Найдено стихов - 507.
На одной странице показано - 35.
Чтобы посмотреть как можно больше стихов из коллекции, переходите по страницам внизу экрана.
Стихи отсортированы так, что в начале Вы будете видеть более короткие стихи.
На последней странице Вы можете найти самые длинные стихи по теме.
Как в пещере костер, запылает камин…
И звонок оправдав, точно роза в снегу,
Ты войдешь, серебрясь… Я — прости, не могу… —
Зацелую тебя… как идею брамин!
О! с мороза дитя — это роза в снегу!
Сладострастно вопьет бархат пестрой софы,
Он вопьет перламутр этих форм — он вопьет!
Будь моею, ничья!.. Лью в бокалы строфы,
Лью восторг через край, — и бокал запоет…
А бокал запоет — запоет кабинет,
И камина костер, и тигрица-софа…
Опьяненье не будет тяжелым, — о, нет:
Где вино вне вина — жить и грезить лафа!
Послушница обители Любви
Молитвенно перебирает четки.
Осенней ясностью в ней чувства четки.
Удел — до святости непоправим.
Он, Найденный, как сердцем ни зови,
Не будет с ней в своей гордыне кроткий
И гордый в кротости, уплывший в лодке
Рекой из собственной ее крови.
Уж вечер. Белая взлетает стая.
У белых стен скорбит она, простая.
Кровь капает, как розы, изо рта.
Уже осталось крови в ней немного,
Но ей не жаль ее во имя Бога;
Ведь розы крови — розы для креста…
Помню день, проведенный в Лукке,
Дым оливок, казавшийся серым,
Небо, полное мути,
Желтого зла и серы.
У школы
Шумели мальчишки.
С вала мы видели крыши,
И дым над ними лежал тяжелый.
Томили пахучие липы…
Я взглянул в твои глаза —
Они усмехались дико.
В фруктовой лавке сказали, что будет гроза.
Мы сели напротив часовни,
Там, где серый камень и липы.
Ветер пришел и крикнул:
«Это будет сегодня!
Но печально сияла небесная Роза,
Сияла Роза иных садов.
Никакие грядущие грозы
Не могли развеять ее лепестков.
Канал, в котором утопили Розу
Л., как погашенную папиросу,
практически почти зарос.
С тех пор осыпалось так много роз,
что нелегко ошеломить туриста.
Стена — бетонная предтеча Кристо —
бежит из города к теленку и корове
через поля отмытой цвета крови;
дымит сигарой предприятье.
И чужестранец задирает платье
туземной женщине — не как Завоеватель,
а как придирчивый ваятель,
готовящийся обнажить
ту статую, которой дольше жить,
чем отражению в канале,
в котором Розу доканали.
Ты — царь. Решёткой золотою
Ты сад услад своих обнёс,
И за решёткой золотою
Взрастил расцветы алых роз.
И сквозь окованные колья
Благоуханные мечты
Глядят за скованные колья
На придорожные цветы.
Ты за решёткою литою
Порой раздвинешь яркий куст.
Там, за решёткою литою,
Смеются розы царских уст.
Презрел широкие раздолья,
Вдыхаешь алый аромат.
Тебя широкие раздолья
Тоской по воле не томят.
В полдень к розе льнет роса
От звенящаго фонтана,
Но бледна среди тумана,
Под луной, ея краса.
Свет холодный, свет заемный,
Светлый—сам, над нею—темный.
Так и сердце у меня,
Хоть не блещет розой алой,
Но цветок, цветок завялый,
Живший только в свете дня.
Луч в него ты заронила,
Изменила—затемнила.
Под грозные речи небес
Рыдают косматые волны,
А в чаще, презрения полный,
Хохочет над бурею бес.Но утро зажжет небеса,
Волна золотится и плещет,
А в чаще холодной роса
Слезою завистливой блещет.2Золотя заката розы,
Клонит солнце лик усталый,
И глядятся туберозы
В позлащенные кристаллы.Но не надо сердцу алых, -
Сердце просит роз поблеклых,
Гиацинтов небывалых,
Лилий, плачущих на стеклах.
Голубая да весёлая страна.
