Но в Третий час к Создавшему, приникнув, воззови, —
И Сам придет Защитником рожденной Им — Любви.

Алексей Кольцов

Когда моей подруги взор

Когда моей подруги взор
Мне явно высказал презренье,
Другого счастья, мой позор
И клятв старейших нарушенье, —
Тогда кольцо ее рассек
Булатом горского кинжала,
И жизнь свою на месть обрек,
И злоба мне подругой стала!
Я всё к себе на помощь звал:
Свинец, и яд, и ухищренья,
И сердце силой заставлял
Одеться в броню озлобленья —
Чтоб сожаленье и любовь
К нему уж не были доступны,
Чтоб ему пищей были — кровь
И пагуба клятвопреступной!
Молил я солнце, чтоб оно
Свои лучи на грудь неверной,
Как лаву жгучую, лило
И выжгло б сердце лицемерной.
Молил я ночь, чтобы она
К ее очам не допускала
Отрады сладостного сна
И горьких слез с них не стирала.
Неслись ли тучи, — их молил,
Чтоб мраком жизнь ее покрыли;
Гремели ль громы, — их просил,
Чтобы изменницу сразили.
Но с той поры, как весть пришла,
Что на земле ее не стало, —
Как дуновенье от стекла,
От сердца жажда мстить отстала.

Афанасий Фет

Я люблю многое, близкое сердцу…

Я люблю многое, близкое сердцу,
Только редко люблю я… Чаще всего мне приятно скользить по заливу
Так — забываясь
Под звучную меру весла,
Омоченного пеной шипучей, —
Да смотреть, много ль отъехал
И много ль осталось,
Да не видать ли зарницы… Изо всех островков,
На которых редко мерцают
Огни рыбаков запоздалых,
Мил мне один предпочтительно…
Красноглазый кролик
Любит его;
Гордый лебедь каждой весною
С протянутой шеей летает вокруг
И садится с размаха
На тихие воды.Над обрывом утеса
Растет, помавая ветвями,
Широколиственный дуб.
Сколько уж лет тут живет соловей!
Он поет по зарям,
Да и позднею ночью, когда
Месяц обманчивым светом
Серебрит и волны и листья,
Он не молкнет, поет
Всё громче и громче.Странные мысли
Приходят тогда мне на ум:
Что это — жизнь или сон?
Счастлив я или только обманут? Нет ответа…
Мелкие волны что-то шепчут с кормою,
Весло недвижимо,
И на небе ясном высоко сверкает зарница.

Михаил Анчаров

Многоэтажная окраина

Заря упала и растаяла.
Ночные дремлют корпуса.
Многоэтажная окраина
Плывет по лунным небесам…
Плывет по лунным небесам
Плывет по лунным небесам
Плывет по лунным небесам…. И шапку сняв, задравши голову,
Как зачарованный стою
Я на краю степи и города
Земли и неба на краю на краю…
Земли и неба на краю на краю
Земли и неба на краю на краю
Земли и неба на краю на краю … И снова песней нескончаемой
Запела древняя струна
Веками числилась окраиной
Моя родная сторона
Моя родная сторона
Моя родная сторона
Моя родная сторона Страна великая. красивая
В круговороте всех веков
Весь мир спасала от насилия
От злых набегов чужаков…
От злых набегов чужаков
От злых набегов чужаков…
От злых набегов чужаков. Весь мир спасала от отчаяния
И не боялась ничего.
Моя любовь, моё дыхание
Отчизна сердца моего…
Отчизна сердца моего
Отчизна сердца моего…
Отчизна сердца моего. Заря упала и растаяла
Ночные дремлют корпуса
Многоэтажная окраина
Плывет по лунным небесам…
Плывет по лунным небесам
Плывет по лунным небесам…
Плывет по лунным небесам.

