Придет пора — твой май отзеленеет;
Придет пора — я мир покину сей;
Ореховый твой локон побелеет;
Угаснет блеск агатовых очей.
Смежи мой взор; но дней своих зимою
Моей любви ты лето вспоминай;
И, добрый друг, стихи мои порою
Пред камельком трескучим напевай.
Когда, твои морщины вопрошая
О розах мне сиявшей красоты,
Захочет знать белянка молодая:
Чью так любовь оплакиваешь ты? —
Минувших дней блесни тогда весною,
Жар наших душ на лютне передай;
И, добрый друг, стихи мои порою
Пред камельком трескучим напевай.
«Как, — спросят, — жил покойный твой любовник:
Лисицею, иль волком иногда;
У двери ль был торчавший он чиновник?»
Главу подяв, ответствуй: никогда!
Мой дерзкий смех над бешенной судьбою,
Мой плач ты внукам передай;
И, добрый друг, стихи мои порою
Пред камельком трескучим напевай.
Поведай ты, как ураган жестокий
На всех морях крушил мою корму;
Как между тем под молниями рока
Лишь горю льстил твой путник одному.
О! расскажи, как сирой он душою
В твоей любви единый ведал рай;
И, добрый друг, стихи мои порою
Пред камельком трескучим напевай.
Когда, грустя, ты дряхлыми перстами
Коснешься струн поэта своего,
И каждый раз, как вешними цветами
Обвить портрет задумаешь его, —
Пари в тот мир ты набожной душою,
Где для любви настанет вечный май;
И, добрый друг, стихи мои порою
Пред камельком трескучим напевай.
День мира, день освобожденья, —
О, счастье! мы побеждены!..
С кокардой белой, нет сомненья,
К нам возвратилась честь страны.
О, воспоем тот день счастливый,
Когда успех врагов у нас —
Для злых был карой справедливой
И роялистов добрых спас.
День мира, день освобожденья, —
О, счастье! мы побеждены!..
С кокардой белой, нет сомненья,
К нам возвратилась честь страны.
В чужих искали мы оплота,
Моленья были горячи, —
И враг легко открыл ворота,
Когда вручили мы ключи.
День мира, день освобожденья, —
О, счастье! мы побеждены!..
С кокардой белой, нет сомненья,
К нам возвратилась честь страны.
Иначе кто бы мог ручаться,
Что — не приди на помощь враг —
Не стал бы вновь здесь развеваться,
На горе нам, трехцветный флаг!
День мира, день освобожденья, —
О, счастье! мы побеждены!..
С кокардой белой, нет сомненья,
К нам возвратилась честь страны.
Внесут в историю по праву —
Как здесь, в ногах у казаков,
Молили мы простить нам славу
Своих же собственных штыков.
День мира, день освобожденья, —
О, счастье! мы побеждены!..
С кокардой белой, нет сомненья,
К нам возвратилась честь страны.
Со знатью, полной героизма,
По минованье стольких бед,
Мы на пиру патриотизма
Пьем за триумф чужих побед.
День мира, день освобожденья, —
О, счастье! мы побеждены!..
С кокардой белой, нет сомненья,
К нам возвратилась честь страны.
Из наших Генрихов славнейший
Да будет тостом здесь почтен:
Придумал способ он умнейший
Завоевать Париж и трон!..
День мира, день освобожденья, —
О, счастье! мы побеждены!..
С кокардой белой, нет сомненья,
К нам возвратилась честь страны.
Оловянных солдатиков строем
По шнурочку равняемся мы.
Чуть из ряда выходят умы:
«Смерть безумцам!» — мы яростно воем.
Поднимаем бессмысленный рев,
Мы преследуем их, убиваем —
И стату́и потом воздвигаем,
Человечества славу прозрев.
Ждет Идея, как чистая дева,
Кто возложит невесте венец.
«Прячься», — робко ей шепчет мудрец,
А глупцы уж трепещут от гнева.
Но безумец-жених к ней грядет
По полуночи, духом свободный,
И союз их — свой плод первородный —
Человечеству счастье дает.
Сен-Симон все свое достоянье
Сокровенной мечте посвятил.
Стариком он поддержки просил,
Чтобы общества дряхлое зданье
На основах иных возвести, —
И угас, одинокий, забытый,
Сознавая, что путь, им открытый,
Человечество мог бы спасти.
«Подыми свою голову смело! —
Звал к народу Фурье. — Разделись
На фаланги и дружно трудись
В общем круге для общего дела.
Обновленная вся, брачный пир
Отпирует земля с небесами, —
И та сила, что движет мирами,
Человечеству даст вечный мир».
Равноправность в общественном строе
Анфантен слабой женщине дал.
Нам смешон и его идеал.
Это были безумцы — все трое!
