Я к ней пришел издалека.
Окрест, в полях, прохлада.
И будет смерть моя легка
И слаще яда.
Я взоры тёмные склонил.
В траву роса упала.
Ещё дышу. Так мало сил.
Так жизни мало.
Туман восходит, — и она
Идёт, так тихо, в поле.
Поёт, — мне песнь её слышна, —
Поёт о воле.
Пришёл. Она ко мне близка.
В её очах отрада.
И смерть в руке её легка
И слаще яда.
Надо мною, как облако
Над вершиной горы,
Ты пройдешь, словно облако
Над вершиной горы.В многоцветном сиянии,
В обаяньи святом,
Ты промчишься в сиянии,
В обаяньи святом.Стану долго, безрадостный,
За тобою глядеть, —
Утомленный, безрадостный,
За тобою глядеть, Тосковать и печалиться,
Безнадежно грустить,
О далеком печалиться,
О бесследном грустить.
Заряла, озаряла,
Свирель взбудившая заря.
Желанная зарьяла,
Зарёй багряною горя.
Довольно алых пыток.
Храни, заря, избыток сил.
Стремительный напиток
Уже довольно усладил.
Пылающие стынут.
На них с вершин смотрю,
Пока ещё не кинут
Покров на жаркую зарю.
Развязанные кольца,
Звеня, уж выпали из рук.
Умолкли колокольца,
И близок сердца тёмный стук.
Радость навек для тебя недоступна,
Напрасны одинокие мечты,
Не потому, что ты преступна,
Не потому, что безумна ты.
Как ангел чистый и непорочный,
Утраченный небесною семьёй,
Ты томишься звездой полуночной
Над преступной и безумной землёй.
О, зачем в этом мире ужасном
Посреди этих злых людей
Томишься ты пламенем напрасным,
Забытая родиною своей!
Восставил Бог меня из влажной глины,
Но от земли не отделил.
Родные мне — вершины и долины,
Как я себе, весь мир мне мил.
Когда гляжу на дальние дороги,
Мне кажется, что я на них
Все чувствую колёса, камни, ноги,
Как будто на руках моих.
Гляжу ли я на звонкие потоки, —
Мне кажется, что это мне
Земля несёт живительные соки,
Свои дары моей весне.
Для меня ты только семя.
Ты умрёшь, — настанет время, —
Жизнерадостную душу
Я стремительно разрушу,
И в могилу брошу тело,
Чтоб оно во тьме истлело.
Из погибшего земного
Созидать я стану снова.
Новый род к тому ж обману
Вызывать я к жизни стану,
Новых образов броженье
Вознесу в осуществленье, —
Но для всех одна кончина.
Всё различно, всё едино.
Кукушка кукует.
Забавится сердце приметами.
Весна поцелует
Устами, едва разогретыми,
Лесные опушки
Цветеньем мечты обнесет, —
К чему же кукушки
Протяжный, медлительный счет?
Зарею вечерней
Поет соловей, заливается.
Душа суеверней.
Светло и отрадно мечтается
Нездешняя радость
Наполнила даль бытия.
К чему-ж эта сладость
В призывной тоске соловья?
Снова саваны надели
Рощи, нивы и луга.
Надоели, надоели
Эти белые снега,
Эта мертвая пустыня,
Эта дремлющая тишь!
Отчего ж, душа-рабыня,
Ты на волю не летишь,
К буйным волнам океана,
К шумным стогнам городов,
На размах аэроплана,
В громыханье поездов,
Или, жажду жизни здешней
Горьким ядом утоля,
В край невинный, вечно вешний,
В Элизийские поля?
Час ночной отраден
Для бесстрашного душой.
Воздух нежен и прохладен,
Тёмен мрак ночной.
Только звёзд узоры,
Да вдали кой-где огни
Различают смутно взоры.
Грусть моя, усни!
Вся обычность скрыта,
Тьмою скрыты все черты.
Ночь — безмолвная защита
Мне от суеты.
Кто-то близко ходит,
Кто-то нежно стережёт,
Чутких глаз с меня не сводит,
Но не подойдёт.
Под остриями
Вражеских пик
Светик убитый,
Светик убитый поник.
Миленький мальчик,
Маленький мой,
Ты не вернешься,
Ты не вернешься домой.
Били, стреляли, —
Ты не бежал,
Ты на дороге,
Ты на дороге лежал.
Конь офицера
Вражеских сил
Прямо на сердце,
Прямо на сердце ступил.
Маленький мальчик
Маленький мой,
Ты не вернешься
Ты не вернешься домой.
