Ах, как мы привыкли шагать
от несчастья к несчастью…
Мои дорогие, мои бесконечно родные,
прощайте!
Родные мои, дорогие мои, золотые,
останьтесь, прошу вас,
побудьте опять молодыми!
Не каньте беззвучно в бездонной
российской общаге.
Живите. Прощайте…
Тот край, где я нехотя скроюсь, отсюда не виден.
Простите меня, если я хоть кого-то обидел!
Целую глаза ваши.
Тихо молю о пощаде.
Мои дорогие. Мои золотые.
Прощайте!..
Постичь я пытался безумных событий причинность.
В душе угадал…
Да не все на бумаге случилось.
Моя ты или нет? Не знаю… не пойму…
Но ты со мной всегда, сама того не зная.
Я завтра напишу угрюмцу твоему,
Чтоб он тебя пустил ко мне, моя родная!
Боюсь, он не поймет; боюсь, осудит он;
Боюсь, тебя чернить он станет подозреньем…
Приди ж ко мне сама! Ты слышишь ли мой стон?
Ты веришь ли тоске и поздним сожаленьям?
Иль нет — не приходи! и не пиши в ответ!
Лишь будь со мной и впредь, сама того не зная.
Так лучше… так больней… Моя ты или нет?
Но я… я твой всегда, всегда, моя родная!
Никого провожать не пойду
На эту войну.
И тревожных вестей не прочту,
Что близкий убит иль в плену,
И не буду ходить, как в бреду,
Гадая, чья жизнь спасена, —
Я давно одна.
Но торжественность этого дня,
Когда обявили: «война»,
Это остро волнует меня,
Это душу пронзило до дна.
И расширилось сердце во мне,
Чтобы думать о всей стране,
Потому что я — одна.
На брань летит младой певец,
Дней мирных бросил сладость;
С ним меч отцовский — кладенец,
С ним арфа — жизни радость.
«О, песней звонких край родной,
Отцов земля святая,
Вот в дань тебе меч острый мой,
Вот арфа золотая!»Певец пал жертвой грозных сеч;
Но, век кончая юный,
Бросает в волны острый меч
И звонкие рвет струны.
«Любовь, свободу, край родной,
О струны, пел я с вами!
Теперь как петь в стране вам той,
Где раб звучит цепями?»
Ой, туманы мои, растуманы,
Ой, родные леса и луга!
Уходили в поход партизаны,
Уходили в поход на врага.На прощанье сказали герои:
— Ожидайте хороших вестей.-
И на старой смоленской дороге
Повстречали незваных гостей.Повстречали — огнем угощали,
Навсегда уложили в лесу
За великие наши печали,
За горючую нашу слезу.С той поры да по всей по округе
Потеряли злодеи покой:
День и ночь партизанские вьюги
Над разбойной гудят головой.Не уйдет чужеземец незваный,
Своего не увидит жилья…
Ой, туманы мои, растуманы,
Ой, родная сторонка моя!
Не поэт, кто слов пророка
Не желает заучить,
Кто язвительно порока
Не умеет обличить.
Не поэт, кто сам боится,
Чтобы сильных уязвить,
Кто победою гордится,
Может слабых устрашить.
Не поэт и кто имеет
К людям разную любовь,
Кто за правду не умеет
Проливать с врагами кровь.
Тот поэт, врагов кто губит,
Чья родная правда — мать,
Кто людей как братьев любит
И готов за них страдать.
Он все сделает свободно,
Что другие не могли.
Он поэт, поэт народный,
Он поэт родной земли!
Отпусти меня, родная,
Отпусти, не споря!
Я не травка полевая,
Я взросла у моря.
Не рыбацкий парус малый,
Корабли мне снятся,
Скучно! в этой жизни вялой
Дни так долго длятся.
Здесь, как в клетке, заперта я,
Сон кругом глубокий,
Отпусти меня, родная,
На простор широкий,
Где сама ты грудью белой
Волны рассекала,
Где тебя я гордой, смелой,
Счастливой видала.
Ты не с песнею победной
К берегу пристала,
Но хоть час из жизни бедной
Торжество ты знала.
Пусть и я сломлюсь от горя,
Не жалей ты дочку!
