Догорела свеча,
И луна побледнела.
Мы одни, — ты светла, горяча, —
Я люблю твоё стройное тело.
К загорелым стопам
Я приникнул устами, —
Ты ходила по жёстким тропам,
Проходила босыми ногами.
Принесла мне цветы
Из высокого края, —
Не доживу до светлых дней,
Не обрету тебя, свобода,
И вдохновенного народа
Я не увижу. В мир теней,
Как от пустого сновиденья,
Я перейду без сожаленья
И без тоски. Но всё же я
Из тёмных недр небытия
Хотел бы встать на час единый, —
Перед всемирною кончиной
Сладко ты благоухаешь,
Расцвела на радость мая.
Отчего ж ты не вздыхаешь,
Сад родимый покидая?
Сломан стебель в полдень знойный,
Сломан злобною рукою, —
Непорочной и спокойной
Ты сияешь красотою.
Подожду до ночи лунной,
И тебя, уж неживую,
У правительства — нагайки, пулеметы и штыки.
Что же могут эти средства? Так, немножко, пустяки.А у нас иное средство, им орудуем мы ловко,
Лютый враг его боится. Это средство — забастовка.Рядом с ловкой забастовкой очень весело идет
Хоть и маленький, но тоже удалой и злой бойкот.
Беспредельно утомленье,
Бесконечен темный труд.
Ночь зарей полночной светит.
Где же я найду терпенье,
Чтоб до капли выпить этот
Дьявольский сосуд? Посмотрите, — поседела
У меня уж голова.
Я, как прежде, странник нищий,
Ах, кому ж какое дело
До того, что мудрый ищет
Всё дано мне в преизбытке, -
Утомление труда,
Ожиданий злые пытки,
Голод, холод и беда.Деготь ярых поношений,
Строгой славы горький мед,
Яд безумных искушений,
И отчаяния лед, И — венец воспоминанья,
Кубок, выпитый до дна, -
Незабвенных уст лобзанья, -
Всё, лишь радост не дана.
Хотя бы нам и обещали
Завоевание луны,
Но все небесные скрижали
Еще для нас запрещены,
И все еще безумье радо
Ковать томительные сны
Над плитами земного ада
Под гулы тусклой глубины,
И все еще разумной твари
Века неволи суждены
Снова сердце жаждет воли
Ненавидеть и любить,
Изнывать от горькой боли,
Преходящей жизнью жить,
Созидать себе обманы, —
Ряд земных туманных снов,
Незалеченные раны
Прятать в россыпи цветов, —
И томясь тоской щемящей
И желаньями полно,
Дай мне эфирное тело,
Дай мне бескровные вены!
К милому б я полетела
Мимо затворы и стены!
Дай мне прозрачное тело,
Сбросить бы тесные платья!
К милому б я полетела
Пасть, замирая, в объятья.
Дай мне крылатое тело,
Трепетно-знойные очи!
Я спал от печали
Тягостным сном.
Чайки кричали
Над моим окном.
Заря возопила:
«Встречай со мной царя.
Я небеса разбудила,
Разбудила, горя».
И ветер, пылая
Вечной тоской,
Грозные невзгоды,
Темная вражда.
Быстро мчатся годы.
За бедой беда.
Утешаться, верить,
Ворожить, тужить,
Плакать, лицемерить.
Стоит жить! Дни идут. Всё то же,
Перемены нет.
Думы злее, строже.
Верить обетам пустынным
Бедное сердце устало.
Тёмным, томительно-длинным
Ты предо мною предстало, —
Ты, неразумное, злое,
Вечно-голодное Лихо.
На роковом аналое
Сердце терзается тихо.
Звякает в дыме кадило,
Ладан возносится синий, —
Знаю знанием последним,
Что бессильна эта тьма,
И не верю темным бредням
Суеверного ума.
Посягнуть на правду Божью —
То же, что распять Христа,
Заградить земною ложью
Непорочные уста.
