Почто, прекрасная, задумчива, уныла,
Свой нежной, кроткой взор на томну грудь склонила?
Что значит скорбь сия в божественных чертах?
И что сей черной флер на девственных власах?
Что горести твоей причиной?
Рожденная других пленять,
И в свете красотой блистать,
Всех души восхищать единым словом, взглядом —
Тыл горесть знать должна?—тебе ли скорьбы ядом
Прелестны дни свои губить?
О чем, о чем тебе, прекрасная, грустить?
Иль власть лихаго рока,
Столь к прелестям твоим жестока,
Могла лишить тебя сердечных, чистых благ,
Велела горе знать тебе в цветущих днях,
Несть жребий нещастливый?..
О Боги! выль несправедливы?
Не выль украсили черты сего лица
Всей прелестью души, пленяющей сердца,
Небесной кротостью, приятностью безценной,
Добротой несравненной?
И все помрачено тоской!..
Ах! можно ли с холодною душой
Взирать на образ сей, исполненный печали,
На прелести сии, которыя увяли
Безвременно в тоске,—цвели, чтобы увять? —
— Ах! можноль горести твоей не сострадать
Нещастня красота?—Сей образ твой унылый
Мил будет всем, кому веселия постылы,
И кто, равно как ты, лить слезы осужден
И всех отраде лишен!
Твой образе миле и мне: с участием взираю
На горести твои, и слезы проливаю!
Я буду образ сей хранить,
С ним горести мои делить!