Коли вырастет у моря -
Не спастись цветочку,
Всё равно! сегодня счастье,
Завтра буря грянет,
Разыграется ненастье,
Ветер с моря встанет,
В день один песку нагонит
На прибрежный цветик
И навеки похоронит!..
Отпусти, мой светик!..
Устал я жить в родном краю
В тоске по гречневым просторам,
Покину хижину мою,
Уйду бродягою и вором.
Пойду по белым кудрям дня
Искать убогое жилище.
И друг любимый на меня
Наточит нож за голенище.
Весной и солнцем на лугу
Обвита желтая дорога,
И та, чье имя берегу,
Меня прогонит от порога.
И вновь вернуся в отчий дом,
Чужою радостью утешусь,
В зеленый вечер под окном
На рукаве своем повешусь.
Седые вербы у плетня
Нежнее головы наклонят.
И необмытого меня
Под лай собачий похоронят.
А месяц будет плыть и плыть,
Роняя весла по озерам…
И Русь все так же будет жить,
Плясать и плакать у забора.
В стороне далекой от родного края
Снится мне приволье тихих деревень,
В поле при дороге белая береза,
Озими да пашни — и апрельский день.
Ласково синеет утреннее небо,
Легкой белой зыбью облака плывут,
Важно грач гуляет за сохой на пашне,
Пар блестит над пашней… А кругом поют
Жаворонки в ясной вышине воздушной
И на землю с неба звонко трели льют.
В стороне далекой от родного края
Девушкой-невестой снится мне Весна:
Очи голубые, личико худое,
Стройный стан высокий, русая коса.
Весело ей в поле теплым, ясным утром!
Мил ей край родимый — степь и тишина,
Мил ей бедный север, мирный труд крестьянский,
И с приветом смотрит на поля она:
На устах улыбка, а в очах раздумье —
Юности и счастья первая весна!
Я — мирный гражданин страны родной,
Торгую в Конго я слоновой костью,
Но дерзостно нарушен мой покой
Тевтонскою воинственною злостью.
Кирпичный дом, построенный отцом,
Угрозами мрачат аэропланы,
А на дорогах пыль стоит столбом,
И нагло мчатся прусские уланы.
Заклятье смерти снова разлито
На веси и поля родного края,
Но в чём же виноват я? сделал что?
И в чём повинна сторона родная?
Я не хочу войны, но воевать
С презрителем границ я крепко буду,
Хотя б его тьмочисленная рать
Несла смятение и смерть повсюду.
Бестрепетно я встречу дни тревог,
Воинственных отцов я вспомню песни.
Благослови мой труд, великий Бог!
Ты, доблесть прадедов моих, воскресни!
В классе уютном, просторном
Утром стоит тишина.
Заняты школьники делом –
Пишут по белому черным,
Пишут по черному белым,
Перьями пишут и мелом:
«Нам не нужна
Война!»
Стройка идет в Ленинграде,
Строится наша Москва.
А на доске и в тетради
Школьники строят слова.
Четкая в утреннем свете,
Каждая буква видна.
Пишут советские дети:
«Мир всем народам на свете.
Нам не нужна
Война!»
Мир всем народам на свете.
Всем есть простор на планете, –
Свет и богат и велик.
Наши советские дети
Так изучают язык.
Поля, поля мои родные!
Что я за вас бы не отдал?
Лета, лета мои былые!
Кто с вами счастие умчал?
Цела ли кровля та в долине,
Где я так мирно жил душой?
Цветут ли те дубравы ныне,
Где я гулял не сиротой?
Вон стелется чрез горы, долы
Дорога пыльной полосой;
По ней катит ямщик веселый,
Гудит потеха под дугой.
О, зарасти ты, путь широкий,
Густой ковылью и травой!
Мне не туда несть вздох глубокий, -
Чужбины степи предо мной.
Тебе хвала, и честь, и слава!
В твоих беседах ожила
Святая Русь — и величава
И православна, как была,
В них самобытная, родная
Заговорила старина,
Нас к новой жизни подымая
От унижения и сна! Ты добросовестно и смело
И чистой, пламенной душой
Сознал свое святое дело,
И возбужденная тобой,
Красноречиво рукоплещет
Тебе великая Москва!
