Дочь юная весны младой,
Румяна Роза расцветала
И утреннею красотой
Сердца невольно привлекала.
И Чижик Розу полюбил;
Он путь к красавице направил,
Кочующих друзей оставил
И день и ночь при Розе жил.
Качаясь на зеленой ветке,
Где ждал награды для себя,
Пойди, скажи ты розе той,
Которую я обожаю,
Когда с ее я красотой
Твой алый, нежный цвет равняю;
Как кажется она мила!
Что время юности своей
Она напрасно убивает; –
Цветок, который средь степей
Растет – тот скоро увядает;
Отчего поблекли и завяли розы?
Милая, скажи, скажи мне, отчего?
Отчего на листьях незабудок слезы
И не скрыть в траве им горя своего?
Отчего там, в небе плачет и рыдает
Жаворонка песня?.. А в тени дубрав
Отчего дыханье ветра поднимает
Смрадный, трупный запах из душистых трав?
Я песни слагаю во славу твою
Затем, что тебя я безумно люблю,
Затем, что меня ты не любишь.
Я вечно страдаю и вечно грущу,
Но, друг мой прекрасный, тебя я прощу
За то, что меня ты погубишь.
Так раненный в сердце шипом соловей
О розе-убийце поет все нежней
И плачет в тоске безнадежной,
А роза, склонясь меж зеленой листвы,
Вот прошел король с зубчатым
Пляшущим венцом.
Шут прошел в плаще крылатом
С круглым бубенцом.
Дамы с шлейфами, пажами,
В розовых тенях.
Рыцарь с темными цепями
На стальных руках.
Ах, к походке вашей, рыцарь,
Шел бы длинный меч!
Запах розы и жасмина,
Трепет листьев, блеск луны…
Из открытых окон льется
Песня южной стороны… И томят и нежат душу
Эта ночь и песня мне;
Что затихло, что заснуло —
Снова будят в ней оне.И нежданно встрепенулась
Вереница давних грез;
А казалось, что навеки
Эти грезы рок унес; И что все, чем в молодые
Таинственной, чудною сказкой
Над прудом стояла луна
Вся в розах, с томительной таской
Его целовала она.
Лучи золотые дрожали
На легкой, чуть слышной волне.
Огромные сосны дремали,
Кивая, в ночной тишине.
Тихонько шептались, кивая,
Жасмины и розы с тоской.
Автор Иоганн Георг Якоби
Перевод Василия Жуковского
Где фиалка, мой цветок?
Прошлою весною
Здесь поил ее поток
Свежею струею?..
В томленьи одиноком
В тени — не на виду —
Под неусыпным оком
Цвела она в саду.
Мамa — всегда с друзьями,
Папa от них сбежал,
Зато Каштан ветвями
От взглядов укрывал.
С камня на камень висящий,
С брошенных скал на утес
Много кристалл твой блестящий
Пены жемчужной унес.Был при деннице румян ты,
Был при луне бледен ты,
Гордо носил бриллианты,
Скромно — цветы и листы.Много твой шум отдаленный
Чуждых людей приманил,
Много про чудо вселенной
Странник в дому говорил.Тучи несут тебе воду,
Во дни надежды молодой,
Во дни безоблачной лазури
Нам незнакомы были бури, —
Беспечны были мы с тобой.
Для нас цветы благоухали,
Луна сияла только нам,
Лишь мне с тобою по ночам
Пел соловей свои печали.
— В те беззаботные года
Почка розы, ты чиста,
Будто девичьи уста!
Жду, лобзания прося;
Вижу, как горишь ты вся!
Я ответа жду, смотрю —
Весь я горю!
Верь ты правде слов моих:
Я не ведал уст иных,
Никого не целовал,
Увлажненное послегрозье…
И блаже женственная лань…
И слаже роза жмется к розе…
Журчанье крови, как шампань.
О, мельниц молнийных зигзаги!
Раздробленные жернова!
Какие песни, сказы, саги!
Какие грезы и слова!
На пир всемирного братанья
Спеши, воистину живой,
На крыльях моей песни
Я унесу тебя
Туда где Ганга плещет
Священная струя.
Я знаю там мечтечко
Где льет свой аромат,
Облитый весь сияньем
Луны, роскошный сад;
Где лотос, разцветая,
К себе сестрицу ждет
О ты, Люсинька любезна!
Не беги меня, мой свет,
Что млада ты и прелестна,
А я дурен, стар и сед.
Взглянь на розы и лилеи:
Лель из них венки плетет.
Вкруг твоей приятен шеи
Розовый и белый цвет.
1797
Посвящается дорогой матери
Сияет роса на листочках.
И солнце над прудом горит.
Красавица с мушкой на щечках,
как пышная роза, сидит.
Любезная сердцу картина!
Вся в белых, сквозных кружевах,
мечтает под звук клавесина…
Эпиталама, или брачная песнь
Богинь царица Афродита!
Могущий властелин Эрот!
Гимен, источник жизни нашей!
Я славлю вас в стихах моих,
Я вас, Амур, Гимен, Венера,
Пою. О юноша! взгляни,
Взгляни ты на свою любезну;
Восстань, Стратокл, Венеры друг!
Мириллы муж, Стратокл счастливый!
Весна прилетела; обкинулся зеленью куст;
Вот цветов у куста, оживленного снова,
Коснулся шипка молодого
Дыханьем божественных уст —
И роза возникла, дохнула, раскрылась, прозрела,
Сладчайший кругом аромат разлила и зарей заалела.