Идти б дорогою свободной, —
Да лих, нельзя.
Мой путь лежит в степи холодной;
Иду, скользя.
Вокруг простор, никто не держит,
И нет оков,
И Божий гнев с небес не вержет
Своих громов.
Но светлый край далёк отсюда,
И где же он?
Его приблизит только чудо
Иль вещий сон.
Он мне, как счастие, неведом:
Меня ведёт
Моя судьба звериным следом
Среди болот.
Холодная, жестокая земля!
Но как же ты взрастила сладострастие?
Твои широкие, угрюмые поля
Изведали ненастье, но и счастие.
Сама ли ты надежды родила,
Сама ли их повила злаками?
Или сошла с небес богиня зла,
Венчанная таинственными знаками,
И низвела для дремлющей земли
Мечты коварные с обманами,
И злые гости облекли
Тебя лазурными туманами?
Я люблю весной фиалки
Под смеющейся росой,
В глубине зеленой балки
Я люблю идти босой,
Забывая пыль дороги
И лукавые слова,
Высоко открывши ноги,
Чтоб ласкала их трава.
Опустившись по ложбинкам,
Через речку вброд брести,
Выбираться по тропинкам
На далекие пути,
Где негаданны и новы,
Как заветная земля,
И безмолвные дубровы
И дремотные поля.
День туманный
Настаёт,
Мой желанный
Не идёт.
Мгла вокруг.
На пороге
Я стою,
Вся в тревоге,
И пою.
Где ж мой друг?
Холод веет,
Сад мой пуст,
Сиротеет
Каждый куст.
Скучно мне.
Распрощался
Ты легко,
И умчался
Далеко
На коне.
По дороге
Я гляжу,
Вся в тревоге,
Вся дрожу, —
Милый мой!
Долго стану
Слёзы лить,
В сердце рану
Бередить, —
Бог с тобой!
Что вчера пробегало во мне,
Что вчера называл я собою,
Вот оно в голубой вышине
Забелелося тучкой сквозною.
Тот порыв, что призывной тоской
В этом сердце вчера отозвался,
Это он перед близкой грозой
Над шумящею нивой промчался.
Та мечта, что в безрадостной мгле
Даровала вчера мне забвенье,
На иной и далёкой земле
Снова ищет себе воплощенья.
Спокойно и просто
Иду в неоглядную даль.
У каждого моста
Ручейно проблещет печаль.
Но верную сладость
Познал я в просторе дорог,
Где умная радость
Таится в круженьи тревог.
И если морока
Совьет перелетную пыль,
Я с властью пророка
Подъемлю дорожный костыль.
Всю нечисть земную
Сберет ли грохочущий гром,
Врага зачарую
Моим кипарисным крестом
«И ты живёшь без идеала!
Бесцельна жизнь, в груди тоска!» —
Томясь печалью, ты сказала,
И я почувствовал: дрожала
В моей руке твоя рука.
«К былому, друг мой, нет возврата, —
Промолвил я, печаль тая, —
Поверил также я когда-то,
Пленённый буйством бытия,
Что к идеалам путь возможен,
Что блеск девичьих глаз не ложен,
И что верна любовь твоя!»
В тишине бездыханной ночной
Ты стоишь у меня за спиной,
Я не слышу движений твоих,
Как могила, ты темен и тих.
Оглянуться не смею назад,
И на мне твой томительный взгляд,
И как ночь раскрывает цветы,
Что цветут для одной темноты,
Так и ты раскрываешь во мне
Всё, что чутко живет в тишине,
И вошел я в обитель твою,
И в кругу чародейном стою.
Мы скучной дорогою шли
По чахлой равнине.
Уныло звучали шаги
На высохшей глине,
А рядом печально росли
Берёзки на кочках.
Природа больная! Солги
В колосьях, в цветочках.
Обмана мы жаждем и ждём,
Мы жаждем обмана.
Мы рвёмся душой к небесам
Из царства тумана.
Мы скучной дорогой идём
Вдоль скудного поля.
Томительно грезится нам
Далёкая воля.
Знойно туманится день,
Гарью от леса несет,
Тучи лиловая тень
Тихо над Волгой ползет.
Знойное буйство, продлись!
Длись, верховный пожар!
Чаша земная, курись
Неистощимостью чар
Огненным зноем живу,
Пламенной песней горю,
Музыкой слова зову
Я бирюзу к янтарю.
Тлей и алей, синева,
В буйном кружении вьюг
Я собираю слова,
Как изумруд и жемчуг.