Так пусть же на тебя клевещет
Мирская, глупая молва! Твои враги… они чужбине
Отцами проданы с пелен;
Русь неугодна их гордыне,
Им чужд и дик родной закон;
Родной язык им непонятен,
Им безответна и смешна
Своя земля, их ум развратен,
И совесть их прокажена.Так их не слушай — будь спокоен
И не смущайся их молвой,
Науки жрец и правды воин!
Благословится подвиг твой:
Уже он много дум свободных,
И много чувств, и много сил
Святых, родных, своенародных,
Восстановил и укрепил.
Бежим, бежим, дитя свободы,
К родной стране!
Я верен голосу природы,
Будь верен мне!
Здесь недоступны неба своды
Сквозь дым и прах!
Бежим, бежим, дитя природы,
Простор — в полях!
Бегут… Уж стогны миновали,
Кругом — поля.
По всей необозримой дали
Дрожит земля.
Бегут навстречу солнца, мая,
Свободных дней…
И приняла земля родная
Своих детей…
И приняла, и обласкала,
И обняла,
И в вешних далях им качала
Колокола…
И, поманив их невозможным,
Вновь предала
Дням быстротечным, дням тревожным,
Злым дням — без срока, без числа…
Были вокруг меня люди родные,
Скрылись в чужие края.
Только одна Ты, Святая Мария,
Не оставляешь меня.Мама любила в усталой вуали
В детскую тихо пройти.
И приласкать, чтоб без горькой печали
Мог я ко сну отойти.Разве теперь не ребенок я малый,
Разве не так же грущу,
Если своею мольбой запоздалой
Маму я снова ищу.Возле иконы забытого храма
Я не устану просить:
Будь моей тихой и ласковой мамой
И научи полюбить! Сыну когда-то дала Ты могучесть
С верой дойти до креста.
Дай мне такую же светлую участь,
Дай мне мученья Христа.Крестные муки я выдержу прямо,
Смерть я сумею найти,
Если у гроба усталая мама
Снова мне скажет «прости».
Смотрю я на тебя, мою родную,
Такую добрую, спокойную, простую —
И смущаюсь…
Так поздно я тебя нашел.
Из страшной дали я пришел
К твоим сияющим глазам
И словно дремлющим рукам…
Мой дух грызет тоска недоуменья, —
Как ржавчина, в душе моей сомненья
И едкий крик…
Я огрубел: устал итти.
Я недоверчив, как старик.
В моем пустом, пустом пути
Устал итти…
И вот она, негаданная радость:
В пыли моих дорог твой след,
Мой тихий свет,
Моя отрада…
Стою смущенный… И глаза
Туманит жгучая слеза…
СОНЕТ
Меня не манит тихая отрада,
Покой, тепло родного очага,
Не снятся мне цветы родного сада,
Родимые безмолвные луга.
Краса иная сердцу дорога́,
Я слышу рев и рокот водопада,
Мне грезятся морские берега,
И гор неумолимая громада.
Среди других обманчивых утех
Есть у меня заветная утеха:
Забыть, что значит плач, что значит смех, —
Будить в горах грохочущее эхо,
И в бурю созерцать, под гром и вой,
Величие пустыни мировой.
Да, вы сдержали ваше слово:
Не двинув пушки, ни рубля,
В свои права вступает снова
Родная русская земля —
И нам завещанное море
Опять свободною волной,
О кратком позабыв позоре,
Лобзает берег свой родной.
Счастлив в наш век, кому победа
Далась не кровью, а умом,
Счастлив, кто точку Архимеда
Умел сыскать в себе самом, —
Кто, полный бодрого терпенья,
Расчет с отвагой совмещал —
То сдерживал свои стремленья,
То своевременно дерзал.
Но кончено ль противоборство?
И как могучий ваш рычаг
Осилит в умниках упорство
И бессознательность в глупцах?
Я раскрыл лебединые крылья,
И коснулся крылами зари,
И легко, высоко, без усилья,
Возлетел. Мой размах повтори.
Если хочешь лететь легковольно,
Там, где звезды подобны ручью,
Ты пойми и почувствуй безбольно
Лебединую песню мою.
Улети от родного затона,
От знакомых родных ступеней,
Убаюкай дрожание стона,
Будет песня полней и звучней.
Искупаешься в Солнце безвестном,
Обвенчаешься с Новой Луной,
И к пределам желанным, хоть тесным,
Прилетишь с полнопевной весной.
