В каком бы я ни был далёком краю,
Какой бы не шёл стороной,
Я вижу родную столицу мою
И слышу я голос родной.Московское солнце повсюду горит,
Повсюду лучи свои льёт.
Недаром в Испании город Мадрид
Московские песни поёт! Москва окрыляет любого из нас
И учит работать и жить.
И тот, кто в Москве побывает хоть раз
Не сможет её позабыть! В ней сила народа, в ней Сталин живёт
И с ним наша радость ясна,
И всюду зовут нас вперёд и вперёд
Его боевые дела! И сколько бы враг не мечтал о войне,
О новом кровавом пути,
По нашей столице, по нашей стране
Ему никогда не пройти! В каком бы я ни был далёком краю,
Какой бы не шёл стороной,
Я вижу родную столицу мою
И слышу я голос родной.
Ой, туманы мои, растуманы,
Ой, родные леса и луга!
Уходили в поход партизаны,
Уходили в поход на врага.На прощанье сказали герои:
— Ожидайте хороших вестей.-
И на старой смоленской дороге
Повстречали незваных гостей.Повстречали — огнем угощали,
Навсегда уложили в лесу
За великие наши печали,
За горючую нашу слезу.С той поры да по всей по округе
Потеряли злодеи покой:
День и ночь партизанские вьюги
Над разбойной гудят головой.Не уйдет чужеземец незваный,
Своего не увидит жилья…
Ой, туманы мои, растуманы,
Ой, родная сторонка моя!
Дан приказ: ему — на запад,
Ей — в другую сторону…
Уходили комсомольцы
На гражданскую войну.
Уходили, расставались,
Покидая тихий край.
«Ты мне что-нибудь, родная,
На прощанье пожелай…»
И родная отвечала:
«Я желаю всей душой —
Если смерти, то — мгновенной,
Если раны, — небольшой.
А всего сильней желаю
Я тебе, товарищ мой,
Чтоб со скорою победой
Возвратился ты домой».
Он пожал подруге руку,
Глянул в девичье лицо:
«А еще тебя прошу я, -
Напиши мне письмецо».
«Но куда же напишу я?
Как я твой узнаю путь?»
«Все равно, — сказал он тихо. —
Напиши… куда-нибудь!»
Месяц над нашею крышею светит,
Вечер стоит у двора.
Маленьким птичкам и маленьким детям
Спать наступила пора.Завтра проснешься — и ясное солнце
Снова взойдет над тобой…
Спи, мой воробышек, спи, мой сыночек,
Спи, мой звоночек родной.Спи, моя крошка, мой птенчик пригожий, -
Баюшки-баю-баю.
Пусть никакая печаль не тревожит
Детскую душу твою.Ты не увидишь ни горя, ни муки,
Доли не встретишь лихой…
Спи, мой воробышек, спи, мой сыночек.
Спи, мой звоночек родной.Спи, мой малыш, вырастай на просторе, -
Быстро промчатся года.
Смелым орленком на ясные зори
Ты улетишь из гнезда.Даст тебе силу, дорогу укажет
Родина мудрой рукой…
Спи, мой воробышек, спи, мой сыночек,
Спи, мой звоночек родной.
На восходе солнца
В зеленой дуброве
Встретились два брата,
Два родных по крови.Их одна краина
На свет породила,
Да не равным счастьем
Братьев наделила.Первый жил на воле,
Вырос на просторе,
А второй — у пана,
В нищете да в горе.Повстречались братья,
Кровные, родные,
Подали друг другу
Руки трудовые.И промолвил первый:
— Я прошел границу,
Я пришел с тобою
Счастьем поделиться; Я леса раздвинул,
Переплыл я реки,
Чтоб не разлучаться
Нам с тобой вовеки.А второй ответил,
Распрямляя спину:
— Ты вошел, как солнце
В темную долину; Ты раскрыл темницы,
Ты принес свободу,
И с тобой готов я
И в огонь и в воду.И пошли два брата
Под зарей широкой —
Ленинской дорогой.
Сталинской дорогой.