Аполлон Григорьев

Будь счастлива… Забудь о том, что было…

Будь счастлива… Забудь о том, что было,
Не отравлю я счастья твоего,
Не вспомяну, как некогда любила,
Как некогда для сердца моего
Твое так безрассудно сердце жило.

Не вспомяну… что было, то прошло…
Пусть светлый сон души рассеять больно,
Жизнь лучше снов — гляди вперед светло.
Безумством грез нам тешиться довольно.
Отри слезу и подними чело.

К чему слеза? раскаянье бесплодно…
Раскаянье — удел души больной,
Твое же сердце чисто и свободно,
И пусть мое измучено борьбой,
Но понесет свой жребий благородно…

О, полюби, коль можешь ты, опять,
Люби сильней и глубже, чем любила…
Не дай лишь сердца силам задремать,
Живым душам бесстрастие — могила,
А на твоей — избрания печать.

Будь счастлива… В последний раз мне руку
Свою подай; прижав ее к устам,
Впервые и на вечную разлуку
В лобзаньи том тебе я передам
Души своей безвыходную муку.

В последний раз натешу сердце сном,
Отдамся весь обманчивому счастью,
В последний раз в лобзании одном
Скажусь тебе всей затаенной страстью
И удалюсь в страдании немом.

И никогда, ни стоном, ни мольбою,
Не отравлю покоя твоего…
Я требую всего, иль ничего…
Прости, прости! да будет бог с тобою!

Александр Сумароков

Ода сафическая

Долго ль мучить будешь ты, грудь терзая?
Рань ты сердце сильно, его пронзая.
Рань меня ты, только не рань к несчастью,
Пленного страстью.Зрак твой в мысли, властвуя, обитает,
Непрестанно сердце тобою тает;
Весь наполнен ум мой тобой единой,
Муки причиной.Будь причиной, вместо того, утехи,
Воздыханья ты преврати мне в смехи,
Люты преврати мне печали в радость,
Горести — в сладость! Дай надежды сердцу, драгая, боле,
Облегченье тяжкой моей неволе.
Иль надежды тщетно себе желаю,
Тщетно пылаю.Отгони ты прочь беспокойно время,
Сбрось с меня тобой возложенно бремя,
Премени, сложив сей тяжелый камень,
Хлад свой ты в пламень! Будь хоть мало жару сему причастна,
Будь хоть меньше мной, как тобой я, страстна,
Тай, моей ты нежности отвечая,
Взоры встречая.Нет терпети больше страданья мочи;
Обрати ко мне дорогие очи
И введи меня ты из жизни слезной
В мысли любезной!

Федор Сологуб

Перекресток

Не знаю почему, опять влечет меня
На тот же перекресток.
Иду задумчиво, и шум разгульный дня
Мне скучен так и Жесток.
Потрясена душа стремительной тоской,
Тревогой суетливой,
И, как зловещий гром, грохочет надо мной
Шум гулкий и гулливый.
Несется предо мной, как зыбкая волна,
Толпа, толпу сменяя.
Тревожа душу мне, но обаянье сна
От сердца не сгоняя.
Очарователь-сон потупленный мой взор
Волшебствами туманит,
И душу манит вдаль, в пленительный простор
И сердце сладко ранит.
Но что мне грезится, и что меня томит,
Рождаясь, умирает, —
С безбрежной вечностью печальный сон мой спит,
А жизнь его не знает.
И вот очнулся я, и вижу, что стою
На месте первой встречи,
Стараюсь выразить всю грусть, всю скорбь мою.
Кипят на сердце речи, —
Но нет ее нигде, и я стою один
В растерянности странной,
Как будто не пришел мой жданный властелин
Иль спутник постоянный.

Николай Карамзин

К Дмитриеву (Многие барды, лиру настроив)

«Многие барды, лиру настроив,
Смело играют, поют;
Звуки их лиры, гласы их песней
Мчатся по рощам, шумят.