Из пустынь, что лазурно-высоки,
Упадешь белоснежно к гнезду,
И качнешь ты родные осоки,
Закачаешь на влаге звезду.
О дева! С горной высоты
Взгляни: с волнами бездны черной
В борьбе отважной и упорной
Ладью заметила ли ты?
Зачем бы с бурею могучей
Пуститься ей в неравный бой,
Предаться бездне той кипучей? —
Спешит она —в предел родной!
О дева! над пучиной вод
Белеет птица там морская,
И, в мраке крыльями сверкая,
Стремит к утесу свой полет.
В грозе, над глубью разяренной,
Зачем лететь бы птице той
К скале крутой и обнаженной? —
Ей та скала —предел родной!
И ты, как бурная волна,
Ты мне враждебна и сурова,
Ты, как скала хребта морского,
Непобедимо холодна.
Но все, покорный тайной силе,
К тебе стремлюся я душой;
В твоей любви или в могиле
Найдет Мальхольм —предел родной!
Есть трещина в стене тюрьмы моей...
В нее я вижу даль родных полей
И синеву родных небес,
Родной ручей, мой шумный лес...
В нем, в свете утренних часов,
Так много птичьих голосов.
Избушка ветхая за ним,
Где я был близок, был любим...
Но узник там давно забыт...
Туда другому вход открыт,
И дева юная все ждет,
Когда-то новый друг придет...
Есть трещина в стене тюрьмы моей...
В нее, в тиши, как отзвук прежних дней,
Плывет ко мне немых видений рой —
Скорей, мой страж, ее закрой!
Сегодня с утра дождь да тучи,
под дождем так угрюм кельнский Дом,
как дым, смутен облик могучий,
ты его узнаешь с трудом.
Как монах, одинокой тропою,
запахнувшись зло в облака,
он уходит упрямой стопою
в иные, в родные века.
А лишь станет совсем туманно,
он, окутанный мраком ночным,
как вещий орел Иоанна,
вдруг взмоет над Кельном родным;
вознесется плавно и гордо,
станет бодрствовать целую ночь,
громовержушим «Sursum corda!»
отгоняя Дьявола прочь.
Жарко сохнущей земле:
Землю тяжко давит зной.
Красный месяц, в парной мгле,
Ходит низко над землей…
Молит Господа земля:
«Не казни родную дочь!
Спрысни росами поля,
Вышли свежую мне ночь!»
--Я люблю родную дочь,
Дочь мне не за что казнить,
Я пошлю ей бурю в ночь,
Освежить и утодить.
"Нет, не шли сне с небеси
Ты ни бури, ни грозы,
Лучше тихо принеси
Две жемчужныя слезы, —
«Дай мне тихую росу:
Ta, лаская, подойдет,
A гроза мою красу
Буйным ветром изомнеть!»
Выхожу я в родные просторы,
На зеленые нивы смотрю,
Подымаю тревожные взоры,
На багряную ленту — зарю.Надвигаются синие тучи,
И тревожная плещет река,
И звенит о тоске неминучей
Старомодная песнь ямщика.Больно сердцу от пенья свирели,
Грустно видеть, как блекнет заря,
И качаются старые ели,
О тревоге своей говоря.Незаметно она наплывала,
Пелена серо-пепельной мглы,
А давно ли душа ликовала,
Разбивая свои кандалы.А давно ли, давно ли, давно ли,
Жизнь была озаренно-светла,
Словно радуга в солнечном поле,
Наша дивная радость цвела.И казалось, свершаем мы тризну
Над неправдой, изменою, злом,
И Россию — Россию-отчизну
Мы по праву свободной зовем.Как забуду я красные флаги,
Эти буйные дни февраля?
Полный кубок любви и отваги,
Что пила ты, родная земля! Много лет ты в неволе томилась,
Восставая на черное зло,
И с жестокой неправдою билась,
И страдала за правду светло.
Любимая, — молвы слащавой,
Как угля, вездесуща гарь.
А ты — подспудной тайной славы
Засасывающий словарь.
А слава — почвенная тяга.
О, если б я прямей возник!
Но пусть и так, — не как бродяга,
Родным войду в родной язык.
Теперь не сверстники поэтов,
Вся ширь проселков, меж и лех
Рифмует с Лермонтовым лето
И с Пушкиным гусей и снег.