И ангел цветов от прекрасной нейдет
И, пестрое царство свое забывая
И только над юною розой порхая,
В святом умиленьи поет: Рдей, царица дней прекрасных!
Ладьи сверкают летним златом.
Они просторами пьяны
Плывут, усталости полны,
Под окровавленным закатом.
Размерно четки и просты
Удары весел. Путь их дальний
К стране мерцающе-печальной,
Где спят осенние цветы.
Время молитвой ответить угрозе,
смело взглянуть в пустоту.
Это — служение Розе!
Это — покорность Кресту!
Время раскрыть загремевшей стихии
рыцарски-братскую грудь,
тайно: «Мария, Мария, Мария!»
сердцу больному шепнуть!
Мимо ночные видения бреда,
мимо безумия вяжущий хмель.
Ходя в рощице тенистой,
Видел там Эрота я.
На полянке роз душистой
Спал прекрасное дитя.
Сквозь приятный сон, умильный,
Смех сиял в лице его,
Будто яблочки наливны
Рделись щеки у него.
Почивая безоружным,
Снежной грудью он блестел,
Ещё не значит быть изменником —
Быть радостным и молодым,
Не причиняя боли пленникам
И не спеша в шрапнельный дым…
Ходить в театр, в кинематографы,
Писать стихи, купить трюмо,
И много нежного и доброго
Вложить к любимому в письмо…
Я родился в мае, в месяце весеннем,
Звонком и весёлом,
Шумном и душистом,
И сказали розы: «Мы тебя оденем
Светлым ореолом —
Как молитва, чистым».Улыбнулось солнце, солнце засверкало,
Ласковым приветом
Чествуя рожденье;
Солнце загорелось, запылало ало
И зажгло поэтом
Мы с дрожью страсти и печали,
Едва над морем рассвело,
Ей чресла розами венчали
И гиацинтами чело.
На теле розовом и белом
Как кровь горели капли роз,
Одни мы были в мире целом,
И храмом стал нагой утес.
Жрецы ночей и наслаждений,
Мы перед вечной Красотой
Безмятежным все дышет покоем,
Над землею—волшебные сны;
Только море немолчным прибоем
Бьется в берег при свете луны.
Там, у берега, чудная роза
Распустилась с возвратом весны.
К ней несутся: влюбленная греза
И вечерние вздохи волны.
Где фиалка, мой цветок?
Прошлою весною
Здесь поил ее поток
Свежею струею?..
Нет ее; весна прошла,
И фиалка отцвела.
Розы были там в сени
Рощицы тенистой;
Оживляли дол они
Как светятся блески
На розе росы, —
Так милы усмешки
Невинной красы.
Младенческий образ —
Вид в капле зари.
А быстро журчащий
Меж роз и лилей,
Как перлом блестящий
Пойми же, я спутал, я спутал
Страницы и строки стихов,
Плащом твои плечи окутал,
Остался с тобою без слов…
Пойми, в этом сумраке — магом
Стою над тобою и жду
Под бьющимся праздничным флагом,
На страже, под ветром, в бреду…
В склянке темного стекла
из-под импортного пива
роза красная цвела
гордо и неторопливо.
Исторический роман
сочинял я понемногу,
пробиваясь как в туман
от пролога к эпилогу.Были дали голубы,
было вымысла в избытке,
и из собственной судьбы
Над морем, помнится, я видел раз утес,
Среди тропической природы.
Он сверху был покрыт кустами пышных роз,
Под ним же бушевали воды...
Пугаясь плеском волн, пеня́щихся окрест,
С утеса птицы улетали,
А в море корабли, дойдя до этих мест,
Его тревожно избегали.
Судьба поставила, казалось, ту скалу
Для гнева, мести и угрозы;
Один не уйду я, любовь моя!
Со мною пойдешь ты
В дом мой темный, старинный, унылый,
В дом укромный, пустынный, милый,
Где мать моя на пороге сидит,
И сына ждет, и вдаль глядит.
«Оставь меня, страшный человек!
Оставь, незваный!
Твой грозен вид, как лед рука,
Бывает в жизни человека
Один неповторимый миг:
Кто б ни был он, старик, калека,
Как бы свой собственный двойник,
Нечеловечески прекрасен
Тогда стоит он; небеса
Над ним разверсты; воздух ясен;
Уж наплывают чудеса.
Таким тогда он будет снова,
Когда воскреснувшую плоть
Жизнь меня к похоронам
Приучила понемногу.
Соблюдаем, слава богу.
Очередность по годам.
Но ровесница моя,
Спутница моя былая,
Отошла, не соблюдая
Зыбких правил бытия.
За окном — ночные разговоры,
Сторожей певучие скребки.
Плотные спусти, Темира, шторы,
Почитай мне про моря, про горы,
Про таверны, где в порыве ссоры
Нож с ножом скрещают моряки.
Пусть опять селенья жгут апахи,
Угоняя тучные стада,
Пусть блестят в стремительном размахе
Что так долго и жестоко
Не цвела ты, дочь Востока,
Гостья нашей стороны?
Пронеслись они, блистая,
Золотые ночи мая,
Золотые дни весны.
Знаешь, тут под тенью сонной
Ждал кого-то и, влюбленный,
Пел немолчно соловей;