…И все слышней, и все напевней
Шумит полей родных простор,
Слывет Москва «большой деревней»
По деревням и до сих пор.В Москве звенят такие ж песни,
Такие песни, как у нас;
В селе Оселье и на Пресне
Цветет один и тот же сказ.Он, словно солнце над равниной,
Бросает в мир снопы лучей,
И сплелся в нем огонь рябины
С огнем московских кумачей.Москва пробила все пороги
И по зеленому руслу
Ее широкие дороги
От стен Кремля текут к селу.И оттого-то все напевней
Шумит полей родных простор,
Что в каждой маленькой деревне
Теперь московский кругозор.Москва в столетьях не завянет
И не поникнит головой,
Но каждая деревня станет
Цветущей маленькой Москвой.
Летят перелетные птицы
В осенней дали голубой,
Летят они в жаркие страны,
А я остаюся с тобой.
А я остаюся с тобою,
Родная навеки страна!
Не нужен мне берег турецкий,
И Африка мне не нужна.
Немало я стран перевидел,
Шагая с винтовкой в руке.
И не было горше печали,
Чем жить от тебя вдалеке.
Немало я дум передумал
С друзьями в далеком краю.
И не было большего долга,
Чем выполнить волю твою.
Пускай утопал я в болотах,
Пускай замерзал я на льду,
Но если ты скажешь мне снова,
Я снова все это пройду.
Желанья свои и надежды
Связал я навеки с тобой —
С твоею суровой и ясной,
С твоею завидной судьбой.
Летят перелетные птицы
Ушедшее лето искать.
Летят они в жаркие страны,
А я не хочу улетать,
А я остаюся с тобою,
Родная моя сторона!
Не нужно мне солнце чужое,
Чужая земля не нужна.
Шумят плодородные степи,
Текут многоводные реки,
Весенние зори сверкают
Над нашим счастливым жильём.
Споём же, товарищи, песню
О самом большом человеке,
О самом родном и любимом, —
О Сталине песню споём.Он вёл нас на битву с врагами —
За счастье, за долю бороться,
Вливал в нас и бодрость, и силу
На славном пути боевом.
Споём же, товарищи, песню
О самом большом полководце,
О самом бесстрашном и сильном, —
О Сталине песню споём.Границы Союза Советов
Закрыл он от воронов черных,
Одел их бетоном и камнем
И залил чугунным литьём.
Споём же, товарищи, песню
О самом великом дозорном,
Который всё видит, и слышит, —
О Сталине песню споём.Как солнце весенней порою,
Он землю родную обходит,
Растит он отвагу и радость
В саду заповедном своём.
Споём же, товарищи, песню
О самом большом садоводе,
О самом любимом и мудром, —
О Сталине песню споём.Он создал на счастье народов
Закон нерушимый навеки,
Весенние ясные зори
Зажёг он над нашим жильём.
Споём же, товарищи, песню
О самом родном человеке,
О солнце, о правде народов, —
О Сталине песню споём.
Пели две подруги,
Пели две Маруси,
Как осенним утром
Улетали гуси; Как прощались гуси
Со своим гнездовьем:
С речками, с лесами,
С тихим Приднепровьем; И кричали гуси,
В небе пропадая,
Что всего дороже
Сторона родная…*Улетали гуси,
Лето закатилось,
По лесам брусника
В кузовок просилась; По лесам орешник
Гнулся, безутешен,
И ронял орехи
Со своих орешин.И пошли подруги
Тропами лесными,
Поднималось небо
Высоко над ними; Осыпались липы,
Облетали клены,
Лист на землю падал,
Словно раскаленный; Стлалася тропинка
Золотой каемкой,
И хотелось песни —
Ласковой, негромкой.И внезапно в небе
Гуси прокричали
О разлуке тяжкой,
О своей печали.Прокричали гуси
Над лесной округой,
Два пера на память
Сбросили подругам.И подруги стали,
Головы закинув,
Словно две осенних,
Две лесных рябины.И запели разом,
Стаю провожая,
Что всего дороже
Сторона родная…
Враги сожгли родную хату,
Сгубили всю его семью.
Куда ж теперь идти солдату,
Кому нести печаль свою?
Пошел солдат в глубоком горе
На перекресток двух дорог,
Нашел солдат в широком поле
Травой заросший бугорок.
Стоит солдат — и словно комья
Застряли в горле у него.
Сказал солдат: «Встречай, Прасковья,
Героя — мужа своего.