Честь моя за песню продана.
Ветер с моря, тише дуй и вей —
Слышишь, розу кличет соловей?
Слышишь, роза клонится и гнётся —
Эта песня в сердце отзовётся.
Ветер с моря, тише дуй и вей —
Слышишь, розу кличет соловей?
Ты ребёнок, в этом спора нет,
Да и я ведь разве не поэт?
Ветер с моря, тише дуй и вей —
Слышишь, розу кличет соловей?
Дорогая Гелия, прости.
Много роз бывает на пути,
Много роз склоняется и гнётся,
Но одна лишь сердцем улыбнётся.
Улыбнёмся вместе, ты и я,
За такие милые края.
Ветер с моря, тише дуй и вей —
Слышишь, розу кличет соловей?
Голубая да весёлая страна.
Пусть вся жизнь моя за песню продана,
Но за Гелию в тенях ветвей
Обнимает розу соловей.
Молюсь тебе, святая Роза ада,
лик демона твой каждый лепесток,
ты пламени кружащийся поток,
ты, Куидри, Иезавель, Иродиада!
Мечта де Рэ, Бодлера и де Сада,
ты зажжена, чудовищный цветок,
едва в песках земли иссякнул ток
утех невинных сказочного сада!
Ты — Лотоса отверженный двойник,
кто понял твой кощунственный язык,
тот исказит навеки лик Господний.
лобзая жадно твой багровый лик,
в твоих огнях сгорая каждый миг,
о, Роза ада, Солнце Преисподней!
Белую лилию с розой,
С алою розою мы сочетаем.
Тайной пророческой грезой
Вечную истину мы обретаем.
Вещее слово скажите!
Жемчуг свой в чашу бросайте скорее!
Нашу голубку свяжите
Новыми кольцами древнего змея.
Вольному сердцу не больно...
Ей ли бояться огня Прометея?
Чистой голубке привольно
В пламенных кольцах могучего змея.
Пойте про ярые грозы,
В ярой грозе мы покой обретаем...
Белую лилию с розой,
С алою розою мы сочетаем.
Начало мая 1876
Отчего так бледны розы?
О, скажи мне, отчего?
Отчего в траве фиалки
Не лепечут ничего?
Отчего поют все птички,
Болью сердце шевеля?
Отчего, полна цветами,
Трупом пахнет вся земля?
Отчего роса на солнце
Так печальна и мрачна?
Отчего, скажи, природа
Как могила убрана?
Отчего я сам так болен,
Что конца не вижу дня? —
Для чего, скажи мне, друг мой,
Ты покинула меня?
Белая роза дышала на тонком стебле.
Девушка вензель чертила на зимнем стекле.Голуби реяли смутно сквозь призрачный снег.
Грезы томили все утро предчувствием нег.Девушка долго и долго ждала у окна.
Где-то за морем тогда расцветала весна.Вечер настал, и земное утешилось сном.
Девушка плакала ночью в тиши, — но о ком? Белая роза увяла без слез в эту ночь.
Голуби утром мелькнули — и кинулись прочь.
Плавай, Сильфида, в весеннем эфире!
С розы на розу в весельи летай!
С нежного мирта в кристальный источник
На испещренный свой образ взирай!
Май твоей жизни да будет весь ясен!
Пчелка тебя никогда не пугай,
Там, где пиешь ты свой сладостный нектар,
Птица Цитерина мимо лети!
В Оркус низыдя, Сильфида, покойся
Кротко в Платоновом вечном венке!
Он возвещал утешение смертным,
Псише свободу, подобно тебе.
Каждой ночью грозы
Не дают мне спать.
Отцветают розы
И цветут опять.
Точно в мир спустилась
Вечная весна,
Точно распустилась
Розами война.Тишины всемирной
Голубая тьма.
Никогда так мирны
Не были дома
И такою древней
Не была земля…
…Тишина деревни,
Тополя, поля.Вслушиваясь в слабый,
Нежный шум ветвей,
Поджидают бабы
Мертвых сыновей:
В старости опора
Каждому нужна,
А теперь уж скоро
Кончится война!
Не говори мне, что ты любишь меня!
