Давно ль, давно ль, о, юг блаженный,
Я зрел тебя лицом к лицу,
И, как эдем ты растворенный,
Доступен был мне, пришлецу!
Давно ль,—хотя без восхищенья,
Но новых чувств недаром полн—
Я там заслушивался пенья
Великих средиземных волн!
И песн их, как во время о́но
Полна гармонии была,
Когда из их родного лона
Киприда светлая всплыла…
Оне все те же и поныне,
Все так же блещут и звучат;
По их лазоревой равнине
Родные призраки скользят.
Но я… я с вами распростился,
Я вновь на север увлечен;
Вновь надо мною опустился
Его свинцовый небосклон.
Здесь воздух колет: снег обильный
На высота̀х и в глубине,
И холод, чародей всесильный,
Один господствует вполне.
Но там, за этим царством вьюги,
Там, там, на рубеже земли,
На золотом, на светлом юге,
Еще я вижу вас вдали:
Вы блещете еще прекрасней,
Еще лазурней и свежей,
И говор ваш еще согласней
Доходит до души моей.