И я б хотел, чтоб после смерти,
Как мы замкнемся и уйдем,
Тесней, чем сердце и предсердье,
Зарифмовали нас вдвоем.
Чтоб мы согласья сочетаньем
Застлали слух кому-нибудь
Всем тем, что сами пьем и тянем
И будем ртами трав тянуть.
Дан приказ: ему — на запад,
Ей — в другую сторону…
Уходили комсомольцы
На гражданскую войну.
Уходили, расставались,
Покидая тихий край.
«Ты мне что-нибудь, родная,
На прощанье пожелай…»
И родная отвечала:
«Я желаю всей душой —
Если смерти, то — мгновенной,
Если раны, — небольшой.
А всего сильней желаю
Я тебе, товарищ мой,
Чтоб со скорою победой
Возвратился ты домой».
Он пожал подруге руку,
Глянул в девичье лицо:
«А еще тебя прошу я, -
Напиши мне письмецо».
«Но куда же напишу я?
Как я твой узнаю путь?»
«Все равно, — сказал он тихо. —
Напиши… куда-нибудь!»
Петя взял «Родную речь»;
На диван решил прилечь.
— Дайте что-нибудь принять…
Витамины, что ли…
Слабость чувствовал опять
Я сегодня в школе.
Мать меняется в лице,
Витамины А, Б, Ц
Предлагает Пете.
(Витамины А, Б, Ц
Очень любят дети.)
Мать на Петеньку глядит
И, вздохнув украдкой,
Просит: пусть он не сидит
Долго над тетрадкой.
— Что ж, пожалуй, ты права, -
Стонет хитрый малый. —
Отдохну часочка два…
Я такой усталый!
Сунул в шкаф
«Родную речь»,
И гора свалилась
С плеч.
Витамины А, Б, Ц
Катает кошка па крыльце.
В ребяческие дни любил я край родной,
Как векша — сумрак бора,
Как цапля — ил береговой,
Как ворон — кучу сора.
В дни юности любил я родину, как сын —
Родную мать, поэт — природу,
Жених — невесту, гражданин —
Права или свободу.
Но буду ль я по гроб мечтательно любить
Родной мой край?— не знаю.
Мать может сына оскорбить,
Невеста может изменить,
Народ свободу погубить,
Все может быть…
Но — нет,— не дай мне Бог простыть,—
Простыть к родному краю!
В ребяческие дни любил я край родной,
Как векша — сумрак бора,
Как цапля — ил береговой,
Как ворон — кучу сора.
В дни юности любил я родину, как сын —
Родную мать, поэт — природу,
Жених — невесту, гражданин —
Права или свободу.
Но буду ль я по гроб мечтательно любить
Родной мой край?— не знаю.
Мать может сына оскорбить,
Невеста может изменить,
Народ свободу погубить,
Все может быть…
Но — нет,— не дай мне Бог простыть,—
Простыть к родному краю!
Сбылась заветныя, горячия желанья,
В Москву стеклись, для братскаго свиданья,
Не чуждый люд—свои, хвала родным друзьям.
Славяне! ваш приход отраден, дорог нам!
Приветствуем вас, сердцу дорогие,
Пришедшие на Русь с далеких стран,
Вы нам свои, вы нам родные,
Мы все—одна семья Славян!
Пусть грани царств разединяют нас,
Но мысль, но дух—преград не знают,
И чувства и язык всех нас соединяют, —
Любовью братскою приветствуем мы вас!
На скромном празднике науки
Господь привел сойтиться нам,
Так подадим друг другу руки —
Как братья и друзья—с мольбою к небесам:
Да ниспошлет Господь мир и любовь святую
Народам всем и всем царям,
Дух единения славянским племенам,
И да хранит Он Русь—и нам и вам родную!
Бледные ручки коснулись рояля
Медленно, словно без сил.
Звуки запели, томленьем печаля.
Кто твои думы смутил,
Бледная девушка, там, у рояля?
Тот, кто следит за тобой,
— Словно акула за маленькой рыбкой-
Он твоей будет судьбой!
И не о добром он мыслит с улыбкой,
Тот, кто стоит за тобой.
С радостным видом хлопочут родные:
Дочка — невеста! Их дочь!