Я боюсь аромата роз,
Я боюсь опьянений дня, —
Не говори мне, мой милый, что ты любишь меня.
Я люблю часы задумчивых слез,
Я люблю мечты — о невозможном.
В нежных фиалках неисполненных грез
Фантазии больше, чем в запахе роз.
О, если бы жить всегда в волненьи тревожном,
Чего-то искать, не зная чего,
Не встречаясь со счастьем ничтожным…
О, если бы жить невозможным!
Весенних чувств не должно вспоминать,
Когда весна оденет вновь березу,
А вы, а вы, бог с вами, вы опять
Напомнили мне соловья и розу.Что в прошлом нам тревожит робкий ум,
В грядущем нас встречает как родное,
И светлый ряд новорожденных дум
Встает из мглы, как пламя заревое.Прекрасному поклонится поэт,
И убежит ненужная угроза.
В прекрасном всё — раз единенья нет,
И в вас одной и соловей и роза.27 июня 1847
Июньские розы, вы — лучшие розы
С сердцами, пронзенными солнцем; вы — грозы,
Затихшие, взлеты усталые птиц
В ветвях, истомленно склонившихся ниц.
Июньские розы, июльские розы,
Уста, поцелуем зажженные в грезы,
Вы вспыхнули ярко, — и вот вы устали, —
Из тени и золота сетка дрожит
Над вами от ветра, но вы не упали, —
И ветер порывистый дальше бежит.
Огни омертвелые в ножнах из моха,
Дохнули вы летом палящим, и страстно
Исполнены трепетом позднего вздоха,
Застыли безвластно…
Прелестные, милые, свежие розы!..
Так в жажде любви беззаветной воспрянут.
Сверкнут мимолетно, устанут, завянут
Все наши желанья и все наши грезы.
— Для кого цветешь в долине, роза? —
спрашивал ревниво соловей.
Отвечала красная нервозно:
— Если можешь, пой повеселей! Ночь провел перед цветком прекрасным
молодой взволнованный поэт:
— Для кого цветешь ты, мне неясно?
— Я цвету не для поэтов, нет… Утром рано подошел садовник,
землю каменистую взрыхлил,
поглядел на гордую любовно,
безответно руки уронил. Но когда погасли в небе звезды,
подступило море к берегам,
и открылась раковина розы,
и припало море к лепесткам. Море розу ласково качало,
и, не помня больше ничего,
роза и цвела и расцветала
на плече у моря своего. Вся земля покрылась нежным цветом,
в небе стали радуги гореть.
Соловью, садовнику, поэту
оставалось только песни петь…
Опять, опять луна встает,
Как роза — в час урочный.
И снова о любви поет
Нам соловей восточный.
Пусть говорят, что радость — бред.
Мне не слышны угрозы.
Подумай: сколько тысяч лет
Благоухают розы!
Когда янтарный гаснет день,
На крае небосклона
Я снова вижу Сафо тень,
Целующей Фаона…
И снова дверь открыта мне
Серебряного рая,
И сладко грезить при луне,
Любя и умирая…
Когда благоухали розы
И пели в рощах соловьи,
С любовью нежною сжимали
Меня обятия твои.
Сорвала осень листья с розы,
Далеко прогнан соловей,
И ты тоже улетела,
И я один с тоской моей.
Как холодны, как длинны ночи!
Скажи — тебя ждать долго мне?
Иль суждено былым блаженством
Мне наслаждаться лишь во сне?
О, фиолетовые грозы,
Вы — тень алмазной белизны!
Две аметистовые Розы
Сияют с горней вышины.Дымится кровь огнём багровым,
Рубины рдеют винных лоз,
Но я молюсь лучам лиловым,
Пронзившим сердце вечных Роз.И я склоняюсь на ступени,
К лиловым пятнам тёмных плит,
Дождём фиалок и сирени
Во тьме сияющей облит.И храма древние колонны
Горят фиалковым огнём.
Как аметист, глаза бессонны
И сожжены лиловым днём.
Ты сказала, что Саади
Целовал лишь только в грудь.
Подожди ты, Бога ради,
Обучусь когда-нибудь!
Ты пропела: «За Ефратом
Розы лучше смертных дев».
