Лишь зимой, когда снегами
Безконечный луг покрыт,
Над долиной пиренейской
Пиреней-король царит.
Но сносить не могут взоры
Короля — весны лучей,
И, как снег в полях, исчезнуть
Должен он при встрече с ней.
Не видал он, как тонула
Птичка в дальней синеве,
Как душистая фиялка
Распускалася в траве.
Для него не пел в дубраве
Соловей в вечерний час;
Песня жавронка с разсветом
Звонкой трелью не лилась.
Он в горе, облитой льдами,
В Проклято́й-горе живет;
Королю чертогом служит
Там глубокий, темный грот.
И сидит в подземном зале
Он со свитою своей;
А душа на волю рвется —
Жаждет солнечных лучей!
О любви, о днях весенних
И мечта ему мила:
Не знавал он страсти жгучей,
Ни весенняго тепла!
Вдруг неведомые звуки
Оглашают мрачный свод…
Это жавронок! В поле
Громкой песней он зовет!
Все ей вторило, казалось, —
Каждый камень и кристал;
И король — с дрожащим сердцем
У дверей чертога стал.
„К нам герольда присылала,
В гости нас звала весна…
В путь скорей! Убить не может
Нас в дому своем она.“
И по каменным ступеням
Он бежит с своим двором;
И едва могли вассалы
Поспевать за королем.
Вот пришли в весне на праздник:
Зеленел роскошный луг,
С криком ласточки кружились,
Пахло розами вокруг.
Солнце горы золотило,
Все сияло и цвело…
Осенил венок из лилий
Королевское чело.
Он воскликнул: „Мир прекрасен,
И прекрасна ты, весна!“
Но еще казалась краше
Королю его жена.
Рядом с ним она стояла,
И глядел он в очи ей…
Никогда так жгуч и страстен
Не был блеск ея очей!
Все забыл он, ей любуясь:
Что весна кругом цвела,
Что страдал он и томился,
И что смерть его ждала!