О, не печалься, брат, когда на небе тучи,
Страдает и скорбит родимая страна!
Да просветят ее — бессмертны и могучи
Месропа древнего святые письмена!..
О, не горюй, когда средь вражеского стана
Погиб твой милый сын от злобных рук врагов,
И вспомни подвиги великого Вардана:
Они дадут стране героев и борцов!..
О, не горюй, когда поклонники Корана
Разрушат храм святой враждебною рукой;
Не бойся ни жрецов, ни вражеского стана, —
Рассеет всех врагов Гевонда жезл святой!
Надейся и стремись скорей вернуть свободу,
Борись и изучай святые письмена,
И помоги в борьбе армянскому народу,
Чтоб счастлива была родимая страна!..
Там Божий гром гремит на кручах Арарата.
И вот из наших душ исчез позорный страх,
Я не боюсь теперь лихого супостата;
Я на коне сижу с берданкою в руках.
Иди на бой, Султан! Армянскому народу
Хочу страну вернуть, хочу вернуть свободу!
Священной клятвою поклялся я народу
Пожертвовать собой, не отступать в бою,
Безропотно нести и голод, и невзгоду,
За братьев и друзей всю жизнь отдать свою!
Пришел сюда, как раб, но я верну свободу,
Клянусь вернуть страну родимому народу!
Давно противно мне учение Корана,
И не отступим мы пред воинством твоим,
И Муш, и Эрзерум — поля святые Вана —
Турецкой кровью мы зальем и обагрим!
Придя сюда, как раб, я вновь верну свободу,
Клянусь вернуть страну родимому народу!
Твои союзники — черкес и курд надменный,
Но мы рассеем их, низвергнем произвол,
Ведь я держу в руках Гевонда жезл священный,
Его святым жезлом разрушу твой престол!
Султан иди на бой, на бой за край родимый,
Стоит перед тобой твой враг непримиримый!
Смирив свою печаль, с согбенною спиною,
Султану будем мы безропотно служить
И имя грозное в мольбах произносить, —
Авось он сжалится над бедною страною…
Десятый грош, полученный ценою
Упорного труда, мы отдадим войскам;
Покорны будем мы, подобные рабам —
Авось он сжалится над бедною страною…
Для прихоти своей пускай омоет он
Свой меч в крови детей… Убиты тоскою,
Мы скроем скорбь свою, подавим тяжкий стон —
Авось он сжалится над бедною страною.
Мы отдадим ему сияющих красою
Стыдливых девушек — пусть похоть утолит;
Все рады мы отдать, что наш народ хранит —
Авось он сжалится над бедною страною…
Докажем турку мы, что в нас он не врагов,
А братьев отыскал, что пылкою душою
Всяк защищать его, служить ему готов —
Ведь сжалится же он над бедною страною!
— Молчи! Не обольщай себя пустыми снами,
Несчастный, сотни раз обманутый народ!
Несчетные века пройдут из года в год —
И турок никогда не сжалится над нами!
Забыли вы слова, сложенные веками:
«Стучите — отопрут, просите — дастся вам», —
Упорно следуйте заветным тем словам —
Иль турок никогда не сжалится над вами!
Свободы хочешь ты, я знаю, для народа,
Избавиться от рук жестоких палача —
Но счастие твое, и слава, и свобода, —
Ты знаешь, где они? — На острие меча!..
Армения — не смутная идея,
И родина — не греза красоты.
К родной стране любовью пламенея,
Храни рассудок и забудь мечты.
О, нет еще никто пропеть не смеет
Песнь лебединую стране моей!
Источник сил в себе она лелеет,
Песнь возрожденья носится над ней,
Нет, нет, я знаю, что не умирала
Душа Армении и не умрет!
Еще не все слова она сказала,
Наш гений жив, и он еще блеснет!
Нет мы никем не прокляты навеки,
Я верю, не отверженные мы,
Как это слепо выдумали греки
И с ними близорукие умы.