Готовь для гостя угощенье,
Накрой в избе широкий стол, -
Свой день, свой праздник возвращенья
К тебе я праздновать пришел…»
Никто солдату не ответил,
Никто его не повстречал,
И только теплый летний ветер
Траву могильную качал.
Вздохнул солдат, ремень поправил,
Раскрыл мешок походный свой,
Бутылку горькую поставил
На серый камень гробовой.
«Не осуждай меня, Прасковья,
Что я пришел к тебе такой:
Хотел я выпить за здоровье,
А должен пить за упокой.
Сойдутся вновь друзья, подружки,
Но не сойтись вовеки нам…»
И пил солдат из медной кружки
Вино с печалью пополам.
Он пил — солдат, слуга народа,
И с болью в сердце говорил:
«Я шел к тебе четыре года,
Я три державы покорил…»
Хмелел солдат, слеза катилась,
Слеза несбывшихся надежд,
И на груди его светилась
Медаль за город Будапешт.
Опять печалится над лугом
Печаль пастушьего рожка.
И, словно гуси, друг за другом
Плывут по небу облака.А я брожу неторопливо
По этим памятным местам.
Какого здесь ищу я дива,
Чего я жду — не знаю сам.У этих сел, у этих речек,
На тихих стежках полевых
Друзей давнишних я не встречу
И не дождусь своих родных.Одни ушли, свой дом покинув, —
И где они и что нашли?
Другим селибу в три аршина
Неподалеку отвели… Какого ж здесь искать мне чуда,
Моя родная сторона!
Но я — твой сын, но я — отсюда,
И здесь прошла моя весна.Прошла моя незолотая,
Моя незвонкая прошла.
И пусть она была такая, —
Она такая мне мила.И мне вовеки будет дорог
Край перелесков и полей,
Где каждый дол и каждый взгорок
Напоминают мне о ней.Пусть даже стерлись все приметы,
Пусть не найти ее следа,
И все ж меня дорога эта
Зовет неведомо куда.
Солнце жжет. Тиха долина.
Отгремел в долине бой…
— Где ж ты, дочка? Где ж ты, Лина?
Что случилося с тобой?
Иль твое не слышит ухо?
Иль дошла ты до беды?
Отзовись! — твоя старуха
Принесла тебе воды.
Дочь молчит, не отвечает,
Не выходит наперед,
Мать родную не встречает,
Ключевой воды не пьет.
Спит она под солнцем жгучим,
Спит она с ружьем в руке
На сыпучем, на горючем,
Окровавленном песке.
Платье девичье измято,
И растрепана коса,
И, не двигаясь, куда-то
Смотрят темные глаза.
Мать сама глаза закрыла —
Молчалива и проста;
Мать сама ее зарыла
У зеленого куста.
Положила серый камень
На могилу на ее.
Прядь волос взяла на память
И еще взяла ружье.
И по горным переходам,
Через камни и пески,
Со своим пошла народом
На фашистские полки.
За страну пошла родную,
За великие дела
И за воду ключевую,
Что не выпита была.
Сердце — в гневе, сердце — в горе.
Сердце плачет и поет:
«По долинам и по взгорьям
Шла дивизия вперед».
Памяти неизвестного лейтенанта, геройски погибшего в боях за УкраинуПробил час, наступило мгновенье,
И в неясной предутренней мгле
Поднимались войска в наступленье,
Шли войска к украинской земле;
Шли на запад по снежным равнинам
Земляки, побратимы, друзья…
Украина моя, Украина,
Мать родная моя! Всё, что думалось, чудилось, пелось,
Всё на этом лежало пути…
Раньше всех лейтенанту хотелось
До своей Украины дойти.
Вся в цвету вспоминалась калина,
Что под вечер ждала соловья…
Украина моя, Украина,
Мать родная моя! Сколько б верст до тебя ни осталось —
Мы к порогу придем твоему…
Но упал лейтенант, и казалось,
Что уже не подняться ему:
Налетела фашистская мина,
Жаркой крови хлестнула струя…
Украина моя, Украина,
Мать родная моя! Всю тебя искромсали, скрутили,
Исковеркали всю чужаки…
— Поднимите меня, побратимы,
Дайте на ноги встать, земляки!
