Найдено стихов - 68.
На одной странице показано - 35.
Чтобы посмотреть как можно больше стихов из коллекции, переходите по страницам внизу экрана.
Стихи отсортированы так, что в начале Вы будете видеть более короткие стихи.
На последней странице Вы можете найти самые длинные стихи по теме.
Они обедали отлично:
Тепло вращается их кровь,
И к человеку безгранично
Их разгорелася любовь.
Они — и мухи не погубят!
И — дай господь им долги дни! —
Мне даже кажется, что любят
Друг друга искренно они!
Фердинанд-король был рыцарь,
Деликатности пример!
Он за собственной печатью
Запер всех нагих Венер,
А раздетых Геркулесов
Всех оставил по местам…
Не боясь мужчин обидеть,
Обижать не смел он дам.
Уйди от нас! Язык твой нас пугает!
У нас сердец восторженный порыв
Перед твоим бездушьем замирает —
Ты желчен, зол, самолюбив...
Меж тем как мы из жизненного мрака.
Стряхнувши прах вседневной суеты,
Вступаем в царство света — сзади ты
За икры нас кусаешь, как собака.
Уж побелели неба своды…
Промчался резвый ветерок…
Передрассветный сон природы
Уже стал чуток и легок.
Блеснуло солнце: гонит ночи
С нее последнюю дрему, —
Она, вздрогнув, — открыла очи
И улыбается ему.
Туманом окутано темное море…
Туман этот с солнцем на небо взовьется,
И в ливнях и в росах на землю прольется,
Откроет путь свету… А ты, мое горе?..
Тихо море голубое!
Если б вихрь не налетал,
Не шумело б, не кидало б
В берега за валом вал!
Тихо б грудь моя дышала,
Если б вдруг, в душе моей,
Образ твой не проносился
Вихря буйного быстрей!
Так!.. Добрым делом был отмечен
Твой день сегодня!.. О, блажен
Тот, чей приход враждой был встречен,
Потом — в слезах благословен!
Ты сам как будто в новом мире,
И новый свет тебе пахнул,
И в сердце — точно струнный гул
На только что умолкшей лире…
С трудом читая по складам,
Хотят читать между строками,
И, что сказать хотели б сами,
То придают чужим стихам.
Их вразумлять — труды напрасны!
Так и заладили одно!..
Стихи-то, кажется, и ясны,
Да в головах у них темно!
Смерти нет! Вчера Адонис
Мертв лежал; вчера над ним
Выли плакальщицы, мраком
Все оделось гробовым: —
Нынче ж, светлый, мчится в небе
И земля ликует, вслед
Торжествующему богу,
Восклицая: смерти нет!
Словно ангел белый, у окна над морем,
Пела песню дева, злым убита горем,
Ветру говорила, волны заклинала,
Милому поклоны с ними посылала.
Пробегал кораблик мимо под скалою;
Слышат мореходы голос над собою,
Видят деву-чудо, парус оставляют,
Бросили работу, руль позабывают.
«Проходите мимо, мореходы, смело!
Ах! не белокрылым кораблям я пела!
Я взывала к ветру, волны заклинала,
Милому поклоны с ними посылала».
Сижу задумчиво с тобой наедине;
Как прежде, предо мной синеют даль и горы…
Но с тайной робостью покоишь ты на мне
Внимательной тоски исполненные взоры…
Ты чувствуешь, что есть соперница тебе —
Не дева юная… ты слышишь, призывает
Меня немая даль, влечет к иной судьбе…
Ты чувствуешь, мой дух в тоске изнемогает,
Как пленный вождь, восстал от сладких снов любви
И силы новые он чувствует в крови,
И, зодчий ревностный, упрямое мечтанье
Уже грядущего сооружает зданье…
1843
Вот тростник сухой и звонкой…
Добрый Пан! перевяжи
Осторожно нитью тонкой
И в свирель его сложи!
Поделись со мной искусством
Трели в ней перебирать,
Оживлять их мыслью, чувством,
Понижать и повышать,
Чтоб мне в зной полдня златого
Рощи, горы усыпить
И из волн ручья лесного
В грот наяду приманить.
Светлый праздник будет скоро,
И христосоваться к вам
Я приду: смотри же, Дора,
Не одни мы будем там!
