Мать Аракс! По твоим берегам
Я блуждаю с печальною думой
И мечту мою вид твой угрюмый,
Переносит к прошедшим векам.
В полный берег стучася с тоскою,
Замутясь твои воды текут,
И с рыданьем, волна за волною,
На чужбину поспешно бегут.
По берегам твоим заснувшим
Брожу, Аракс, в тоске моей.
Я уношусь к векам минувшим,
Взываю к теням славных дней!..
Но волны бурные несутся,
Не внемля, пенясь и шумя;
О берег с плачем горьким бьются
И мчатся в дальние края…
Не тот лишь армянин, кто знает наш язык,
Иль чья фамилия кончается на — «ян»,
Кто ест всегда пилав, и долму, и шашлык,
И носит с гордостью армянский свой кафтан;
Кто часто храм святой армянский посещает,
Иль кто привык говеть четыре раза в год,
Кто крестит рот, глаза — в тот миг, когда зевает,
Скоромного постом не кушает, не пьет!
«Скажи мне, госпожа, красавица моя,
Открой, зачем грустишь ты и тоскуешь вечно?
Чего желаешь ты, и в чем твоя забота?
Ты так стройна, лицо сияет красотою;
Ты вся окутана и бархатом, и шелком;
Один твой только взгляд, — и верные служанки
Уже спешат твои желанья все исполнить.
И днем, и в час ночной пленительные звуки
Твой услаждают слух. Роскошные ковры
Разостланы у ног твоих. В твоем покое
Большой широкий двор… Кругом деревьев своды,
Фруктовый старый сад… Храня отцов завет,
Благословенная землей и небесами —
Живет семья крестьян здесь восемьдесят лет.
С семью женатыми своими сыновьями
Седой старик Тумас с старухою Шушан
Без устали трудясь, друг другу помогая,
Здесь молятся Творцу народов всех и стран.
Читать, писать они еще не научились,
На модных языках беседы не ведут,
(из поэмы «Смерть храброго Вардана Мамиконяна»)
И теперь нам молчать? И теперь свою речь
Подавлять, когда враг свой губительный меч
Нам приставил к груди, как бессильным рабам,
Не внимая рыданьям и горьким мольбам?
Что же делать нам, братья? что в горе начать?..
И теперь нам молчать?!
И теперь нам молчать, когда хитрым врагом
Все коварно повержено в рабство кругом?
Слава Богу, армянская кровь пролилась!
Кровожадной Европы надежда сбылась…
Все забыли, что жив и армянский народ,
Что в груди нашей сердце тоскует и ждет, —
Но, лишь кровью запахло в несчастном краю,
Вдруг вернула Европа нам милость свою!..
Слава Богу, армянская кровь пролилась!
Кровожадной Европы надежда сбылась…
Видеть братскую кровь все отвыкли давно!
— Зачем уста твои давно уж замолчали,
Зачем оставил ты и лиру и кимвал,
Зачем твоя душа исполнена печали,
И благородный дух измучен и устал?
Молю тебя, молю, забудь свои печали
И беззаботно пей гохтанское вино,
И лиру вновь настрой — чтоб струны зазвучали;
Забыть про эту скорбь пора тебе давно!
Предание
Умолкли прощальные песни снегов;
Раскрылись и окна, и двери домов,
Смеялись долины, смеялись поля
И млела в обятиях солнца земля.
Прекрасен в Армении радостный май,
Прекрасны долины и горы, как рай,
И птиц голосистых торжественный хор
Всегда оглашает воздушный простор.
(народное предание)
Была весна. Растаяли снега.
В домах раскрылось каждое оконце.
Глядело ласково на землю солнце,
Смеялись все долины и луга.
Весною — рай в Армении счастливой!
Она сходна с эдемом. Соловей
Хвалебный гимн поет среди ветвей,
И жаворонка трель звенит над нивой.
Руки наши связаны, ноги в кандалах…
Голоса Европы слышатся кругом:
— «Что ж вы не восстанете с саблями в руках?
Будьте же за это вечно под ярмом!»
Долгих шесть столетий наша кровь струится,
Падая по каплям с детства до могил,
А Европа вто́рит: — «Род ваш не годится.
И в армянах нету храбрости и сил.»
Я покинул отчизну давно,
И цветком опустелых полей
Мне увянуть навек суждено
Вдалеке от родных и друзей.
Дни бегут… За весною вослед
Наступает и лета пора,
В нашей жизни лишь нового нет:
Что сегодня, то было вчера.
Путь мой труден и мрачен, как ночь.
Я на поприще узком стою.
Отчего ты умолк, не поешь, соловей,
Дивной песней не тешишь меня,
Как бывало ты пел в блеске алых лучей
На рассвете весеннего дня?