Мы живы дружбой, силой единенья,
И на защиту нации родной
Мы все, как вместе скованные звенья,
Восстанем неразлучною семьей.
В сердцах армян хранится в тайне строгой
Один священный клад, бодрящий кровь,
Тот клад — надежда, вера в правду, в Бога,
И к родине великая любовь.
Нет, люди просвещенные не станут
Нас убивать, подобно палачам!
Армяне-братья! верьте: дни настанут,
Когда права людей дадут и нам!
Ученый, брось свой труд! Теперь уж не до чтения,
Крестьянин, брось волов, соху и борону,
Страдает и скорбит несчастная Армения,
Пора, пора спасать родимую страну.
Родная нам земля средь тяжких мук рожденья,
И новый жизни строй дарует нам она,
Давно мы ждем его, горя от нетерпенья;
Свободна будет вновь родимая страна!
На время позабыв про прежние заботы,
Корыстные мечты оставим наконец,
И вырвем из сердец позорные расчеты,
И прежний рабский страх изгоним из сердец!
Потомки Гайка мы! И все мы христиане,
И к родине любовь живет у нас в крови!
Так пусть сольются все: паписты, лютеране, —
Забудем наш раздор для истинной любви!
Родимая земля средь тяжких мук рожденья,
Прекрасное дитя она рождает нам;
Так облегчим ее в ужасный миг мученья,
И нежное дитя не отдадим врагам!
Новорожденному мы все, стремясь ко благу,
Свои дары несем, пусть каждый армянин
Несет богатство, честь; храбрец — и жизнь и шпагу,
И пусть пришлет кондак святой Эчмиадзин.
Отверзлась матери бесплодная утроба,
Не тщетно Господа молили мы о том!
Коль есть в тебе душа — стремись, борись до гроба,
А если нет — навек останешься рабом!
Не тот лишь армянин, кто знает наш язык,
Иль чья фамилия кончается на — «ян»,
Кто ест всегда пилав, и долму, и шашлык,
И носит с гордостью армянский свой кафтан;
Кто часто храм святой армянский посещает,
Иль кто привык говеть четыре раза в год,
Кто крестит рот, глаза — в тот миг, когда зевает,
Скоромного постом не кушает, не пьет!
Не тот лишь армянин, кто, встретив иерея,
Спешит сказать ему: «отец, благослови!»
Иль кто привык считать достойным лишь злодея
Не есть крутых яиц на «вечере любви!»
Нет, нация, мой друг, — не есть обряд наружный,
Не тот лишь армянин, в чьих жилах кровь армян,
Кто соблюдет обряд, неважный и ненужный, —
И имя все равно — на «ов» или на «ян»!
Поверь, что все равно — ты студень ешь иль кашу,
Чуху ли носишь ты, пальто, или сюртук, —
Ты этим не спасешь страну родную нашу,
И не спасешь души, — поверь, любезный друг!
Но пусть Армения звездою путеводной
Тебе всегда блестит. Гордись своей страной
И не сгорай к другим любовию бесплодной,
О, пусть в твоей душе — любовь к стране родной!
О, просвещай народ искусством вдохновенным,
Старайся проливать всесильный свет наук,
Но никогда не спорь о до́гмате священном,
В тех спорах пользы нет, — поверь, мой милый друг!
Ты скоро сам поймешь, что пользы нет от спора,
Взгляни в Италию, в Испанию, на юг:
Там гибнут сотни душ от этого раздора,
Тебе ль своим умом решать его, мой друг!?
Горя к родной стране горячею любовью.
Ты жертвуй, жертвуй всем, родной народ любя:
Богатством, дружбою, и славою, и кровью,
Не жди, чтоб твой народ благодарил тебя:
Любовь высокая не требует награды,
Награды ждут себе одни лишь торгаши,
И горе, горе им: подохнут словно гады,
Как псы смердящие, без сердца и души!
Ты армянин, тебе знаком начальник рода?
Где жил, в какой стране издревле наш народ?
И сколько лет у нас была тогда свобода?