Многие барды, тоны возвысив,
Страшные битвы поют;
В звуках их песней слышны удары,
Стон пораженных и смерть.

Многие барды, тоны унизив,
Сельскую радость поют —
Нравы невинных, кротких пастушек,
Вздохи, утехи любви.

Многие барды в шумном восторге
Нам воспевают вино,
Всех призывая им утоляти
Скуку, заботы, печаль.

Все ли их песни трогают сердце,
Душу приводят в восторг?
Все ли Омиры, Геснеры, Клейсты?
Где Анакреон другой?

Мало осталось бардов великих!» —
Так воспевая, вздохнул;
Слезы из сердца тихо катятся;
Лира упала из рук.

Быстро зефиры с Невского брега,
Быстро несутся ко мне —
Веют — вливают сладкие песни,
Нежные песни в мой слух…

Я восхищаюсь! — В радости сердца
Громко взываю, пою:
«Древние барды дух свой влияли
В нового барда Невы!»

Сергей Есенин

Белая свитка и алый кушак…

Белая свитка и алый кушак,
Рву я по грядкам зардевшийся мак.
Громко звенит за селом хоровод,
Там она, там она песни поет.

Помню, как крикнула, шигая в сруб:
«Что же, красив ты, да сердцу не люб.
Кольца кудрей твоих ветрами жжет,
Гребень мой вострый другой бережет».

Знаю, чем чужд ей и чем я не мил:
Меньше плясал я и меньше всех пил.
Кротко я с грустью стоял у стены:
Все они пели и были пьяны.

Счастье его, что в нем меньше стыда,
В шею ей лезла его борода.
Свившись с ним в жгучее пляски кольцо,
Брызнула смехом она мне в лицо.

Белая свитка и алый кушак,
Рву я по грядкам зардевшийся мак.
Маком влюбленное сердце цветет…
Только не мне она песни поет.

Аполлон Коринфский

Если в мгновенье тоски роковой

Если в мгновенье тоски роковой
Сердце твое вдруг сильнее забьется,
Если в душе, усыпленной средой,
Чувство живое нежданно проснется
И, обо всем позабыв,
Бросишься ты на призыв
К бурям и грозам борьбы
Против всевластной судьбы, —
Милый мой друг, под тревожной грозой
Не вспоминай ты, встречая невзгоды,
Тихого счастья бесстрастные годы:
Мертвому — мертвый покой!.. Если — измученный тяжкой борьбой —
Ты, без трофеев, увенчанных славой,
С сердцем изнывшим, с разбитой душой,
С поля далекого битвы кровавой
Снова вернешься сюда,
К пристани мирной труда, —
С гнетом бессилья в груди,
С мукою ран впереди, —
Милый мой друг, не клонись головой
И не рыдай у бескрестной могилы,
Где схоронил ты кипучие силы:
Мертвому — мертвый покой!..

Василий Башкин

Ночью

Сегодня покину родимый приют,
Где столько провел я счастливых минут.
Мой замысел ночь до утра сохранит.
Никто не услышит. Вокруг все молчит.

Заснула давно утомленная мать, —
Не знает, что сына должна потерять.
Открыться во всем я хотел — и не мог:
Слезами она мой встречала намек.

Свой долг до конца я исполнить решил,
И если я счастье родимой разбил,
За это ответить придется не мне.
Такая уж доля в несчастной стране.

В окно непогодная полночь глядит,
И дождь монотонно по стеклам стучит.
И сердце мне шепчет с тоской: «Погоди!»
И сердце меня посылает: «Иди!»

Иоганн Вольфганг Фон Гете

Новая любовь — новая жизнь

Сердце, сердце, что такое?
Что смутило жизнь твою?
Что-то странное, чужое;
Я тебя не узнаю!
Все прошло, что ты любило,
Все, о чем ты так грустило,
Труд и отдых — все прошло —
До чего уже дошло!