Звуки песен твоих пробуждали во мне
Рои грез и волненья души;
Внемля им, думал я о родной стороне,
Где горюет подруга в тиши.
Спой же звонкую песню, мой друг дорогой;
Разгони ты злодейку-печаль,
Смирив свою печаль, с согбенною спиною,
Султану будем мы безропотно служить
И имя грозное в мольбах произносить, —
Авось он сжалится над бедною страною…
Десятый грош, полученный ценою
Упорного труда, мы отдадим войскам;
Покорны будем мы, подобные рабам —
Авось он сжалится над бедною страною…
Ты не любишь меня, — нет сомненья, —
Ненавидишь меня и клянешь
И перу моему в озлобленьи
Постоянно угрозы ты шлешь.
Ты не любишь меня… Мои строки
Ядовиты, как жало змеи;
В них и желчи, и грязи потоки, —
И не любишь ты песни мои!
Хотел бы видеть я свободным армянина,
Чтоб от души он мог судьбу благословить,
Чтоб был богат, учен, забыл свои кручины, —
Но только б не пришлось мне жертвы приносить!
Чтоб сделались навек свободны все армяне…
Как жизнь тогда для нас была бы хороша!
И чтоб землей своей владели бы крестьяне, —
Но только… пусть с меня не просят ни гроша!
Ученый, брось свой труд! Теперь уж не до чтения,
Крестьянин, брось волов, соху и борону,
Страдает и скорбит несчастная Армения,
Пора, пора спасать родимую страну.
Родная нам земля средь тяжких мук рожденья,
И новый жизни строй дарует нам она,
Давно мы ждем его, горя от нетерпенья;
Свободна будет вновь родимая страна!
(Вольный перевод)
Если ты обладаешь несметной казной
И печешься о собственной жизни,
Но не тронут несчастного тяжкой нуждой,
Ты не сын благородной отчизны.
Если мощную силу в груди у себя
Ты хранишь ради славы застольной
И в защиту не идешь угнетенных, любя,
Ты не рыцарь, а раб подневольный.
Там Божий гром гремит на кручах Арарата.
И вот из наших душ исчез позорный страх,
Я не боюсь теперь лихого супостата;
Я на коне сижу с берданкою в руках.
Иди на бой, Султан! Армянскому народу
Хочу страну вернуть, хочу вернуть свободу!
Священной клятвою поклялся я народу
Пожертвовать собой, не отступать в бою,
Безропотно нести и голод, и невзгоду,
Армения — не смутная идея,
И родина — не греза красоты.
К родной стране любовью пламенея,
Храни рассудок и забудь мечты.
О, нет еще никто пропеть не смеет
Песнь лебединую стране моей!
Источник сил в себе она лелеет,
Песнь возрожденья носится над ней,
Благодарим тебя, великий наш султан,
За то, что разорил ты грустный край армян,
Что гибли тысячи по твоему веленью,
И села мирные ты предал разрушенью!
Хвала и честь тебе, могучий государь,
За то, что свой Коран ты свято чтишь, как встарь,
Над нашей верою глумишься беспощадно
И оскверняешь крест надменно и злорадно!..
Луна! Скажи, зачем с такой печалью странной
Ты смотришь на меня? Зачем ты так бледна?
О чем грустит твой взгляд под ризою туманной?
Иль ты боишься туч, прекрасная луна?
Ведь ты одна, одна царишь в своем сияньи,
Среди блестящих звезд тебе подобной нет!
Зачем же вижу я в чертах твоих страданье,
Что может отразить твой лучезарный свет?
Скажи мне, что с тобой? Что болью искажает
Твое лицо? Скажи, как другу своему:
(От лица 36 изменников — эфенди).
Хвала тебе, хвала великому Султану,
Тобой разорена армянская земля,
Ты погубил ее, ты ей наносишь рану,
В пустыню обратив цветущие поля.
Хвала и честь тебе, что верен ты корану,
Что ты отверг, презрел учение Христа.
Я упрекать тебя не стану,
Что не хотел признать священного Креста!
Студент — счастливое созданье,
Ему открыто жизни знанье,
Всегда спокойная душа,
Хотя в кармане ни гроша.
Вот это жизнь — не прозябанье!
Да, это жизнь, — Велик Аллах!…
Всегда без денег и в долгах!..
Его душа любви покорна,
Любовь свята и благотворна;
Отчего пречистый лик Марии,
С тихим взором, полным горьких слез,
Устремлен на небеса родные?
Отчего в нем просьба и вопрос?!.
Ты — безгрешна. Почему ж тревога?
И, скрестивши руки, почему
Ты молитвы, вздохи, Матерь Бога,
Воссылаешь к Сыну Твоему?