Но воскресший вновь провещит,
Будет жизнь опять ясна,
После жизни недужной и тщетной,
После странных и лживых томлений,
Мы забудемся сном без видений,
Мы потонем во тьме безответной,
И пускай на земле, на печальном просторе
Льются слёзы людские, бушует ненастье:
Не найдет нас ни бледное, цепкое горе,
Ни шумливо-несносное счастье.
Ландыш вдали от ручья,
Сердце твоё томится и вянет.
Знай, дитя, что улыбка твоя
Не обманет.
Поздних цветов аромат,
Леса осенние краски.
Грустят улыбки, и грустят
Светлые глазки.
Отнята от раздолья морей,
Морская царевна на суше.
В томленьях жизни несчастливой
Меня забавишь только ты,
О муза дивно-прихотливой
Мечты!
В разгаре грусти безнадежной
Ты предстаёшь душе моей,
Ее пленяя лаской нежной
Мир озаряющих лучей.
Забыты жгучие обиды,
В душе смолкает гордый гнев,
Ночь усмирила меня,
Нет голосов и огней.
Только желанием дня
Будит мечты соловей.
Только пред тем, чтобы спать,
Полная светит луна.
Лечь-то я лёг на кровать, —
Глаз не отвесть от окна.
Встал бы, пошёл поскорей
Там, по траве, по сырой.
Воспоминанья, — заблужденья,
Ошибки, слёзы, преступленья,
Тоска позорного паденья,
Угар страстей и пьяный чад.
Воспоминанья — горький яд!
Желанья, — тщетные желанья,
Без торжества, без упованья,
Одни безумные мечтанья,
Пустых страстей угарный чад.
В желаньях тот же горький яд!
Скоро крылья отрастут
У пленённого Амура,
И фиалки зацветут
В сладких песнях трубадура.
Прутьев клетки не разбить
Соловью иль робкой кенке,
Но Амура полонить
Разве могут эти стенки?
Ах, придёт, придёт весна,
Засмеются гибко ветки,
В молчаньи звёзд, в дыханьи ветра с полуночи
Улики явственные есть.
О, духи зла! Закройте очи
И не мешайте мне безропотно отцвесть.
Меня и вас одна объемлет неизбежность,
Ненарушим всемирный строй.
Всё должно быть: для жизни — радость и мятежность,
Для смерти — тленье и покой.
Я устал, — я едва только смею дышать, —
И недужны, и трудны людские пути.
Невозможно понять, невозможно сказать,
И куда же, и как же идти?
В этих жилах струится растленная кровь,
В этом сердце немая трепещет тоска.
И порочны мечты, и бесстыдна любовь,
И безумная радость дика.
Ночь с востока на землю слетела,
На неё свой плащ сквозной надела, —
Горы, долы, рощи тихо спят,
Только в небе звёздочки горят,
Только в речке струйки шелестят,
Только старая не спит одна,
О минувшем думает она,
Да и сердцу бедному не спится, —
Странной грёзой глупое томится.
Счастливые годы
Промчались давно, —
Суровой невзгоды
Окрепло вино,
Из чаши злорадно
Струится оно,
Как смерть беспощадно,
Как радость красно.
Кипящую чадно
Отравы струю
Не с кольцом ли обручальным
Ты вошла в его покой?
Загорись огнём прощальным
У него над головой.
Словно капли воска, тая,
С пожелтелого лица
Слёзы пусть падут, лобзая
Золотой обвод кольца.
Как из дымного кадила,
Ладан трепетной мольбы
Сердце жаждет любви. В двери жизни немой
Рой мечтаний томительно бьётся.
Так на берег пустынный волна за волной
С негодующим плачем несётся.
Но опененный ряд прибережных камней
Не исчезнет в объятиях моря.
Грёзы бурные! С жизни унылой моей
Не стряхнуть вам прильнувшего горя.