Господа! Если к правде святой
Мир дороги найти не умеет —
Честь безумцу, который навеет
Человечеству сон золотой!
По безумным блуждая дорогам,
Нам безумец открыл Новый Свет;
Нам безумец дал Новый завет —
Ибо этот безумец был богом.
Если б завтра земли нашей путь
Осветить наше солнце забыло —
Завтра ж целый бы мир осветила
Мысль безумца какого-нибудь!
Муравейник весь в движенье,
Все шумит, кричит, снует.
Войско в сборе к выступленью;
Царь ведет его в поход.
Полководец горячится,
Возглашая храбрецам:
«Целый мир нам покорится!
Слава, слава муравьям!»
Войско в марше достигает
До владений гордой тли,
Где былинка вырастает
Из-за камня, вся в пыли.
Царь командует: «Смелее!
С нами бог — и смерть врагам!
Молодцы, ударь дружнее!
Слава, слава муравьям!»
Есть у тли свои герои
Для свершенья славных дел:
Все помчалось в вихорь боя.
Сколько крови, мертвых тел!
Наконец — хоть храбро билась —
Тля бежит по всем углам.
Участь варваров свершилась!
Слава, слава муравьям!
Двое старших адютантов
Сочинили бюллетень,
Днем сражения гигантов
В нем был назван этот день.
Край разграбить покоренный
Остается молодцам.
Что́ трухи тут запасенной!
Слава, слава муравьям!
Вот под аркой из соломы
Триумфальный вьется ход,
Чернь, работавшая дома,
Натощак ура ревет.
Местный Пиндар в громкой оде
Всем другим грозит врагам
(Оды были очень в моде).
Слава, слава муравьям!
В пиитическом паренье
Бард гласит: «Сквозь тьму времен
Вижу мира обновленье;
Муравьи, ваш данник он!
И когда земного шара
Все края сдадутся нам,
Ты, о небо, жди удара!
Слава, слава муравьям!»
Он еще не кончил слова
Пред восторженной толпой,
Как нечаянно корова
Залила их всех мочой.
Лишь какой-то Ной остался…
«Океан на гибель нам, —
Говорит он, — разливался!»
Слава, слава муравьям!
Мудрецом слыву в селенье
Я, старик, скрипач простой,
Потому что от рожденья
Не пивал вина с водой.
Любо скрипкой на поляне
Молодежь мне созывать.
Собирайтесь, поселяне,
Здесь под дубом поплясать!
Встарь под этот дуб сходились
За советом, за судом.
Сколько раз враги мирились
Под густым его шатром!
Не слыхал он слова брани,
Видел только тишь да гладь.
Собирайтесь, поселяне,
Здесь под дубом поплясать!
О владельце знатном вашем
Пожалейте: в замке там
Как завидует он нашим
Незатейливым пирам!
Дружный смех тут на поляне;
Он один изволь скучать.
Собирайтесь, поселяне,
Здесь под дубом поплясать!
Не хулите тех, что с вами
Чтить священства не хотят,
А желайте, чтоб плодами
Был богат их луг и сад.
Вместе надо, христиане,
Не молиться, так гулять.
Собирайтесь, поселяне,
Здесь под дубом поплясать!
Если ниву родовую
Ты обнес вокруг плетнем,
Не топчи же и чужую
И не тронь своим серпом.
Будешь знать тогда заране,
Что в наследье детям дать.
Собирайтесь, поселяне,
Здесь под дубом поплясать!
После горя прожитого
Мир опять наш край живит:
Не гоните ж прочь слепого,
Что с дороги бурей сбит.
Скольким в этом урагане
Дом и кров пришлось терять!
Собирайтесь, поселяне,
Здесь под дубом поплясать!
Вот мое вам наставленье.
Здесь, в тени густых ветвей,
Дети, всем привет, прощенье!
Обнимитеся дружней!
На моей родной поляне
Должен вечно мир сиять.
Собирайтесь, поселяне,
Здесь под дубом поплясать!
«Куда ты, Павел?» — «В мир несу спасенье.
Нам богом дан закон любви». —
«Апостол, отдохни мгновенье!
Устал ты, ноги все в крови». —
«Нет, нет; я в мир несу спасенье.
Нам богом дан закон любви».
«Куда ты, Павел?» — «Проповедать людям
Весть мира, братства, правоты». —
«Останься с нами; вместе будем
Жить для наук и красоты». —
«Нет; я иду поведать людям
Весть мира, братства, правоты».
«Куда ты, Павел?» — «Со стези неправой
Направить души в путь прямой». —
«Светлей всего дорога славы.
Коль хочешь славы, с нами пой!» —
«Нет; я иду с тропы неправой
Направить души в путь прямой».
«Куда ты, Павел?» — «Благовестье бога
В селенья скудные несу». —
«Страшись! Трудна туда дорога:
В горах злодеи, зверь в лесу». —
«Нет; я благословенье бога
В селенья скудные несу».