Иль тебя цветком росистым
Эта девственность чела,
Взором кротким, нежно-чистым,
Своевольно увлекла?
Вдруг хочу от ней укрыться,
Встрепенуться, удалиться,
Но мой путь еще скорей
Вновь, увы, приводит к ней!

И меня на нити тонкой,
Безнаказанно шутя,
Своенравною ручонкой
Держит девочка-дитя;
Красоты волшебной сила
Круг заветный очертила.
Что за странность — как во сне!
О, любовь, дай волю мне!

Марина Цветаева

В Париже

Дома до звезд, а небо ниже,
Земля в чаду ему близка.
В большом и радостном Париже
Все та же тайная тоска.

Шумны вечерние бульвары,
Последний луч зари угас.
Везде, везде всё пары, пары,
Дрожанье губ и дерзость глаз.

Я здесь одна. К стволу каштана
Прильнуть так сладко голове!
И в сердце плачет стих Ростана
Как там, в покинутой Москве.

Париж в ночи мне чужд и жалок,
Дороже сердцу прежний бред!
Иду домой, там грусть фиалок
И чей-то ласковый портрет.

Там чей-то взор печально-братский.
Там нежный профиль на стене.
Rostand и мученик Рейхштадтский
И Сара — все придут во сне!

В большом и радостном Париже
Мне снятся травы, облака,
И дальше смех, и тени ближе,
И боль как прежде глубока.

Константин Аксаков

Советы

Дело великое жизни —Ею объяты другом —
В нашей великой отчизне
Все мы покорно несем.Жизнь, ты загадка от века,
Ты нас тревожишь давно —
Сердце и ум человека
Нам разгадать не дано.Жизнь и ничтожество, — что вы?
Тайну я слышу вокруг,
Всюду вопросы готовы,
Но не готов им ответ.Нет, мы к вопросам не глухи,
Слышим мы тайну кругом,
Слышим мы темные слухи
В мире о мире другом.Нам лишь загадка известна —
Жажду мы знаем одну,
Знаем, что в мире нам тесно,
Но не уйти в вышину.С пылким восторгом усилья
Мы лишь к вопросу идем.
С горьким сознаньем бессилья
В прах безответны падем.О, если б в жизни ошибки
Мы забывать не могли,
Не было б в мире улыбки,
Не был бы смех на земли.Ум благороднейший бродит,
Бредит и сердце в мечтах,
В душу отчаянье входит,
Мрак нависает в очах.

Вячеслав Иванович Иванов

Пришлец

С. А. Котляревскому
Предреченный утешитель,
Где ж он, где, Сивилла? — «Оглянись:
За тобой вершитель, разрешитель».
— Кто ты, чуждый? — «Дионис».

— Крест ли ты — иль тирс — возносишь?
— «Пышный тирс и крест — несут тебя».
— Ты чего от сердца властно просишь?
— «Что сердцам даю: себя».

— Отойди: нам жребий битвы
Выпал черный. — «Я вам бранный хмель».
— Нас сзывает благовест молитвы.
— «С ним поет моя свирель».

— Что твой знак? — «Прозренье глаза,
Дальность слуха, окрыленье ног;
Угль, воскресший радугой алмаза;
В чреве Я взыгравший бог».

Белла Ахмадулина

О магнолия, как я хочу быть с тобой

За листом твоим,
листом дорогим,
не угнаться —
он летит по воде и по суше.
Так и сердце его:
другим, другим,
другим его сердце послушно.О моя магнолия,
лист твой поднят
ветром —
не видать тебе твоего листа.
Наверно, не помнит он меня,
наверно, не помнит,
конечно, не помнит он моего лица.Девятиглазого солнца
и бушующих морей
мы несем любовь,
только ты и я.
Но почему он не помнит
об этой любви моей,
почему, магнолия,
он не помнит меня? У тебя, быть может,
был такой же час,
и он снова вернется,
и все это развеется?..
Нет, чтобы южные ветры
навеки покинули нас,
мне что-то не верится,
что-то не верится.Как он горд, магнолия,
как он горд.
Но с нами любовь
и цвет голубой
прекрасных морей,
прекрасных гор.
О магнолия, как я хочу быть с тобой!