Если был бы я богатым,
То другой сложил напев.
Я б порезал розы эти,
Ведь одна отрада мне —
Чтобы не было на свете
Лучше милой Шаганэ.
И не мучь меня заветом,
У меня заветов нет.
Коль родился я поэтом,
То целуюсь, как поэт.
И будут огоньками роз
Цвести шиповники, алея,
И под ногами млеть откос
Лиловым запахом шалфея,
А в глубине мерцать залив
Чешуйным блеском хлябей сонных,
В седой оправе пенных грив
И в рыжей раме гор сожжённых.
И ты с приподнятой рукой,
Не отрывая взгляд от взморья,
Пойдёшь вечернею тропой
С молитвенного плоскогорья…
Минуешь овчий кош, овраг…
Тебя проводят до ограды
Коров задумчивые взгляды
И грустные глаза собак.
Крылом зубчатым вырастая,
Коснётся моря тень вершин,
И ты изникнешь, млея, тая,
В полынном сумраке долин.
Розе дремлется, не спится,
Серебрится в ней роса,
С Неба дальнего струится
Первых блесков полоса.
Тем сияньем перевита,
В круглый храм свой — луч приняв,
Капля влаги, с Небом слита,
Розу нежит между трав.
Капля ласковая блещет,
Переливка в ней игра,
В ней дрожание трепещет
Бриллиантов, серебра.
В час рассвета розе алой
Быть прекрасною дано,
Для невесты каплей малой
Ожерелье сплетено.
И она под взором Бога
Розовеет, как мечта.
Вся небесная дорога
Блеском солнца залита.
Вся в розах — на груди, на легком платье белом,
На черных волосах, обвитых жемчугами, —
Она покоилась, назад движеньем смелым
Откинув голову с открытыми устами.
Сияло чудное лицо живым румянцем…
Остановился бал, и музыка молчала,
И, соблазнительным ошеломленный танцем,
Я на другом конце блистательного зала,
С красавицею вдруг очами повстречался…
И — как и отчего, не знаю! — мне в мгновенье
Сорренто голубой залив нарисовался,
Пестумский красный храм в туманном отдаленье,
И вилла, сад и пир времен горацианских…
И по заливу вдруг на золотой галере,
Плывет среди толпы невольниц африканских,
Вся в розах — Лидия, подобная Венере…
И что ж? обманутый блистательной мечтою,
Почти с признанием очнулся я от грезы
У ног красавицы… Ах, вы всему виною,
О розы Пестума, классические розы!..
Я видел много красных роз,
И роз воздушно-алых.
И Солнце много раз зажглось
В моей мечте, в опалах.
В опальной лунной глубине,
В душе, где вечный иней.
И много раз был дорог мне
Цвет Неба темно-синий.
Я видел много алых роз,
И роз нагорно-белых.
И много ликов пронеслось
В уме, в его пределах.
Мне дорог ум, как вечный клад,
Как полнота обема.
Но робко ласки в нем журчат,
И груб в нем голос грома.
Не раз в душе вставал вопрос,
Зачем я вечно в тайнах: —
От белых роз до черных роз,
И желтых, нежно-чайных.
Но только в Индии святой
Все понял я впервые: —
Там полдень — вечно-золотой,
Там розы — голубые.
Офелия в цветах, в уборе
Из майских роз и нимф речных
В кудрях, с безумием во взоре,
Внимала звукам дум своих.
Я видел: ива молодая
Томилась, в озеро клонясь,
А девушка, венки сплетая,
Всё пела, плача и смеясь.
Я видел принца над потоком,
В его глазах была печаль.
В оцепенении глубоком
Он наблюдал речную сталь.
А мимо тихо проплывало
Под ветками плакучих ив
Ее девичье покрывало
В сплетеньи майских роз и нимф.30 ноября 1898
В полдень к розе льнет роса
От звенящего фонтана.
Но бледна среди тумана,
Под луной, ее краса.
Свет холодный, свет заемный,
Светлый — сам, над нею темный.
Так и сердце у меня,
Хоть не блещет розой алой,
Но цветок, цветок завялый,
Живший только в свете дня.