Я рядов боевых не покину, —
Пусть умру, но дойду до нее…
Украина моя, Украина,
Сердце мое!.. Мы противиться были не в силах,
Возразить не могли ничего, —
В те часы даже смерть отступила
Перед жгучим желаньем его.
Он поднялся: «За мною, орлята!» —
И взметнулась людская волна.
И видны уже белые хаты,
Украина видна!.. Он дошел до родимого края,
С честью выполнил воинский долг,
Но, последние силы теряя,
Покачнулся, упал и замолк.
Скорбно шапки снимала дружина —
Земляки, побратимы, друзья…
Украина моя, Украина,
Ненько моя!..
В землянках, в сумраке ночном,
На память нам придет —
Как мы в дому своем родном
Встречали Новый год; Как собирались заодно
У мирного стола,
Как много было нам дано
И света и тепла; Как за столом, в кругу друзей,
Мы пили в добрый час
За счастье родины своей
И каждого из нас.И кто подумал бы тогда,
Кто б вызнал наперед,
Что неминучая беда
Так скоро нас найдет? Незваный гость вломился в дверь,
Разрушил кров родной.
И вот, друзья, мы здесь теперь —
Наедине с войной.Кругом снега. Метель метет.
Пустынно и темно…
В жестокой схватке этот год
Нам встретить суждено.Он к нам придет не в отчий дом,
Друзья мои, бойцы,
И всё ж его мы с вами ждем
И смотрим на часы.И не в обиде будет он,
Коль встретим так, как есть,
Как нам велит войны закон
И наша с вами честь.Мы встретим в грохоте боев,
Взметающих снега,
И чашу смерти до краев
Наполним для врага.И вместо русского вина —
Так этому и быть! —
Мы эту чашу — всю, до дна —
Врага заставим пить.И Гитлер больше пусть не ждет
Домой солдат своих, —
Да будет сорок третий год
Последним годом их! В лесах, в степях, при свете звезд,
Под небом фронтовым,
Мы поднимаем этот тост
Оружьем боевым.
Далекий мой! Пора моя настала.
В последний раз я карандаш возьму.
Кому б моя записка ни попала,
Она тебе писалась одному.Прости-прощай! Любимую веснянку
Нам не певать в веселый месяц май.
Споем теперь, как девушку-смолянку
Берут в неволю в чужедальний край; Споем теперь, как завтра утром рано
Пошлют ее по скорбному пути…
Прощай, родной! Забудь свою Татьяну.
Не жди ее. Но только отомсти! Прости-прощай!.. Что может дать рабыне
Чугунная немецкая земля?
Наверно, на какой-нибудь осине
Уже готова для меня петля.А может, мне валяться под откосом
С пробитой грудью у чужих дорог,
И по моим по шелковистым косам
Пройдет немецкий кованый сапог… Прощай, родной! Забудь про эти косы.
Они мертвы. Им больше не расти.
Забудь калину, на калине росы,
Про всё забудь. Но только отомсти! Ты звал меня своею нареченной,
Веселой свадьбы ожидала я.
Теперь меня назвали обреченной,
Лихое лихо дали мне в мужья.Пусть не убьют меня, не искалечат,
Пусть доживу до праздничного дня,
Но и тогда не выходи навстречу —
Ты не узнаешь всё равно меня.Всё, что цвело, затоптано, завяло,
И я сама себя не узнаю.
Забудь и ты, что так любил, бывало,
Но отомсти за молодость мою! Услышь меня за темными лесами,
Убей врага, мучителя убей!..
Письмо тебе писала я слезами,
Печалью запечатала своей… Прости-прощай!..
1Лесом, полями — дорогой прямой
Парень идет на побывку домой.Ранили парня, да что за беда?
Сердце играет, а кровь молода.— К свадьбе залечится рана твоя, —
С шуткой его провожали друзья.Песню поет он, довольный судьбой:
«Крутится, вертится шар голубой, Крутится, вертится, хочет упасть… »
Ранили парня, да что за напасть? Скоро он будет в отцовском дому,
Выйдут родные навстречу ему; Станет его поджидать у ворот
Та, о которой он песню поет.К сердцу ее он прильнет головой…
«Крутится, вертится шар голубой…»2Парень подходит. Нигде никого.