Поль Верлен

Первое стихотворение сборника «Sagеssе»

Мне под маскою рыцарь с коня не грозил,
Молча старое сердце мне Черный пронзил,

И пробрызнула кровь моя алым фонтаном,
И в лучах по цветам разошлася туманом.

Веки сжала мне тень, губы ужас разжал,
И по сердцу последний испуг пробежал.

Черный всадник на след свой немедля вернулся,
Слез с коня и до трупа рукою коснулся.

Он, железный свой перст в мою рану вложив,
Жестким голосом так мне сказал: «Будешь жив».

И под пальцем перчатки целителя твердым
Пробуждается сердце и чистым и гордым.

Дивным жаром обяло меня бытие,
И забилось, как в юности, сердце мое.

Я дрожал от восторга и чада сомнений,
Как бывает с людьми перед чудом видений.

А уж рыцарь поодаль стоял верховой;
Уезжая, он сделал мне знак головой,

И досель его голос в ушах остается:
«Ну, смотри. Исцелить только раз удается».

Антон Дельвиг

Первая встреча

Мне минуло шестнадцать лет,
‎Но сердце было в воле!
Я мало знала божий свет,
‎Лишь бор, цветы и поле.

К нам юноша пришел в село,
‎Ах, сердцу ангел милый!
И все с прекрасным ожило,
‎Лишь я лишилась силы.

И темно-русые власы
‎Вкруг шеи овивались,
Как мак сияет от росы,
‎Сияли, рассыпались.

И взоры пламенны его
‎Мне что-то изъясняли,
Мы, не сказавши ничего,
‎Уже друг друга знали.

Как с розой ландыш — бел он был,
‎Милей его не знала!
Он мне приятно говорил,
‎Но слов не понимала!

Куда пойду, и он за мной,
‎Мне руку пожимая!
Увы! и ах! твердил с тоской
‎От сердца воздыхая.

«Что хочешь ты?» — спросила я
‎У милого с слезами;
И обнял с жаром он меня
‎Прекрасными руками.

Желала я его обнять,
‎Но рук не поднимала,
На груди потупила взгляд,
‎Бледнела, трепетала.

И слова не сказала я!
‎Почто ж ему сердиться?
Почто ж оставил он меня?
‎Когда же возвратится?

Александр Петрович Сумароков

Злобствуй мне если то забвенно

Злобствуй мне естьли то забвенно,
Что мила тебе была,
Кем твое стало сердце пленно,
Пусть она будет мила,
Я сама больше любви не имею,
Будь теперь отменен я не сожалею,
Я уже в неволе,
Не хочу быть боле,
Возвратись свобода возвратись.

Злобствуй мне, естьли то забвенно,
Что любила тебя,
Что твое сердце толь пременно,
Не изведала любя,
Естьлибы мне мысли то предвозвещали,
Как твои покорства гордой дух склоняли,
Яб твои обманы,
И притворны раны,
Презирала очи отвратя.

Злобствуй мне естьли то забвенно,
Как ты клялся иногда,
И забудь что ни полученно,
От меня тебе когда.
О смущенно сердце! что воспоминаешь,
Ты еще жестокой вздохи извлекаешь,
О мучитель лютый!
Вспомни те минуты,
Вспомни и признай свою вину.

Константин Константинович Случевский

Родник животворный я вижу во сне )

Родник животворный я вижу во сне
В какой-то неведомой мне стороне;
И, жаждой мучительной тяжко томим,
Склоняюсь блаженно и жадно над ним.
Но чуть лишь устами я влаги коснусь,
Мгновенно на ложе постылом проснусь.
Цветов ключевых исчезает краса,
В глазах моих стынет живая роса...
О ты, чье веленье и страшная власть
Вложили мне в душу глубокую страсть, —
Ударь своим громом в дремотную грудь:
Мне хочется в сердце свое заглянуть!
И если источник тот в сердце моем,
Он ярко заблещет ответным огнем.
Я веровать стану тогда не во сне,
Что светлый источник струится во мне.