И почему судьба теперь нас так гнетет?!
Рассеян наш народ…… и опустела нива;
Величье прежнее вернется ли назад?
Побои, голод, — все снесешь ты терпеливо,
И даже умереть за братьев будешь рад!..
Не чудный, нежный стан, пленительный и гибкий,
А штуцера приклад — прижмешь к своей груди!
Готов ты встретить смерть с спокойною улыбкой,
Когда толпа врагов грозит нам впереди, —
Тогда ты армянин! Почет тебе и слава,
Народу своему отдашься ты вполне, —
Но если лопнешь ты от долмы и пилава,
То этим пользы ты не принесешь стране!
Мать Аракс! По твоим берегам
Я блуждаю с печальною думой
И мечту мою вид твой угрюмый,
Переносит к прошедшим векам.
В полный берег стучася с тоскою,
Замутясь твои воды текут,
И с рыданьем, волна за волною,
На чужбину поспешно бегут.
Почему, как ребенок беспечный,
Не резвишься ты, воды струя?
Изнывая от боли сердечной,
Ты печальна, родная, как я…
Для чего свои слезы роняешь
Ты из гордых, прекрасных очей
И стремительно вдаль убегаешь
От унылых, родимых полей?
Лейся тихо, не ведая горя,
Не мути каменистого дна:
Жизнь летит, доберешься до моря,
Унесет твои воды волна.
Пусть гирлянды жасминов душистых
Берега покрывают твои,
И в садах ароматных, тенистых,
Не смолкая поют соловьи.
Пусть найдут в твоих водах прохладу
Ветви ивы в полуденный зной;
Пусть с веселою песнею стадо
Пастухи к тебе гонят толпой.
Негодуя, Аракс поднялася,
Воды пеною стали полны,
И суровая речь полилася,
Словно гром, из ее глубины:
«Дерзкий! Речью своей безрассудной
Ты напомнил мне прежние дни,
Ты нарушил мой сон непробудный,
И раскрылися раны мои…
Где, скажи, ты видал, чтоб супруга,
Когда умер любимый супруг,
Позабывши угасшего друга,
Наряжалась в парчу и жемчу́г?
Перед кем щеголять мне красою,
Восхищенные взоры маня?
Здесь одни ненавидимы мною,
Ненавидят другие меня.
Пусть Кура, как и я же, вдовица,
Проходящего радует взор
И беспечно по камням струится,
Позабывши про плен и позор…
Нет, не будет Кура мне примером:
Как армянка, люблю я армян,
И меня не прельстить изуверам
Из далеких и чуждых мне стран.
Было время — нарядна, игрива,
Как невеста, не зная оков,
Я бежала вперед шаловливо
Вдоль родимых моих берегов;
Так легко моя зыбь волновалась,
И пока не заблещет восход,
Золотая луна отражалась
На прозрачной поверхности вод…
Что ж осталось от прежнего счастья?
Где прибрежные села мои,
Города, где, встречая участье,
Я катила привольно струи?
Арарат каждый день посылает
Мне святую свою благодать
И русло мое влагой питает,
Словно нежная, кроткая мать;
Неужли же святою водою
Ненавистный для сердца и глаз
Перс и турок, склонясь надо мною,
Совершат на коленях намаз?
Мои воды питают неверных,
А сыны мои, жаждой томясь,
Бродят в мире средь мук беспримерных
В непогоду ночную и грязь.
Жизнь их длится в изгнаньи, в печали,
И, где был мой любимый народ,
Изуверы царить теперь стали,
Ненавистных фанатиков сброд.
Не для турок же мне украшаться,
Не затем же рядить берега,
Чтоб могли их красой любоваться
Очи гнойные злого врага!
Нет, покуда в стране чужедальной
Сыновья изнывают от бед —
Я пребуду вдовою печальной
И даю в том священный обет!»
Замолчала Аракс, и, сверкая
Чешуею блестящей змеи,
Понесла она дальше, рыдая,
Беспокойные волны свои.