Горькое горе встречает его.Черные трубы над снегом торчат,
Черные птицы над ними кричат.Горькое горе, жестокий удел! —
Только скворечник один уцелел.Только висит над колодцем бадья…
— Где ж ты, родная деревня моя? Где ж эта улица, где ж этот дом,
Где ж эта девушка, вся в голубом? Вышла откуда-то старая мать:
— Где же, сыночек, тебя принимать? Чем же тебя накормить-напоить?
Где же постель для тебя постелить? Всё поразграбили, хату сожгли,
Настю, невесту, с собой увели…3В дымной землянке погас огонек,
Парень в потемках на сено прилег.Зимняя ночь холодна и длинна.
Надо бы спать, да теперь не до сна.Дума за думой идут чередой:
— Рано, как видно, пришел я домой; Нет мне покоя в родной стороне,
Сердце мое полыхает в огне; Жжет мою душу великая боль.
Ты не держи меня здесь, не неволь, —Эту смертельную муку врагу
Я ни забыть, ни простить не могу… Из темноты отзывается мать:
— Разве же стану тебя я держать? Вижу я, чую, что сердце болит.
Делай как знаешь, как совесть велит…4Поле да небо. Безоблачный день.
Крепко у парня затянут ремень, Ловко прилажен походный мешок;
Свежий хрустит под ногами снежок; Вьется и тает махорочный дым, —
Парень уходит к друзьям боевым.Парень уходит — судьба решена,
Дума одна и дорога одна… Глянет назад: в серебристой пыли
Только скворечник маячит вдали.Выйдет на взгорок, посмотрит опять —
Только уже ничего не видать.Дальше и дальше родные края…
— Настенька, Настенька — песня моя! Встретимся ль, нет ли мы снова с тобой?
«Крутится, вертится шар голубой…»
Советская Россия,
Родная наша мать!
Каким высоким словом
Мне подвиг твой назвать?
Какой великой славой
Венчать твои дела?
Какой измерить мерой —
Что ты перенесла?
В годину испытаний,
В боях с ордой громил,
Спасла ты, заслонила
От гибели весь мир.
Ты шла в огонь и в воду,
В стальной кромешный ад,
Ложилася под танки
Со связками гранат;
В горящем самолете
Бросалась с облаков
На пыльные дороги,
На головы врагов;
Наваливалась грудью
На вражий пулемет,
Чтобы твои солдаты
Могли идти вперед…
Тебя морили мором
И жгли тебя огнем,
Землею засыпали
На кладбище живьем;
Тебя травили газом,
Вздымали на ножах,
Гвоздями прибивали
В немецких блиндажах…
Скажи, а сколько ж, сколько
Ты не спала ночей
В полях, в цехах, в забоях,
У доменных печей?
По твоему призыву
Работал стар и мал:
Ты сеяла, и жала,
И плавила металл;
Леса валила наземь,
Сдвигала горы с мест, -
Сурово и достойно
Несла свой тяжкий крест…
Ты все перетерпела,
Познала все сполна.
Поднять такую тяжесть
Могла лишь ты одна!
И, в бой благословляя
Своих богатырей,
Ты знала — будет праздник
На улице твоей!..
И он пришел! Победа
Твоя недалека:
За Тисой, за Дунаем
Твои идут войска;
Твое пылает знамя
Над склонами Карпат,
На Висле под Варшавой
Твои костры горят;
Твои грохочут пушки
Над прусскою землей,
Огни твоих салютов
Всплывают над Москвой…
Скажи, какой же славой
Венчать твои дела?
Какой измерить мерой
Тот путь, что ты прошла?
Никто в таком величье
Вовеки не вставал.
Ты — выше всякой славы,
Достойней всех похвал!
И все народы мира,
Что с нами шли в борьбе,
Поклоном благодарным
Поклонятся тебе;
Поклонятся всем сердцем
За все твои дела,
За подвиг твой бессмертный,
За все, что ты снесла;
За то, что жизнь и правду
Сумела отстоять,
Советская Россия,
Родная наша мать!