Если и снились ей грезы иные, —
Грезы развеются в ночь!
С радостным видом хлопочут родные.
Светлая церковь, кольцо,
Шум, поздравления, с образом мальчик.
Девушка скрыла лицо,
Смотрит с тоскою на узенький пальчик,
Где загорится кольцо.
Поезд плачется. В дали родные
Телеграфная тянется сеть.
Пролетают поля росяные.
Пролетаю в поля: умереть.
Пролетаю: так пусто, так голо…
Пролетают — вон там и вон здесь,
Пролетают — за селами села,
Пролетает — за весями весь;
И кабак, и погост, и ребенок,
Засыпающий там у грудей;
Там — убогие стаи избенок,
Там — убогие стаи людей.
Мать-Россия! Тебе мои песни,
О немая, суровая мать!
Здесь и глуше мне дай и безвестней
Непутевую жизнь отрыдать.
Поезд плачется. Дали родные.
Телеграфная тянется сеть —
Там — в пространства твои ледяные —
С буреломом осенним гудеть.
Стоит моя деревня на горке некрутой.
Родник с водой студеной от нас подать рукой.
Мне всё вокруг отрадно, мне вкус воды знаком,
Люблю душой и телом я всё в краю моем.
Здесь бог вдохнул мне душу, я свет увидел здесь,
Молитву из Корана впервые смог прочесть,
Впервые здесь услышал слова пророка я,
Судьбу его узнал я и путь тяжелый весь.
Запомнились навеки событья детских лет,
Нет времени счастливей, забав беспечней нет.
Я помню, как, бывало, по черной борозде
Шагал со старшим братом я за сохою вслед.
Я многое увижу — ведь жизнь еще длинна.
И ждет меня, наверно, дорога не одна;
Но только где б я ни был и что б ни делал я —
Ты в памяти и сердце, родная сторона!
Месяц над нашею крышею светит,
Вечер стоит у двора.
Маленьким птичкам и маленьким детям
Спать наступила пора.Завтра проснешься — и ясное солнце
Снова взойдет над тобой…
Спи, мой воробышек, спи, мой сыночек,
Спи, мой звоночек родной.Спи, моя крошка, мой птенчик пригожий, -
Баюшки-баю-баю.
Пусть никакая печаль не тревожит
Детскую душу твою.Ты не увидишь ни горя, ни муки,
Доли не встретишь лихой…
Спи, мой воробышек, спи, мой сыночек.
Спи, мой звоночек родной.Спи, мой малыш, вырастай на просторе, -
Быстро промчатся года.
Смелым орленком на ясные зори
Ты улетишь из гнезда.Даст тебе силу, дорогу укажет
Родина мудрой рукой…
Спи, мой воробышек, спи, мой сыночек,
Спи, мой звоночек родной.
Среди людей, скрывая гордо муки,
Для сердца пищи сердцем он искал,
И по свету разсеянные звуки
В святую песню собирал….
В надзвездный край, оставив край убогий
Он уносился светлою душой,
И трепеща, внимал глаголу Бога
Сокрыт от глаз толпы пустой.
Вещает он на лире вдохновенной
О будущем, о грезах старины;
Он знает тайны думы сокровенной
Родных сердец, родной страны….
Преступен тот, кто жалкою рукой
Полет певца дррзнет остановить….
Преступен тот, безумец хочет тьмою
Потоки света заменить.
Бывает, песни не поются
ни наяву и ни во сне.
Отец хотел с войны вернуться,
да задержался
на войне.
Прошло и двадцать лет и больше…
Устав над памятью грустить,
однажды сын приехал в Польшу –
отца родного
навестить.
Он отыскал его.
А дальше –
склонил он голову свою.
Уже он был
чуть-чуть постарше
отца,
убитого в бою.
А на могиле,
на могиле
лежали белые цветы.
Они сейчас похожи были
на госпитальные бинты.
И тяжело плескались флаги.
Был дождь
крутым и навесным.
И к сыну подошли поляки.
И помолчали вместе с ним.
Потом один сказал:
— Простите…
Солдата
помнит шар земной.
Но вы, должно быть, захотите,
чтоб он лежал
в земле родной?! –
Шуршал листвою мокрый ветер.
Дрожали капли на стекле.
И сын вполголоса ответил:
— Отец и так в родной земле…