Будто в первый раз, краснея,
Поцелуемся при всех,
Ты — очей поднять не смея,
Я — удерживая смех!
Пусть полудикие скифы, с глазами, налитыми кровью,
Бьются, безумные, кубками пьяного пира, —
Други! оставимте им, дикарям кровожадным, обычай
Сладкие Вакховы вина румянить пирующих кровью…
Бранные копья средь кубков и факелов пира!..
Где мы, скажите?.. Какое безумство: веселье — и битва!
Полноте спорить! умолкните, други! вражду утопите
В чашах, у коих, чем более пьете, все глубже и глубже
Кажется звонкое дно. Возлежите и пейте смиренно,
На руку мудрые головы важно и тяжко уставив.
Дай нам, пустынник, дубовые чаши и кружки,
Утварь, которую режешь ты сам на досуге;
Ставь перед нами из глины кувшины простые
С влагой студеной, почерпнутой в полдень палящий
В этом ручье, что так звонко меж камнями льется,
В мраке прохладном, под сенью дуплистыя липы!
Вкусим, усталые, сочных плодов и кореньев;
Вспомним, как в первые веки отшельники жили,
Тело свое изнуряя постом и молитвой;
И, в размышлениях строгих и важных,
Шутку порой перекинем мирскую.
И ангел мне сказал: иди, оставь их грады,
В пустыню скройся ты, чтоб там огонь лампады,
Тебе поверенный, до срока уберечь,
Дабы, когда тщету сует они познают,
Возжаждут Истины и света пожелают,
Им было б чем свои светильники возжечь.
Сад я разбил; там, под сенью развесистых буков,
В мраке прохладном, стату́ю воздвиг я Приапу.
Он, возделатель мирный садов, охранитель
Гротов и рощ, и цветов, и орудий садовых,
Юным деревьям даст силу расти, увенчает
Листьем душистым, плодом сладкосочным обвесит.
Подле статуи, из грота, шумя упадает
Ключ светловодный; его осеняют ветвями
Дубы; на них свои гнезда дрозды укрепляют...
Будь благосклонен, хранитель пустынного сада!
Ты, увенча́нный венком из лозы виноградной,
Плю́ща и желтых колосьев! пролей свою благость
Щедрой рукою на эти орудья простые,
Заступ садовый, и серп полукруглый, и соху,
И нагруженные туго плодами корзины,
Пред материнской этой скорбью
Немеет дух…
Как будто шел в горах беспечный
И — бездна вдруг…
И — слово, кажется, промолвишь —
Раздастся крик
И все кругом, и льды, и горы —
Все рухнет в миг!
Люби, люби камея, кури им фимиам!
Лишь ими жизнь красна, лишь ими милы нам
Панорма небеса, Фетиды блеск неверный,
И виноградники богатого Фалерна,
И розы Пестума, и в раскаленный день
Бландузия кристалл, и мир его прохлады,
И Рима древнего священные громады,
И утром ранний дым сабинских деревень.
Почетным членом избирает
Меня словесный факультет —
И в ваш почтенный круг вступает,
Вам низко кланяясь, поэт.
Все, что в науку вашу входит,
И вас самих он чтил всегда, —
Не понимает лишь, когда
Речь о поэзии заходит.
Я видел Бога в Аполлоне,
В Мадонне чуял божество,
И до сих пор уже на склоне
Земных годов все полн его.
В созданьях нынешнего ж века
Я вижу много лиц живых,
Но — уж не только Бога — в них
Не узнаю и — человека!
Некрасив я, знаю сам;
В битве бесполезен! —
Чем же женам и мужам
Мил я и любезен?
Песни, словно гул в струнах,
Грудь мне наполняют,
Улыбаются в устах
И в очах сияют.
За стаею орлов двенадцатого года
С небес спустилася к нам стая лебедей,
И песни чудные невиданных гостей
Доселе памятны у русского народа.
Из стаи их теперь один остался ты,
И грустный между нас, задумчивый ты бродишь,
И, прежних звуков полн, все взора с высоты,
Куда те лебеди умчалися, не сводишь.
О трепещущая птичка.
Песнь, рожденная в слезах!
Что, неловко, знать, у этих
Умных критиков в руках?