Сегодня, на празднике людном,
Мы с вами припомним, друзья,
Как двигалась в путь многотрудный
Рабочая наша семья; Как смертью враги нам грозили,
Как шли в Подмосковье бои,
Как мы под бомбежкой грузили
Станки заводские свои; Как, сидя в теплушках на сене,
Глядели мы в сумрак ночной,
Как где-то в тумане осеннем
Остался наш город родной… Припомним, друзья и подруги,
Расскажем без всяких прикрас,
Какие свирепые вьюги
На пристани встретили нас; Как в старой нетопленной школе
Мы жили у мертвой реки,
Как сердце сжималось от боли,
Что снег заметает станки, Что к ним не придут пароходы
Ни с этой, ни с той стороны,
Что дальше нам не было ходу,
Быть может, до самой весны… Припомним, друзья и подруги,
Как ночи и дни напролет
По той незнакомой округе
Искали мы с вами подвод; Как тяжко тащили на сани
Железную грузную кладь, —
Тащили и падали сами
И, вставши, тащили опять; Как вдаль — по полям, по откосам,
По длинной дороге степной —
Пошли, потянулись обозы
На целые версты длиной.Весь свет застилала пороша,
Пройдешь — и не видно следов…
И всё же мы вынесли ношу,
В которой сто тысяч пудов; И всё же — хоть тяжко нам было —
Спасли, отстояли завод.
И вот он — на полную силу
Работает, дышит, живет! Товарищи, вспомним об этом
И будем тверды до конца!
И пусть торжествующим светом
Наполнятся наши сердца; Пусть душу согреет сознанье,
Что мы ни на шаг, ни на миг
В суровые дни испытанья
Не сдали позиций своих; Что мы никому не давали
Позорить рабочую честь
И что в фронтовом арсенале
И наше оружие есть, И наше грохочет громами
В годину великой войны…
Когда-то мы делали с вами
Часы для советской страны; Когда-то в уюте квартирном,
В спокойные ясные дни,
На стенах, на столике мирном
Секунды считали они.Но в наши дома оголтело
Вломились фашистские псы, —
И родина нам повелела
Готовить иные часы —Часы со смертельным заводом
Для тех, кто пошел на грабеж,
Для тех, кто над нашим народом
Занес окровавленный нож; Часы для злодеев матерых,
Что кровь неповинную льют,
Часы, после боя которых
Враги никогда не встают.Так что же, друзья и подруги, —
Пусть будет работа дружна!
Пусть наши проворные руки
Похвалит родная страна; Пусть станет убийцам грозою
Советский завод часовой,
Пусть плачут кровавой слезою
Они над своею судьбой; Пусть ночи встают гробовые
Над тем, кто нацелился в нас,
Пусть наши часы боевые
Пробьют его смертный час!
1Та песня с детских лет, друзья,
Была знакома мне:
«Трансвааль, Трансвааль — страна моя,
Ты вся горишь в огне».Трансвааль, Трансвааль — страна моя!..
Каким она путем
Пришла в смоленские края,
Вошла в крестьянский дом? И что за дело было мне,
За тыщи верст вдали,
До той страны, что вся в огне,
До той чужой земли? Я даже знал тогда едва ль —
В свой двенадцать лет, —
Где эта самая Трансвааль
И есть она иль нет.И всё ж она меня нашла
В Смоленщине родной,
По тихим улицам села
Ходила вслед за мной.И понял я ее печаль,
Увидел тот пожар.
Я повторял:
— Трансвааль, Трансвааль! -
И голос мой дрожал.И я не мог уже — о нет! —
Забыть про ту страну,
Где младший сын — в тринадцать лет —
Просился на войну.И мне впервые, может быть,
Открылося тогда —
Как надо край родной любить,
Когда придет беда; Как надо родину беречь
И помнить день за днем,
Чтоб враг не мог ее поджечь
Погибельным огнем…2«Трансвааль, Трансвааль — страна моя!..»
Я с этой песней рос.
Ее навек запомнил я
И, словно клятву, нес.Я вместе с нею путь держал,
Покинув дом родной,
Когда четырнадцать держав
Пошли на нас войной; Когда пожары по ночам
Пылали здесь и там
И били пушки англичан
По нашим городам; Когда сражались сыновья
С отцами наравне…
«Трансвааль, Трансвааль — страна моя,
Ты вся горишь в огне…»3Я пел свой гнев, свою печаль
Словами песни той,
Я повторял:
— Трансвааль, Трансвааль! -
Но думал о другой, —О той, с которой навсегда
Судьбу свою связал.