«Куда ты, Павел?» — «В города, пороки
Искоренить во всех сердцах». —
«Страшись! насмешки там жестоки,
И много зла кипит в страстях». —
«Нет; я иду туда — пороки
Искоренить во всех сердцах».
«Куда ты, Павел?» — «К бедным и несчастным;
Сказать им: бог один велик!» —
«Ты бич вручишь врагам всевластным,
И сгубит бедных твой язык». —
«Нет; я иду сказать несчастным
И бедным: бог один велик!»
«Куда ты, Павел?» — «На прибрежья моря,
Дрожащих ободрять друзей». —
«Как! ни года, ни труд, ни горе
Не потрясли души твоей?» —
«Нет; я иду к прибрежьям моря,
Дрожащих ободрять друзей».
«Куда ты, Павел?» — «Высказать все прямо
Гнетущим свой народ царям». —
«Страшись! за горстку фимиама
Ты будешь выдан их жрецам». —
«Нет; выскажу я правду прямо
Гнетущим свой народ царям».
«Куда ты, Павел?» — «В суд; свое ученье
Перед судьями возгласить». —
«Смягчи уступкой обвиненье,
Хитрей старайся говорить». —
«Нет; я иду свое ученье
Перед судом провозгласить».
«Куда ты, Павел?» — «Я несу на плаху
Седую голову свою». —
«Лишь слово дай промолвить страху
И старость озлатят твою». —
«Нет, нет; я понесу на плаху
Седую голову свою».
«Куда ты, Павел?» — «В тихой сени рая
По трудном отдохнуть пути». —
«И жизнь и смерть твоя святая
Примером будет нам. Прости!» —
«В небесной, тихой сени рая
По трудном отдохну пути».
Внемли мне, христианин. Будь
Готов помочь тому, кто просит.
Я Вечный Жид—и вечно в путь
Могучий вихрь меня уносит.
Все мрет вокруг. Мне смерти нет.
С надеждой жду, чтоб загасила
Ночь над землей на веки свет —
Но каждый день встает светило.
Иди! Иди!
Звучит мне всюду с грозной силой.
И вечность, вечность впереди…
Иди! Иди! Иди! Иди!
В восьмнадцать я веков прошел
Над пеплом Греции и Рима,
Мильоны городов и сел —
Все дальше вихрь уносит мимо.
Я видел, как из зерн благих
Всходили гибельные всходы
И новый мир из волн морских
Возник для будущей свободы.
Иди! Иди!
Все слышу я как в оны годы.
И вечность, вечность впереди…
Иди! Иди! Иди! Иди!
Все чувства Бог смягчил мои;
Но в скорби нежной и глубокой
От крова чуждой мне семьи
Уносит вихрь меня далеко.
Динарий вечный мой в суму
Бросая нищему—я руку
Пожать не мог ни одному…
И дальше шел покорный звуку:
Иди! Иди!
Один, в душе замкни всю муку!
И вечность, вечность впереди…
Иди! Иди! Иди! Иди!
Весенней зелени кустов
Приветно манит тень густая
Стряхнуть в их кущах пыль веков —
Но вихрь клубится, завывая.
Минуту я прошу всего —
Но в полной вечности мученья
Небесный гнев ни одного
Не уступает мне мгновенья.
Иди! Иди
Весь срок земли круговращенья!
И вечность, вечность, впереди…
Иди! Иди! Иди! Иди!
Кружок резвящихся детей
Навеет вдруг воспоминанье
О детях, о жене моей….
Вдруг—слышу вихря завыванье!
Разсейте, старики, свой страх
Пред смертью—миром утомленных:
Моя ноги развеет прах
Их всех—детей, едва рожденных!
Иди! Иди
Средь населений обновленных!
И вечность, вечность впереди…
Иди! Иди! Иди! Иди!
Когда я вновь в стране родной
Иду близ стен Ерусалима,
Хочу я шаг замедлить свой —
Но вихрь бушует: Мимо! Мимо!
Я Грозный голос слышу там:
Здесь все твои давно почили.
Иди! Иди! Твоим костям
Успокоенья нет в могиле!
Иди! Иди!
Смерть над тобой одним не в силе.
И вечность, вечность впереди…
Иди! Иди! Иди! Иди!
Над Богочеловеком я,
Когда он крест сбой нес, изранен,
Дерзнул… Прости!.. Бежит земля…
Вихрь гонит… Помни, христианин:
Будь милосердым. Жизнь мою
Постигни: до скончанья века
Не за божественность свою
Бог мстит во мне—за человека.
Иди! Иди!
Звучит мне всюду с грозной силой.
И вечность, вечность впереди…
Иди! Иди! Иди! Иди!
В. Курочкин.