Ты бы им про солнце пела,
А они тебя корят,
Отчего под их органчик
Не выводишь ты рулад!
Когда пернатых царь стремится
В безоблачны страны парить,
Кавказ его подножьем зрится, —
Кто смеет с ним себя сравнить?
Могучим, быстрым крыл размахом
К зениту простирает путь;
Ничто обять не может страхом
Его безтрепетную грудь.
Он к солнцу близиться дерзает,
Пред ним, он веждей не смыкает,
Пьет взором блеск его лучей;
А там, перуном воруженный,
Своим величьем упоенный,
Он вержется, стрелы быстрей,
На дол с превыспренних зыбей.
Гармонии стиха божественные тайны
Не думай разгадать по книгам мудрецов:
У брега сонных вод, один бродя, случайно,
Прислушайся душой к шептанью тростников,
Дубравы говору; их звук необычайный
Прочувствуй и пойми… В созвучии стихов
Невольно с уст твоих размерные октавы
Польются, звучные, как музыка дубравы.
Окончен труд — уж он мне труд постылый.
Как будто кто все шепчет: погоди!
Твой главный труд — еще он впереди,
К нему еще ты только копишь силы!
Он облачком чуть светит заревым,
И все затмит, все радости былые, —
Он впереди — святой Ерусалим,
То все была — еще Антиохия!
Окончена война. Подписан подлый мир.
Отцы отечества! устраивайте пир,
Бокалы с торжеством высоко поднимайте!
И лживый манифест с потоком слез читайте!
Чего еще вам ждать — написано красно!
Не в первый раз бумажным крючкотворством
Пришлося вам прикрыть отечества пятно,
Подьячие в звездах, с умом и сердцем черствы
Один, без сил, в пустыне знойной
В тоске предсмертной я лежал,
И вдруг твой чудный, твой спокойный,
Твой ясный образ увидал —
И я вскочил; коня и броню!
Я снова силен, я боец!
Где враг? навстречу иль в погоню?
Где лавр! Где слава! Где венец?!!
Не говори, что нет спасенья,
Что ты в печалях изнемог.
Чем ночь темней, тем ярче звезды,
Чем глубже скорбь, тем ближе Бог...
Он рано уж умел перебирать искусно
Свирели скважины; то весело, то грустно
Звучала трель его; он пел про плеск ручья,
Помоной щедрою убранные поля,
Про ласки юных дев, и сумрачные гроты,
И возраста любви тревожные заботы.
На мысе сем диком, увенчанном бедной осокой,
Покрытом кустарником ветхим и зеленью сосен,
Печальный Мениск, престарелый рыбак, схоронил
Погибшего сына. Его возлелеяло море,
Оно же его и прияло в широкое лоно,
И на берег бережно вынесло мертвое тело.
Оплакавши сына, отец под развесистой ивой
Могилу ему ископал и, накрыв ее камнем,
Плетеную вершу из ивы над нею повесил —
Угрюмой их бедности памятник скудный!
Сладко мне быть на кладбище, где спишь ты, мой милый!
Нет разрушенья в природе! нет смерти конечной!
Чадо ума и души — твоя мысль пронесется к потомкам…
Здесь же, о друг мой, мне с трепетом сердце сказало —
В этой сребристой осоке и в розах, в ней пышно цветущих,
В этих дубках молодых — есть ужь частица тебя.
Над необятною пустыней Океана
С кошницею цветов проносится Весна,
Роняя их на грудь угрюмого титана…
Увы, не для него, веселия полна,
Любовь и счастие несет с собой она!
Иные есть края, где горы и долины,
Иное царство есть, где ждет ее привет…
Трезубец опустив, он смотрит ей вослед…
Разгладились чела глубокие морщины, —
Она ж летит — что сон — вся красота и свет —
Нетерпеливый взор куда-то вдаль вперяя,
И бога мрачного как будто и не зная…
О мысль поэта! ты вольна,
Как песня вольной гальционы!
В тебе самой твои законы,
Сама собою ты стройна!
Кто скажет молнии: браздами
Не раздирай ночную мглу?
Кто скажет горному орлу:
Ты не ширяй под небесами,
На солнце гордо не смотри
И не плещи морей водами
Своими черными крылами
При блеске розовой зари?