О той, где в детские года
Я палочки срезал; О той, о русской, о родной,
Где понял в первый раз:
Ни бог, ни царь и не герой
Свободы нам не даст; О той, что сотни лет жила
С лучиною в светце,
О той, которая была
Вся в огненном кольце.Я выполнял ее наказ,
И думал я о ней…
Настал, настал суровый час
Для родины моей; Настал, настал суровый час
Для родины моей, —
Молитесь, женщины, за нас —
За ваших сыновей…4Мы шли свободу отстоять,
Избавить свет от тьмы.
А долго ль будем воевать —
Не спрашивали мы.Один был путь у нас — вперед!
И шли мы тем путем.
А сколько нас назад придет —
Не думали о том.И на земле и на воде
Врага громили мы.
И знамя красное нигде
Не уронили мы.И враг в заморские края
Бежал за тыщи верст.
И поднялась страна моя
Во весь могучий рост.Зимой в снегу, весной в цвету
И в дымах заводских —
Она бессменно на посту,
На страже прав людских.Когда фашистская чума
В поход кровавый шла,
Весь мир от рабского ярма
Страна моя спасла.Она не кланялась врагам,
Не дрогнула в боях.
И пал Берлин к ее ногам,
Поверженный во прах.Стоит страна большевиков,
Великая страна,
Со всех пяти материков
Звезда ее видна.Дороги к счастью — с ней одной
Открыты до конца,
И к ней — к стране моей родной —
Устремлены сердца.Ее не сжечь, не задушить,
Не смять, не растоптать, —
Она живет и будет жить
И будет побеждать! 5«…Трансвааль, Трансвааль!..» —
Я много знал
Других прекрасных слов,
Но эту песню вспоминал,
Как первую любовь; Как свет, как отблеск той зари,
Что в юности взошла,
Как голос матери-земли,
Что крылья мне дала.Трансвааль, Трансвааль! — моя страна,
В лесу костер ночной…
Опять мне вспомнилась она,
Опять владеет мной.Я вижу синий небосвод,
Я слышу бой в горах:
Поднялся греческий народ
С оружием в руках.Идет из плена выручать
Судьбу своей земли,
Идет свободу защищать,
Как мы когда-то шли.Идут на битву сыновья
С отцами наравне…
«Трансвааль, Трансвааль — страна моя,
Ты вся горишь в огне…»Пускай у них не те слова
И пусть не тот напев,
Но та же правда в них жива,
Но в сердце — тот же гнев.И тот же враг, что сжег Трансвааль, —
Извечный враг людской, —
Направил в них огонь и сталь
Безжалостной рукой.Весь мир, всю землю он готов
Поджечь, поработить,
Чтоб кровь мужей и слезы вдов
В доходы превратить; Чтоб даже воздух, даже свет
Принадлежал ему…
Но вся земля ответит:
— Нет!
Вовек не быть тому! И за одним встает другой
Разгневанный народ, —
На грозный бой, на смертный бой
И стар и млад идет, И остров Ява, и Китай,
И Греции сыны
Идут за свой родимый край,
За честь своей страны; За тех, что в лютой кабале,
В неволе тяжкой мрут,
За справедливость на земле
И за свободный труд.Ни вражья спесь, ни злая месть
Отважным не страшна.
Народы знают:
правда есть!
И видят — где она.Дороги к счастью —
с ней одной
Открыты до конца,
И к ней —
к стране моей родной
Устремлены сердца, Ее не сжечь, не задушить,
Не смять, не растоптать.
Она живет и будет жить
И будет побеждать!
Я весь свой век жила в родном селе,
Жила, как все, — работала, дышала,
Хлеба растила на своей земле
И никому на свете не мешала.
И жить бы мне спокойно много лет, —
Женить бы сына, пестовать внучонка…
Да вот поди ж нашелся людоед —
Пропала наша тихая сторонка!
Хлебнули люди горя через край,
Такого горя, что не сыщешь слова.
Чуть что не так — ложись и помирай:
Всё у врагов для этого готово;
Чуть что не так — петля да пулемет,
Тебе конец, а им одна потеха…
Притих народ. Задумался народ.
Ни разговоров не слыхать, ни смеха.
Сидим, бывало, — словно пни торчим…
Что говорить? У всех лихая чаша.
Посмотрим друг на друга, помолчим,
Слезу смахнем — и вся беседа наша.