Луч в него ты заронила,
Изменила — затемнила.
Однообразные мелькают
Все с той же болью дни мои,
Как будто розы опадают
И умирают соловьи.
Но и она печальна тоже,
Мне приказавшая любовь,
И под ее атласной кожей
Бежит отравленная кровь.
И если я живу на свете,
То лишь из-за одной мечты:
Мы оба, как слепые дети,
Пойдем на горные хребты,
Туда, где бродят только козы,
В мир самых белых облаков,
Искать увянувшие розы
И слушать мертвых соловьев.
Как жаль, что розы отцветают!
Цветов все меньше по садам,
Уж дни заметно убывают,
И звезды ярче по ночам.Жасмин отцвел, сирень увяла,
Давно нет ландышей нигде,
Один шиповник запоздалый
Еще алеет кое-где.Уж сено убрано; долины
Лиловым вереском полны;
Уж спеют ягоды рябины,
Уж листья желтые видны… Мы и заметить не успели,
Как осень скучная пришла,
Как пронеслися те недели
Весны и солнца, и тепла, Как миновало наше лето,
А с ним и все его цветы,
И все благоуханье это,
Весь этот праздник красоты!
Поэта заветную грезу
Она воплощала собою;
Любуясь ея красотою,
Смущенно я подал ей розу.
И, розу мою принимая,
Она улыбнулась несмело,
И тут же, смутясь, покраснела,
Глаза предо мной опуская…
И выразить я не умею,
Но мне утаить невозможно,
Какою казалась ничтожной
Мне роза моя перед нею!
И дар мой смиренный,—могу я
Дать клятву торжественно в этом,—
Не стоил того поцелуя,
Что был на него мне ответом!..
Дул север. Плакала трава
И ветви о недавнем зное,
И роз, проснувшихся едва,
Сжималось сердце молодое.Стоял угрюм тенистый сад,
Забыв о пеньи голосистом;
Лишь соловьихи робких чад
Хрипливым подзывали свистом.Прошла пора влюбленных грез,
Зачем еще томиться тщетно?
Но вдруг один любовник роз
Запел так ярко, беззаветно.Прощай, соловушко! — И я
Готов на миг воскреснуть тоже,
И песнь последняя твоя
Всех вешних песен мне дороже.
Венчали розы, розы Леля,
Мой первый век, мой век младой:
Я был счастливый пустомеля
И девам нравился порой.
Я помню ласки их живые,
Лобзанья, полные огня…
Но пролетели дни младые;
Они не смотрят на меня!
Как быть? У яркого камина,
В укромной хижине моей,
Накрою стол, поставлю вина
И соберу моих друзей.
Пускай венок, сплетенный Лелем,
Не обновится никогда, -
Года, увенчанные хмелем,
Еще прекрасные года.
Фирвальдштетское озеро — Роза Ветров,
Под ветрами колышутся семь лепестков.
Эта роза сложилась меж царственных гор
В изумрудно-лазурный узор.
Широки лепестки из блистающих вод,
Голубая мечта, в них качаясь, живет.
Под ветрами встает цветовая игра,
Принимая налет серебра.
Для кого расцвела ты, красавица вод?
Этой розы никто никогда не сорвет.
В водяной лепесток — лишь глядится живой,
Этой розе дивясь мировой.
Горы встали кругом, в снеге рады цветам,
Юной Девой одна называется там.
С этой Девой далекой ты слита Судьбой,
Роза-влага, цветок голубой.
Вы равно замечтались о горной весне,
Ваша мысль — в голубом, ваша жизнь — в белизне.
Дева белых снегов, голубых ледников,
Как идет к тебе Роза Ветров!
Графине М. А. Потоцкой
Вот вы и я: подобье розы милой,
Цветете вы и чувством, и красой;
Я кипарис угрюмый и унылый,
Воспитанный летами и грозой.
И будет мне воспоминанье ваше,
Подобно ей, свежо благоухать;
При нем душе веселье будет краше,
При нем душе отраднее страдать.
Когда же вам сгрустнется и случайно
Средь ясных дней проглянет черный день —
Пускай мое воспоминанье тайно
Вас осенит, как кипариса тень.