Афанасий Фет

О, не зови

О, не зови! Страстей твоих так звонок
Родной язык.
Ему внимать и плакать, как ребенок,
Я так привык!

Передо мной дай волю сердцу биться
И не лукавь,
Я знаю край, где всё, что может сниться,
Трепещет въявь.

Скажи, не я ль на первые воззванья
Страстей в ответ
Искал блаженств, которым нет названья
И меры нет?

Что ж? Рухнула с разбега колесница,
Хоть цель вдали,
И распростерт заносчивый возница
Лежит в пыли.

Я это знал — с последним увлеченьем
Конец всему;
Но самый прах с любовью, с наслажденьем
Я обойму.

Так предо мной дай волю сердцу биться
И не лукавь!
Я знаю край, где всё, что может сниться,
Трепещет въявь.

И не зови — но песню наудачу
Любви запой;
На первый звук я как дитя заплачу —
И за тобой!

Владимир Голиков

Хороша, как сказочная фея

Хороша, как сказочная фея,
Ты прошла с улыбкой перед нами…
И склонились мы, благоговея,
Перед девой с черными очами.

Нашу жизнь без веры и без света,
Где царило зимнее ненастье,
Ты согрела ласкою привета,
Ты дала нам истинное счастье.

В темноте угрюмой мрачной ночи,
В мире скуки, злобы и печали,
Нам светили ласковыя очи,
Нам слова волшебныя звучали…

И на сердце снова стало ясно,
И надежды сердце оживили…
Беззаветно, пламенно, и страстно,
Всей душой тебя мы полюбили!

Но любить земное не умея,
Увлекаясь только небесами,
Хороша, как сказочная фея,
Ты прошла с улыбкой перед нами!

Арсений Иванович Несмелов

Книга о Федорове

Я случайно книгу эту выбрал.
Был неведом автор, и названье
Ничего душе не обещало.
Шел домой, и непогода липла
Изморозью к сердцу. И отзванивал
Ветр резиной моего плаща.
В комнате своей, где не умею
Я скучать, — с собой скучать не мне, —
Сел у печи властелином книги:
Не понравится — в огонь… Над нею,
Что же, до утра я пламенел,
Угасал, звенел, дрожал и ник!
Да, большое сердце захватило,
Да, большие крылья поднимали,
И поверят только простецы,
Что я выбрал эту книгу. Сила
В действии обратном: не меня ли
Эта книга выбрала в чтецы!

Роберт Рождественский

Будь, пожалуйста, послабее…

Будь, пожалуйста,
послабее.
Будь,
пожалуйста.
И тогда подарю тебе я
чудо
запросто.
И тогда я вымахну -
вырасту,
стану особенным.
Из горящего дома вынесу
тебя,
сонную.
Я решусь на все неизвестное,
на все безрассудное -
в море брошусь,
густое,
зловещее,
и спасу тебя!..
Это будет сердцем велено мне,
сердцем
велено…
Но ведь ты же
сильнее меня,
сильней
и уверенней!
Ты сама
готова спасти других
от уныния тяжкого,
ты сама не боишься
ни свиста пурги,
ни огня хрустящего.
Не заблудишься,
не утонешь,
зла
не накопишь
Не заплачешь
и не застонешь,
если захочешь.
Станешь плавной
и станешь ветреной,
если захочешь…
Мне с тобою -
такой уверенной -
трудно
очень.
Хоть нарочно,
хоть на мгновенье -
я прошу,
робея, -
помоги мне
в себя поверить,
стань
слабее.