Замучил, гад. Замордовал, загрыз…
И мой порог беда не миновала.
Забрали всё. Одних мышей да крыс
Забыли взять. И всё им было мало!
Пришли опять. Опять прикладом в дверь, —
Встречай, старуха, свору их собачью…
«Какую ж это, думаю, теперь
Придумал Гитлер для меня задачу?»
А он придумал: «Убирайся вон!
Не то, — грозят, — раздавим, словно муху…»
«Какой же это, — говорю, — закон —
На улицу выбрасывать старуху?
Куда ж идти? Я тут весь век живу…»
Обидно мне, а им того и надо:
Не сдохнешь, мол, и со скотом в хлеву,
Ступай туда, — свинья, мол, будет рада.
«Что ж, — говорю, — уж лучше бы свинья, —
Она бы так над старой не глумилась.
Да нет ее. И виновата ль я,
Что всех свиней сожрала ваша милость?»
Озлился, пес, — и ну стегать хлыстом!
Избил меня и, в чем была, отправил
Из хаты вон… Спасибо и на том,
Что душу в теле все-таки оставил.
Пришла в сарай, уселась на бревно.
Сижу, молчу — раздета и разута.
Подходит ночь. Становится темно.
И нет старухе на земле приюта.
Сижу, молчу. А в хате той порой
Закрыли ставни, чтоб не видно было,
А в хате — слышу — пир идет горой, —
Стучит, грючит, гуляет вражья сила.
«Нет, думаю, куда-нибудь уйду,
Не дам глумиться над собой злодею!
Пока тепло, авось не пропаду,
А может быть, и дальше уцелею…»
И долог путь, а сборы коротки:
Багаж в карман, а за плечо — хворобу.
Не напороться б только на штыки,
Убраться подобру да поздорову.
Но, знать, в ту ночь счастливая звезда
Взошла и над моею головою:
Затихли фрицы — спит моя беда,
Храпят, гадюки, в хате с перепою.
Пора идти. А я и не могу, —
Целую стены, словно помешалась…
«Ужели ж всё пожертвовать врагу,
Что тяжкими трудами доставалось?
Ужели ж, старой, одинокой, мне
Теперь навек с родным углом проститься,
Где знаю, помню каждый сук в стене
И как скрипит какая половица?
Ужели ж лиходею моему
Сиротская слеза не отольется?
Уж если так, то лучше никому
Пускай добро мое не достается!
Уж если случай к этому привел,
Так будь что будет — лучше или хуже!»
И я дубовый разыскала кол
И крепко дверь притиснула снаружи.
А дальше, что же, дальше — спички в ход, —
Пошел огонь плести свои плетенки!
А я — через калитку в огород,
В поля, в луга, на кладбище, в потемки.
Погоревать к покойнику пришла,
Стою перед оградою сосновой:
— Прости, старик, что дом не сберегла,
Что сына обездолила родного.
Придет с войны, а тут — ни дать ни взять,
В какую дверь стучаться — неизвестно…
Прости, сынок! Но не могла я стать
У извергов скотиной бессловесной.
Прости, сынок! Забудь отцовский дом,
Родная мать его не пощадила —
На всё пошла, но праведным судом
Злодеев на погибель осудила.
Жестокую придумала я месть —
Живьем сожгла, огнем сжила со света!
Но если только бог на небе есть —
Он все грехи отпустит мне за это.
Пусть я стара, и пусть мой волос сед, —
Уж раз война, так всем идти войною…
Тут подошел откуда-то сосед
С ружьем в руках, с котомкой за спиною.
Он осторожно посмотрел кругом,
Подумал молча, постоял немного,
«Ну, что ж, — сказал, — Антоновна, идем!
Видать, у нас теперь одна дорога…»
И мы пошли. Сосед мой впереди,
А я за ним заковыляла сзади.
И вот, смотри, полгода уж поди
Живу в лесу у партизан в отряде.
Варю обед, стираю им белье,
Чиню одёжу — не сижу без дела.
А то бывает, что беру ружье, —
И эту штуку одолеть сумела.
Не будь я здесь — валяться б мне во рву,
А уж теперь, коль вырвалась из плена,
Своих врагов и впрямь переживу, —
Уж это так. Уж это непременно.